Золотая Орда
Именно имперская идея стала отличительной чертой ведущего монголов вперед духа завоевания, победившего примитивную ментальность феодализированного родового общества. Монгольские императоры вели свои войны с очевидной целью достижения всеобщего мира и международной стабильности. В случае достижения этой цели, ценой безопасности человечества становилось постоянное служение государству каждого и всех; это должно было установить порядок жизни и социального равенства. Богатые будут служить государству, так же как и бедные; и бедные должны быть защищены от несправедливости и эксплуатации со стороны богатых. Согласно армянскому историку Григорию Аканцу, одной из посылок Ясы было «Уважение старых и бедных». Арабский ученый и историк ибн аль-Асир говорит, что монголы были жестокими только по отношению к богатым.
Основа понимания природы императорской власти была четко выражена в письмах первых великих ханов к правителям Запада. Преамбула характерна в каждом случае. Письма начинаются со ссылки на Небо, за которой следует ссылка на Чингисхана и правящего императора. Мы рассматривали в свое время в качестве примеров письмо Гуюка папе (1246 г.), привезенное в Европу монахом Иоанном де Плано Карпини, и письмо Мункэ Людовику Святому (1254 г.), привезенное монахом Вильямом из Рубрука, а также эдикт Мункэ, дополняющий его письмо.
В монгольском типе мысли монгольская нация метафизически связана с Чингисханом, как ее основателем. В шкале власти Чингисхан, как Сын Неба, является промежуточным звеном между Небом и правящим императором. В качестве Высшего Хана монгольской нации он – направляющий дух Монгольской империи. Чингисхан был не только пророком: он стал воплощением идеи. Монгольская империя, в понимании ее монгольских лидеров, была инструментом Бога для установления порядка на земле. Чувствуя себя инструментом Бога, монгольский император в обращении к врагам не хвастается силой армии, но просто ссылается на волю Божью. Здесь Великая Яса Чингисхана рекомендовала следующую формулу: «Если вы сопротивляетесь – что с нашей стороны можем мы знать? Вечный Бог знает, что случится с вами». Даже если фактически далеко не все нации признавали власть монголов, юридически, с точки зрения первых великих ханов, все нации являлись их подданными. В соответствии с этим принципом, в своих письмах папе и королям как Гуюк, так и Мункэ настаивали, чтобы западные правители признали себя вассалами великого хана.
Только в правление Хубилая такое отношение ханов к данному вопросу изменилось, и был испробован иной подход к достижению международной стабильности. Идея полного подчинения всех народов монгольскому правлению теперь сменилась планом создания мировой федерации с великим ханом во главе. Однако даже в этот поздний период основные представления о божественном источнике имперской власти остались прежними.
Яса как целое ни в коем случае не может быть охарактеризована как обычное законодательство. Она была монгольским императорским законом, сформулированным Чингисханом; и сами монголы рассматривали ее именно в этом свете. Для них она была обобщенной мудростью основателя империи и они считали Чингисхана боговдохновенным Сыном Неба. Любое изменение Ясы, по мнению Чингисхана, могло привести к гибели государства.
С точки зрения Ясы, каждая нация, отказывающаяся признать высший авторитет великого хана, рассматривается как восставшая. Еще заметим, что важным принципом монгольского международного законодательства был принцип неприкосновенности послов. И в каждом случае, когда враг нарушал этот принцип, следовало суровое возмездие.
Становление Золотой Орды
Государство, известное в историографии как «Золотая Орда», формально называлось «Улус Джучи». Первоначально Улус Джучи располагался на территории Западной Сибири и Северо-Западного Казахстана. Начало его существования традиционно принято связывать с 1207 или 1208 г., когда Джучи, старший сын Чингисхана, совершил удачный поход против «лесных народов» (предков современных бурят) в Западной Сибири. Довольный его успехами, создатель Монгольской империи выделил ему, первому среди своих сыновей, собственный удел на вновь завоеванных землях. Другие сыновья Чингисхана в то время собственных уделов не получили, что свидетельствует о более высоком статусе Джучи и, соответственно, особом статусе самого улуса, который впоследствии возглавляли его потомки. Но говорить о какой-то самостоятельности Улуса Джучи в начале XIII в. не приходится: он являлся неотъемлемой частью империи Чингисхана, и старший сын правителя, по сути, являлся не более чем наместником своего отца, хотя и обладал определенными правами по управлению.
В начале 1220-х гг. наряду с Джучи собственные улусы получили и другие сыновья Чингисхана: примерно к 1224 г. относится появление тех самых улусов, на основе которых потом и возникли государства потомков Чингисхана, в традиционной историографии называвшиеся по именам его сыновей. Улус Джучи, или Золотая Орда, к этому времени включал в себя Хорезм и часть Восточного Дешт-и Кипчака (Половецкой степи). В Улус Чагатая (Чагатайский улус) входили Мавераннахр (значительная часть Средней Азии) и часть Восточного Туркестана. Улус Угедэя занимал часть Восточного Туркестана, Памир и Северо-Западную Монголию. Наконец, Коренной юрт, который после смерти Чингисхана должен был отойти к его младшему сыну Тулую, включил собственно Монголию, а также китайские области, завоеванные к этому времени монголами.
Так, формально основателем Улуса Джучи являлся старший сын Чингисхана, по имени которого это государство и получило свое официальное название, но фактическим создателем Золотой Орды, безусловно, являлся Бату (Батый) — сын и наследник Джучи. Именно в его правление джучидское государство приобрело более-менее оформленные границы, широкую автономию, были закреплены отношения Джучидов с правителями Монгольской империи и других улусов Чингизидов.
В начале 1227 г. Джучи умер. Есть несколько версий относительно причин его кончины, официальная и наиболее правдоподобная – смерть от болезни. У Джучи оставалось большое количество сыновей — по некоторым сведениям, около сорока. Поскольку некоторые из них рождались от официальных жен, а другие — от наложниц, их порядок в семейной иерархии не соответствовал возрастному старшинству. Официально ближайшим наследником Джучи считался Орду, его сын от старшей супруги, а следующим шел Бату, который и возглавил Улус Джучи после смерти отца. Именно Бату считается фактическим основателем Золотой Орды в тех ее границах, в которых она просуществовала в течение нескольких столетий.
Согласно средневековой историографической традиции, Орду, любивший младшего брата, добровольно отказался от своего права на Улус Джучи в пользу Бату. Однако есть основания полагать, что его могли вынудить к этому родственники из Каракорума, в частности — Борте, старшая супруга Чингисхана. Хотя и Орду, и Бату приходились ей внуками через ее старшего сына Джучи, Бату был еще и сыном ее племянницы Уки-хатун, т. е. по крови был ей ближе, чем Орду, и мог в большей степени находиться под ее влиянием и влиянием ее родичей из племени кунграт.
Бату к моменту смерти отца было не более восемнадцати лет, но, возглавив крупнейший улус Монгольской империи, он волей-неволей был вынужден принять участие в имперской политике. Но сам Чингисхан скончался полгода спустя после смерти Джучи, в августе 1227 г., Бату лишился своего самого могущественного покровителя, и ситуация в империи стала складываться не в его пользу. Во-первых, его дядья Чагатай и Угедэй сочли, что потомство их старшего брата получило слишком обширное владение, и решили пересмотреть границы Улуса Джучи. Ряд среднеазиатских владений, ранее принадлежавших Джучи, с 1230-х гг. попал под власть Чагатая, а сибирские владения Джучидов перешли под контроль Угедэя и его потомства.
Во-вторых, сыновья Чингисхана, по-видимому, не слишком доверяли Бату, поскольку, согласно средневековым источникам, он после участия в курултае 1229 г., на котором Угедэй был избран новым монгольским ханом, не вернулся в свой улус, а остался при дяде. В течение какого-то времени он, вероятно, пребывал при ханском дворе в Монголии, а затем, в 1230–1234 гг., вместе с Угедэем участвовал в войне против китайской империи Цзинь. А между тем как раз в это время под командованием полководца Субэдэя, выдающегося сподвижника Чингисхана, и нойона Кугудэя велись боевые действия в Поволжье и Приуралье, т. е. в тех регионах, которые должны были войти в состав Улуса Джучи, и, следовательно, самому правителю следовало бы участвовать именно в этих событиях.
Однако тот факт, что Бату несколько лет провел при Угедэе, в конечном счете оказался в его пользу. За это время монгольский хан убедился в верности и покладистости племянника и начал выказывать ему свое доверие. Кроме того, участие в боевых действиях против Цзинь давало Бату право претендовать на часть завоеванных территорий: на курултае в 1235 г. Джучидам был выделен округ Пинъянфу в провинции Шаньси, доходы с которого должны были поступать в их казну.
На том же курултае было принято решение, ставшее судьбоносным в жизни Бату и в истории Улуса Джучи — о большом походе на запад. При этом большая часть территорий, начиная от Урала и Поволжья и далее «до последнего моря», должна была войти в состав владений Бату: по-видимому, это должно было стать своеобразной компенсацией за те области, которые Чагатай и Угедэй отторгли от Улуса Джучи после смерти Чингисхана. Тем не менее, расширение Монгольской империи было провозглашено общим «семейным делом» всех потомков Чингисхана: наряду с Бату и тремя его братьями (Орду, Шибан, Тангут) в походе приняли участие сыновья Угедэя — Гуюк и Кадан, сын Чагатая Байдар и внук Бури, сыновья Тулуя — Мункэ и Бюджек, а также Кулькан, самый младший сын Чингисхана. Судя по всему, Бату и на этот раз не было доверено руководство походом по расширению его владений: по сведениям восточных источников, вышеперечисленные Чингизиды вели самостоятельные боевые действия, не согласовывая их с правителем Улуса Джучи.
В 1236 г. объединенные войска одиннадцати потомков Чингисхана вторглись в Волжскую Булгарию, которая была покорена к осени 1237 г. При этом ряд местных правителей сначала выразил покорность Чингизидам, однако вскоре восстал против них, и после жестокого подавления восстания в Поволжье было введено прямое правление монголов. В этот же период были окончательно разгромлены племена кипчаков (половцев), начало войне с которыми положил еще Чингисхан в середине 1210-х гг.
Впоследствии именно территория Волжской Булгарии стала центром державы Бату — Золотой Орды: именно здесь располагалась столица Сарай, основная административная и торговая инфраструктура государства. Первое упоминание в источниках относится к 1254 году — в книге монаха-францисканца из Фландрии Вильгельма Рубрука «Путешествие в восточные страны» («новый город, построенный Бату на Этилии»). Основы Золотой Орды как автономного государства внутри Монгольской империи заложил хан Бату после своего возвращения из венгерского похода в 1242 г. Четыре года спустя, во время путешествия Иоанна де Плано Карпини в Монголию, очертания нового государства уже приобретали отчетливые контуры. Юго-западная Русь и половецкие степи находились под властью командующих монгольскими войсками. Управление было сильным, и путешествие – безопасным.
В течение декабря 1237 — апреля 1238 гг. монгольские войска воевали в Северо-Восточной Руси. За это время были разгромлены крупные княжества этого региона — Муромо-Рязанское и Владимиро-Суздальское, захвачены и разорены такие города, как Рязань, Коломна, Москва, Тверь, Владимир, Суздаль и ряд других. Крупные и богатые города Ростов и Углич предпочли сдаться, что спасло их от разрушения.
Великий князь владимирский Юрий Всеволодович, не оказав поддержки Рязани и оставив на собственных сыновей столицу, Владимир-Залесский, сам отправился на север, где, став лагерем на реке Сить, начал сбор войск подвластных ему князей для отпора монголам. Однако монголы под командованием военачальника Бурундая оказались там раньше, чем войска были собраны. Согласно летописной традиции, на р. Сить 4 марта 1238 г. состоялась жестокая битва, в которой русские войска потерпели поражение, а великий князь погиб. Однако персидский историк Рашид ад-Дин ничего не сообщает о сражении, а просто упоминает, что монголы неожиданно напали на лагерь Юрия Всеволодовича, который был схвачен и казнен.
Весной 1238 г. монголы под командованием самого Бату добрались до границ Новгородской земли и после продолжительной осады захватили ее форпост Торжок, после чего довольно неожиданно отступили. По мнению исследователей, причиной отступления стала распутица, не позволившая монгольской коннице продвинуться далее на север. Однако, по-видимому, Бату довольствовался тем, что Новгород, в отличие от Рязанского и Владимирского княжеств, не проявил враждебности. Последним эпизодом «русской» кампании 1237–1238 гг. стало взятие в мае 1238 г. города Козельска — форпоста Черниговского княжества. Небольшой городок сдерживал завоевателей в течение семи недель, причем за время осады и штурма здесь погибло несколько тысяч монголов, включая ряд военачальников, за что Козельск получил у монголов название «Злой город». Несомненно, к этому времени монголы понесли на Руси значительные потери, которые не имели возможности восполнить вдали от собственных владений. Поэтому тот факт, что черниговские князья после взятия Козельска не начали военные действия, позволил Бату отойти в степи, не придавая своему отходу характер отступления.
Отдых монгольских войск после кратковременной, но трудной и кровопролитной кампании 1237–1238 гг. продлился около года. Однако все это время Бату не бездействовал. Во-первых, его военачальники подавили очередное восстание кипчаков в Южном Поволжье. Во-вторых, вскоре после возвращения из Северо-Восточной Руси Бату направил письмо монгольскому хану Угедэю, в котором жаловался на то, что некоторые Чингизиды вели себя слишком уж самостоятельно, не выказывая ему никакого уважения. В ответ хан строго отчитал собственного сына Гуюка, Бури (внука Чагатая) и Мункэ (сына Тулуя). Более того, если Мункэ еще упоминается в источниках в связи с боевыми действиями в Южной Руси в 1239 г., то Гуюк после 1238 г. в западном походе, по-видимому, больше не участвовал. Главным же последствием жалобы Бату стало то, что в дальнейшем продвижении на Запад он все же был утвержден в качестве верховного военачальника, и остальные Чингизиды должны были подчиняться ему (а фактически — вышеупомянутому полководцу Субэдэй-багатуру, который находился при Бату).
Военные действия 1239–1241 гг. в историографии нередко рассматриваются как второй монгольский поход на Русь — на этот раз уже на Южную. Однако фактически это была серия рейдов, в ходе которых монголы, захватив тот или иной город, уходили обратно в южнорусские степи. Именно так в 1239 г. были взяты Чернигов и Переяславль-Южный, в 1240 г. — Чернигов и Киев, в 1241 г. — Галич, Владимир-Волынский и ряд других городов Галицко-Волынского княжества. Как бы то ни было, нет никакого основания считать взятие Киева в декабре 1240 г. началом «монголо-татарского ига» на Руси, как полагали многие советские исследователи этих событий.
А вот поход на Восточную Европу в 1241–1242 гг. представлял собой уже единую кампанию, по продолжительности, впрочем, сопоставимую с походом на Северо-Восточную Русь 1237–1238 гг. В марте монголы тремя колоннами одновременно вторглись на территорию Польши, Венгрии и Трансильвании, а уже в начале апреля одержали две крупнейшие победы над европейским рыцарством: 9 апреля при Легнице в Польше и 11 апреля на р. Шайо в Венгрии. И если военные действия в Польше после этого не были столь уж эффективны, то победа в Венгрии фактически отдала эту страну под контроль монголов: события весны 1241 — весны 1242 гг. в венгерской историографии получили название tatarjaras, т. е. «татарщина».
Фактически в это время начала складываться западная граница владений Золотой Орды: под ее непосредственным управлением оказались степные территории на границе с Галицко-Волынской Русью, некоторые владения на Балканах, тогда как ряд государств и регионов Восточной Европы (Болгария, Валахия, Сербия, некоторые области Венгрии) признали вассальную зависимость от Бату, которая сохранялась до рубежа XIII–XIV вв.
Отступление монголов из Венгрии весной-летом 1242 г. после столь впечатляющих побед породило целый ряд исключающих друг друга объяснений. Востоковеды склонны считать, что причиной стало получение Бату вести о смерти хана Угедэя (ум. в декабре 1241 г.): якобы в таких случаях Чингизидам следовало прекращать все боевые действия и отправляться на курултай в Монголию для избрания нового хана. Российские историки на протяжении нескольких веков заявляли, что причиной отступления стала непрекращающаяся «освободительная борьба русского народа» в тылу монгольских войск, не принимая во внимание того, что русские войска даже приняли участие в походе на Европу. Западные же исследователи уверены, что непобедимое европейское рыцарство остановило кочевников на границе с Германией, ссылаясь на соответствующие сообщения средневековых хроник (в которых, впрочем, речь идет всего лишь о небольшом отряде монголов, фактически случайно оказавшемся на границе Священной Римской империи и отступившем после стычки с войском местного феодала).
Вероятнее всего, истинной причиной отступления было достижение целей похода. Во-первых, были окончательно разгромлены старые враги монголов — кипчаки-половцы и «наказаны» венгры за то, что предоставили им убежище. Во-вторых, добравшись до Венгрии, монголы убедились, что здесь заканчивается степная зона, и дальнейшие территории непригодны для жизни кочевников, так что завоевание их не имеет смысла, а добиться от них признания власти монголов можно другими способами — в частности, дипломатией. Именно с этим связана активная переписка монгольских монархов с их европейскими коллегами в течение всего XIII в.
Как бы то ни было, но в 1242 г. Бату, после своего возвращения из венгерского похода, вновь оказался на Волге, завершив карьеру полководца, не принесшую ему, впрочем, лавров выдающегося военачальника. Зато деятельность в качестве правителя позволила ему в полной мере проявить свои таланты администратора и политика. Не ведя никаких серьезных войн, в течение 1242–1256 гг. он сумел создать эффективную систему управления в завоеванных областях Поволжья и Приуралья, установить верховное право, господство над рядом русских княжеств, правителями Грузии и Армении, Сельджукским султанатом в Малой Азии и рядом областей Ирана, а также, как уже отмечалось, восточноевропейскими регионами. С именем Бату связано основание ряда золотоордынских городов — Сарая (столицы Золотой Орды), Укека, Казани и Хаджи-Тархана в Поволжье, Солхата в Крыму, Маджара на Северном Кавказе и др.
Уже в 1246 году во время путешествия Иоанна Плано де Карпини в Монголию, очертания нового государства приобретали отчетливые контуры. Юго-западная Русь и половецкие степи находились под властью командующих монгольскими войсками. Управление было сильным, и путешествие – безопасным. Плано де Карпини, посетивший ставку хана, отмечает, что двор Бату на берегу Волги был обустроен «совершенно великолепно», как. Сам хан и его семья жили в больших полотняных шатрах, которые раньше принадлежали королю Венгрии. Прием при дворе хана описан Иоанном в следующих словах: «Он (Бату) восседает на возвышении, как на троне, с одной из своих жен; но любой другой (из его семьи), как его братья и сыновья, так и те, кто ниже рангом, сидят ниже на скамьях в середине (шатра). Все прочие люди расположились сзади них на земле, мужчины справа, а женщины слева».
Семью годами позже другой путешественник, Вильгельм де Рубрук, описывал лагерь Бату, как «большой город с жилищами и народом, простирающийся на три или четыре лиги в округе. И как среди народа Израиля, где каждый знал, в какой стороне от скинии должен он поставить свой шатер, так и эти люди знают, с какой стороны от орды они должны разместиться, когда возводят свои жилища». Церемония аудиенции брата Вильгельма была подобна церемонии, описанной Плано Карпини.
Вскоре после путешествия брата Вильгельма Бату основал свою резиденцию в новом, заложенном им городе Сарае. Слово «Сарай» в названии заимствовано тюрками из иранских языков и означает «дом», «дворец». Столица Бату располагалась на восточном берегу Ахтубы (рукав дельты нижней Волги), примерно в ста километрах к северу от Астрахани.
И если изначально город представлял собой лишь ставку кочевья, то, благодаря удачному расположению, он быстро стал сначала политическим, а затем и экономическим центром Золотой Орды. Он протянулся по берегу Ахтубы на 10–15 км, а его площадь вместе с окружавшими город поместьями и усадьбами составляла примерно 36 кв. км.
По тем временам город был невероятно большим и богатым, сравнимым с крупнейшими городами средневековой Европы. Население столицы достигало 75 тысяч человек, причем проживали в городе разные национальности: монголы, русские, черкесы, византийцы, булгары и другие. Город был разделен на кварталы для каждой этнической группы. В этих кварталах были собственные рынки, храмы, школы, имелись районы гончаров, кузнецов, литейщиков, торговцев. Городские здания в Сарай-Бату возводили из дерева и кирпича-сырца, а дворцы – из обожженного кирпича. Дворцы были очень большими и нарядно украшались изразцами и сусальным золотом.
Сарай-Бату (или, как его еще называли, Сарай-аль-Махруса) соответствовал в полной мере понятию столицы крупного государства. Это был и административно-политический центр, здесь сходились пути торговцев и купцов со всего мира. Столица Улуса Джучи была красивейшим и крупнейшим городом своего времени, который обеспечивал безопасность купцов, предоставлял необходимую инфраструктуру — рынки, помещения, склады, таможенные пункты, тем самым увеличивая оборот в торговле, а значит, приводя к росту налоговых поступлений. Неслучайно столицы Сарай и Новый Сарай были расположены на стратегических перекрестках международной торговли и выполняли функцию коммерческих центров. Города строились вдоль торговых маршрутов. Здесь развивались ремесла и все виды искусства, были ювелирные и гончарные мастерские, совершенствовалось оружейное дело, велось интенсивное строительство. Очень высокого уровня развития навыков достигали мастера по резке кости, стеклодувы и обработчики драгоценных и полудрагоценных металлов.
Показателем величия города и его соответствия высоким урбанистским нормам того времени может служить наличие центрального отопления в Сарай-Бату. В роскошных районах, где жила знать, действовал водопровод и канализация. Однако слава о нем распространялась в основном из-за великолепного ханского дворца, потрясающего заезжих людей величием, роскошью и убранством. Сам город хан Батый возводил в течение 12 лет – с 1243-го по 1254-й год. Место для строительства было выбрано идеально – здесь проходил Великий Шелковый путь, недалеко протекала Волга. Политика хана была мудрой, дальновидной и жестокой – дань с огромной подвластной территории поступала быстро и регулярно. Город рос как на дрожжах.
Будучи главной резиденцией Бату, Берке и их преемников, Сарай фактически был столицей великой империи, хотя хан и его двор иногда жили и в других местах, а официальной столицей был Каракорум. Различные русские князья приезжали в Сарай, чтобы присягнуть на верность хану и получить от него патент на власть (ярлык). В 1261 году город стал резиденцией Сарайской епархии Русской церкви и в 1315 году — католической епархии. Он также служил, по крайней мере иногда, местом захоронения ханов: когда Берке умер в 1266 году, его похоронили в «Сарае Бату».
Знаменитый арабский путешественник и писатель Ибн Баттута писал о Сарае (возможно, речь шла о Сарае-Берке, «Новом Сарае», построенном ханом Берке и ставшим столицей Золотой Орды с 1282 года) в 1334 г.: «Город Сарай — один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы выехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объём его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня. Совершили там молитву полуденную, поели и добрались до нашего жилища не раньше, как при закате. Однажды мы прошли его в ширину, пошли и вернулись через полдня, и всё это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов.»
Бату, справедливо считающийся фактическим основателем Золотой Орды, несомненно, внес огромный вклад в создание ее системы управления, развитие городской инфраструктуры и экономики. Однако он никогда не обладал ханским титулом, т. е. не был суверенным государем. Напротив, на протяжении всего своего правления он тесно связывал свое будущее с Монгольской империей и весьма активно участвовал в политических событиях, происходивших в ней в середине XIII в. А его обширные владения и многочисленные войска являлись ресурсом, позволившим ему добиться влияния в имперских делах и со временем стать едва ли не самым могущественным человеком в Монгольской империи.
Так, после смерти Угедэя Бату поддержал его вдову Туракину, которая в 1242–1246 гг. являлась регентшей Монгольской империи. Тот факт, что в течение всего своего правления вдова Угедэя постоянно противостояла различным претендентам на трон, оказался весьма на руку наследнику Джучи: между ним и Туракиной был достигнут своеобразный компромисс: она не пыталась контролировать отдаленную Золотую Орду, а он не вмешивался в дела в Каракоруме, постепенно накапливая влияние и силы для дальнейшего участия в имперской политике.
В 1246 г. курултай в Монголии избрал новым ханом Гуюка — старшего сына Угедэя, и Бату, который во время западного похода неоднократно конфликтовал с ним, тем не менее поддержал его избрание, приказав своим братьям, отправленным на курултай, поддержать его. В благодарность Гуюк в течение какого-то времени также не вмешивался во внутренние дела Улуса Джучи. Однако по мере укрепления своей власти новый хан стал пытаться ограничивать статус Бату. Начал он с того, что в каждом из государств, вассальных Золотой Орде, назначил двух правителей, один из которых был сторонником Бату, другой же не пользовался его поддержкой. Так были назначены два великих князя на Руси — Александр Невский в Киеве и его брат Андрей во Владимире, два грузинских царя — Улу Давид и его двоюродный брат Давид Нарини, два сельджукских султана — братья Изз ад-Дин Кей-Кавус II и Рукн ад-Дин Килич-Арслан IV. Это решение серьезно подорвало позиции правителя Улуса Джучи на Кавказе и в Малой Азии, ослабило его контроль и над русскими землями. Вскоре наместники Бату были вытеснены и из тех владений в Иране, которые были переданы ему еще Угедэем.
Какие-либо другие действия против Бату Гуюк предпринять не успел. Во-первых, Бату, будучи расчетливым политиком, не давал хану никаких формальных поводов для недовольства и, тем более, для карательных санкций. Во-вторых, у Гуюка было немало проблем и внутри империи, так что тратить все время и силы на конфликты с Бату у него не было возможности. Тем не менее, в 1248 г. хан, разгневанный постоянными отговорками Бату прибыть к нему лично, выступил во главе крупных вооруженных сил в направлении его владений. Хотя формально монгольский хан объяснял свои действия желанием встретиться с правителем Улуса Джучи на нейтральной территории, ни у кого не было сомнений в том, что Гуюк намерен начать боевые действия против своего двоюродного брата. Но недалеко от Самарканда хан неожиданно скончался при невыясненных обстоятельствах. И хотя даже современники обвиняли Бату в его отравлении, нельзя не отметить, что Гуюк своими действиями восстановил против себя практически все политические силы в империи, так что его гибель была выгодна не только правителю Золотой Орды, но и многим другим.
Тем не менее, именно Бату больше всех выиграл от смерти монгольского хана. И, как и в период предыдущего междуцарствия, старался всячески затянуть проведение курултая по избранию его преемника, одобрив в качестве регентши совершенно неспособную к управлению Огул-Гаймиш — вдову Гуюка, которая по своим способностям уступала даже Туракине, также не блиставшей дарованиями. Полагаем, выбор такой кандидатуры должен был подчеркнуть показную незаинтересованность Бату в имперских делах, тем более что вскоре он отказался от предложения самому стать монгольским ханом, заявив, что ему вполне достаточно власти в собственных обширных владениях.
Однако подобная позиция Бату, несомненно, была неискренней. Он прекрасно понимал, что от того, кто станет следующим ханом Монгольской империи, будет зависеть и статус Золотой Орды, а потому не собирался пускать на самотек процесс избрания нового монарха. После трех лет переговоров и негласных обсуждений (1248–1251 гг.) Бату определился с кандидатурой и предложил в качестве нового хана Мунке — старшего сына Тулуя. Мункэ считался другом Бату, кроме того, его мать, Сорхактани-бэки, и во время регентства Туракины, и в правление Гуюка являлась главной союзницей Бату. Поэтому в 1251 г. состоялся курултай, ведущую роль в котором сыграли два брата Бату — Берке и Туга-Тимур (по другим сведениям — Берке и Сартак, сын Бату), которые явились на мероприятие во главе 20 000 воинов и буквально навязали участникам волю золотоордынского правителя.
После избрания Мункэ влияние Бату в Монгольской империи достигло апогея. Прежде всего, он сохранил статус главы рода Чингизидов и соправителя хана в качестве правителя западного крыла Монгольской империи. Более того, в «Истории завоевателя мира» Джувейни он фигурирует под таинственным титулом «каан-ака», т. е. буквально «старший хан». В исторических сочинениях кавказских современников он также упоминается с титулом «ханский отец» (используется византийский эквивалент «василеопатор»). Это позволяет говорить, что Мункэ фактически признал старшинство Бату не только в семейной, но и имперской иерархии. После вступления Мункэ на престол правители западных вассальных государств стали приезжать на утверждение именно к Бату, а не в Каракорум, что именно он выдавал вассалам и купцам свои ярлыки. Это также заставляет предположить у него наличие особого статуса, фактически равного ханскому, поскольку правом издания ярлыков обладали только ханы как верховные правители. Впрочем, следует иметь в виду, что новый титул Бату не означал, что он стал независимым правителем: его статус был актуален именно в масштабе Монгольской империи, так что считать наследника Джучи первым золотоордынским ханом было бы ошибкой. Право издания ярлыков явилось, по сути, его личной привилегией, а не неотъемлемым правом золотоордынских правителей.
Мункэ, вскоре после своего избрания столкнувшийся с заговором сторонников рода Угедэя (семейство которого по решению курултая 1251 г. навсегда было лишено права занимать ханский трон), начал репрессии против своих политических противников, позволив и Бату самостоятельно расправиться с рядом представителей рода Чагатая и Эльджигитая (племянника Чингисхана). Тогда же, в 1252 г., на Руси происходит смена великого князя: Андрей Ярославич был заменен своим старшим братом Александром Невским — событие, вошедшее в русские летописи под названием «Неврюева рать», поскольку для свержения Андрея на Русь были направлены войска под командованием полководца Неврюя. Причиной, по-видимому, стало то, что Андрей, являясь ставленником Гуюка (или его вдовы Огул-Гаймиш), вероятно, стал на сторону его потомков в противостоянии с Мункэ и Бату.
Произошли изменения и в еще одном государстве, находившемся в вассальной зависимости от Бату — Сельджукском султанате, который подчинился Золотой Орде. В результате поражения сельджукского султана Гияс ад-Дина Кей-Хосрова II в битве при Кеседаге. Вскоре после этого султан направил своих послов к монголам с изъявлением покорности, но не к Байджу-нойону — наместнику монгольского хана в Иране, нанесшему ему поражение, а к Бату, правителю более отдаленного Улуса Джучи. Его старший сын и преемник Изз ад-Дин Кей-Кавус II последовал примеру отца. После переворота Мункэ в 1251 г. контроль над западными улусами империи и всеми вассальными государствами был передан именно Бату.
Казалось, между Каракорумом и Сараем, столицей Золотой Орды, основанной Бату, сложились самые идеальные отношения, но вскоре они стали ухудшаться. По-видимому, по мере укрепления своей власти Мункэ решил, что статус Бату слишком высок и подрывает его собственный авторитет. Поэтому, не выказывая открытой неприязни к соправителю (как это делал в свое время Гуюк), Мунке постепенно стал уравнивать Бату в правах с остальными правителями чингизидских улусов. Так, сначала он отказал золотоордынскому правителю в праве получать со своих владений в Монголии и Китае больше доходов, чем это было определено официально — под предлогом, что подобные дополнительные выплаты разорят имперскую казну. Затем направил в Улус Джучи и вассальные ему государства своих чиновников для переписи населения. Наконец, в 1253 г. Бату получил ханский приказ выделить 20 % своих воинов для похода на Иран под командованием Хулагу — младшего брата Мункэ. Интересно отметить, что все действия Мункэ осуществлялись в полном соответствии с правовыми нормами и Бату не мог им противиться — ведь это означало бы, что он не подчиняется хану, для избрания которого сам же приложил столько усилий!
Поэтому он, как и Мунке, решил не проявлять открытого противодействия. Так, он постарался затянуть процесс переписи населения: в результате в Улусе Джучи и вассальных государствах она была проведена лишь в конце 1250-х гг., т. е. уже после смерти Бату. Точно так же, формально подчинившись приказу предоставить войска Хулагу, он дал понять ханскому брату, что не одобряет его дальнейшее движение, и будущему ильхану до самой смерти Бату пришлось стоять на Амударье, поскольку он не осмеливался вызвать гнев соправителя своего брата дальнейшим продвижением в Иран.
Несмотря на охлаждение отношений, формально Бату и Мунке оставались союзниками и соправителями. Мункэ даже согласился утвердить в качестве наследника Бату в Улусе Джучи (и, соответственно, своего будущего соправителя) его старшего сына Сартака, который прибыл к хану, был им обласкан и получил необходимые подтверждения своих полномочий. Это также указывает на то, что Бату отнюдь не стремился к независимости Золотой Орды и видел залог могущества своего улуса именно в составе Монгольской империи, при полном соблюдении принципов организации власти и правового регулирования по имперскому образцу. В некоторых восточных анналах, а также в тюркском фольклоре Бату прилагается эпитет «саин», который переводят как «хороший» или «умный». В случае с Бату саин-хан может обозначать: «благоразумный хан» или «мудрый хан».
Бату скончался в начале 1256 г., оставив своим наследникам обширный и богатый улус, высокий статус в семействе Чингизидов, а также целый ряд нерешенных проблем как внутри Золотой Орды, так и в ее отношениях с Монгольской империей, другими улусами Чингизидов и соседними государствами. Его брату и преемнику Берке пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить то, что создал Бату.
Медитация:
2-й Мастер
СООК РОН
ТООН ЭТОЛ
ФЕР АГАР
ИНН УНИТ
ОСТЕР ЭОХ
Зодиакальный ЛИТАН:
ЙЕНН УНИТ ИЛИССО ХАА ТЕРЦ ХЕВА ЭО ЛЕВИС ЛОТТ ИНН ЕНОХ КИНЬ
6-качественный СООК:
ТООН АРР ЛОО ТУММ ЭТОЛ ЭССО СООК
3-качественный СООК:
ТЛПЛ РОН ЭРЭО СООК
Плеяды Орион Медведицы Лебедь
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин