|
Текст про контекст
Вне жанра "Зерна отольются в пули. Пули отольются в гири. Таким ударным инструментом Мы пробьем все стены в мире. Обращайтесь гири в камни, Камни обращайтесь в стены. Стены ограждают поле - В поле зреет урожай!" В.Бутусов. Наутилус Помпилиус. |
| Вот Вы плывете на своем плоту по реке времени. Немало речек временных текут вокруг одновременно. Одни по судьбам человеческим текут, другие же по судьбам государств, народов и даже целых эгрегоров. Мы знаем много бурных рек, несущих с незапамятных времен крупицы знаний о планетах, космосе, мирах и выносящих этот золотой песок на берега историй, мифов, предсказаний. Жаль, памяти оперативной нашей сказки не хватит, чтоб вместить столь мощные и ёмкие потоки. А посему поступим скромно и проплывем по речке небольшой, текущей по стране малоизвестной с таинственным названием - КОНТЕКСТ. Нет, нет, контекст - это не то же самое, что дизайнер. Нет, это не фамилия и даже не профессия. А-а, Вы думаете, что это этническая принадлежность? Что-ж, пожалуй, здесь вы близки к правде, поскольку страна Контекст была названа по имени народца, живущего по берегам реки времени. И народец этот называет себя - контекстом. Правду сказать, название это стало более популярным уже в последнее время, в низовьях реки. А раньше, в верховьях, этот народец, как только не называли. То называли его облаком смыслов, то кодово-знаковой матрицей, обозначающей все в мире. Или вот, еще название - семиотическая система, или такие совсем простые и узкие названия, как язык или фольклор. Были, правда, некоторые, называвшие наш народец совсем уж завернуто, например - категориально-понятийный аппарат. Нормально, да? - аппарат. Как бы Вам понравилось, если бы Вас обозвали аппаратом? Потом, когда появилось не наше название - контекст, его поначалу не сразу приняли, и много воды утекло, пока оно закрепилось. Так что теперь, в низовьях народец называется контекстом, а что будет, когда река до моря дотечет, того мы знать не знаем, и Вам не скажем. Однако давайте подплывем поближе и посмотрим, как же живет этот удивительный народец. Смотрите, никаким другим царством природы он не интересуется, ни царством растений, ни животных, а только царством человеческим. И что же он с ним делает? Э-э, да он на нем паразитирует! Как самый настоящий паразит, который свою жизнь строит на энергиях чужой жизни. Человечество получает идеи, генерирует смыслы, вырабатывает понятия, и вокруг этих процессов бурлит настоящая жизнь, полная эмоции, красок и надежд. Но наш контекст с неумолимой монотонностью высушивает все это великолепие в сухарики. Видите, сверхтонкой, прозрачной дымкой к избранным Посвященным человечества спускаются идеи, они пока живые, и многомерные, и собой прекрасны. А вот и наш контекст коварной плесенью подкрался, чмок, чмок, глядишь - идеи уже в клетках. Это пока еще живые клетки. Но стоит Посвященному попробовать передать полученную идею своим соратникам, или последователям по горизонтали, как он вынужден пользоваться понятными понятиями, словами, знаками и смыслами, то есть обращаться к уже имеющемуся тому, что общепринято, то есть к нашему контексту. И вот клетки - это уже кристаллы, а кристаллы спрессовываются в стены, а стены не пропустят новую жизнь, пока река времени не сделает свой очередной поворот, и тогда стена раскрошится в крошку, в пыль, и на ее месте будет новая стена нового контекста. И так катится колесо жизни и возвращается на круги свои. Идеи - в смыслы, смыслы - в клетки, клетки - в камни, камни - в стены, стены - в пыль. Жизнь порождает контекст, её же поедающий. Ну что, не ждали, что сказка потечет про паразита? Про оболочку, панцирь, рамку? Да я, сказать по правде, сам не ждал. И вот сижу-пишу, пока сегодняшний контекст не подоспел и не накрыл меня своим железным колпаком. Так в чем же сила колпака? Откуда черпает народец энергию активности своей? Давайте обратимся к старым временам, к истокам Времени-реки, когда контекст на берегах её еще не поселился. Поскольку контекст паразитирует на человечестве - логично предположить, что контекста не было тогда, когда и человечество еще не появилось. Действительно, растения, животные воспринимают мир таким, каков он есть, а значит, напрямую, без интерпретаций и упаковок. Голодно - едим, дождик - пьем, холодно - дрожим, свербит - совокупляемся. Но человеческое сообщество зачем-то не стало жить такой простой, понятной жизнью. Ему зачем-то подавай сознанье. Наверняка сознание однажды пригодилось - тогда, когда природу протрясали катаклизмы, и климат резко изменялся. Теперь еда так просто не дается и выясняется, что одежда и жилье лучше противостоят холоду, чем дрожь. Тогда и потребовалось сознание, как противодействие естественному отбору для сохранения популяции жизни под названием - человечество. Да, может, катаклизмы спровоцировать пришлось, чтоб вышибить людей из беспечности животной и вызвать в них запросы на сознанье. Так что-ж, сознание является причиной, порождающей контекст? И да, и нет, и так, и не совсем. Фактически энергии и знания, и смыслы воспринимались напрямую человечеством не всем. Ну, не получилось сразу всех одарить сознанием. Для этого предназначались избранные личности, которые принимали знания и передавали человечеству для сопротивления стихиям природным. Возможно, не только для этого сопротивления, но подавляющее большинство ничего другого ведь не видели. И поскольку одним из средств сопротивления была общинность, то человечество попало в другую ловушку - в бурление стихий человеческих, под нож закона социального естественного отбора. Теперь не просто: голодно - едим, холодно - греемся, полюбили - женимся; а еще и наелись - а тебе не дадим, ненавидим - убиваем, хотим - отнимем, не хочешь - заставим, сила есть - ума не надо. А также масса других последствий, порожденных дикой борьбой сознания с животным телом. Избранным ничего другого не оставалось, как вводить знаковую систему, кодировавшую и фильтровавшую непосредственное, прямое восприятие людьми окружавшего их мира. Эти усилия способствовали обузданию социальных стихий и сопротивлению животным программам. Но в результате родился контекст. Фу, наконец-то немного все стабилизировалось. Давайте оглядимся. Но сколько головой не верти, вокруг теперь один контекст. Вот так и поселился наш народец на берегах Времени-реки, порожденный для одного, а претендующий на все. Как ему это удалось? Попробуем спуститься вниз по теченью, возможно, нам удастся это разглядеть. Давайте вспомним времена тех сказок старых про Жизнь и Знание, и Способ. Они в верховьях были популярны. Мы помним, жизнь людей тогда сложилась, как сумела, и способ был назначен для общенья с миром внешним, а знания давались, чтобы выжить. И все бы ничего, пока знания воспринимались напрямую, пока не требовалось их кому-то передавать. Но эта простота продержалась недолго, поскольку сразу же стал работать природный принцип экономии. Ну, в самом деле, зачем всё усложняющиеся смыслы употреблять в их первозданном виде? Достаточно использовать слова, кодирующие смыслы именами, а дальше пользуясь словами, мы сэкономим время на общенье. Поскольку в разговоре нам сослаться проще, чем смыслы снова все пересказать. Так ссылка стала тем "свербленьем", что порождало, порождало наш контекст. Ну, хорошо, давайте на примере. Вот, скажем, попросил бы я у Вас стакан воды попить. Простая бытовая просьба. И вместо фразы: "дайте мне стакан воды", я стал бы приводить все смыслы, связанные с этим веществом. "Простите, принесите мне то, что есть основа жизни, что лучший растворитель минералов и веществ, что символ скромности природной, не давящей нас вкусом, но в то же время и пример достоинства, проявленный в исконной несжимаемости, она на вид темна, но, в сущности, прозрачна, она и жажду утолит и даст прохладу в жаркий день, и паром вас согреет, попав на камни в бане". Ну, как? Не лучше ли сказать, мол, дайте мне воды в стакане. Так принцип экономии в контексте запускал процесс сворачивания емких и обширных смыслов в простые и доступные слова. Одно и то же слово, ну вот хотя б "вода" из нашего примера, в различных уголках контекста несло привычные здесь! смыслы. Так порождалось одно словесное семейство за другим, а племя языковое контекстное все крепло, все расширялось и цвело. Ну, это еще не беда, пока в контексте возникают особи-слова, обозначающие вещества или явления природы, или другое что-то, имеющее в мире плотном продолженье. По крайней мере, у человечества был шанс иметь свой безконтекстный опыт общения с миром напрямую. И даже тогда, когда контекстное завоевание пошло из сферы простого словесного обозначения предметов в мире в сферу порождения реального запахового, вкусового, архитектурного, модного, стильного и иных контекстов, даже тогда у людей был опыт восприятия природы непосредственно. Потому, что работала противоконтекстная защита: "На вкус и цвет - контекста нет!". Но мы же помним, что люди существа общинные. И их сообщества это что-то более сложное, чем львиный прайд, или косяк селедки, иль муравейник. Хотя издалека и кажется похожим. Так вот, когда человечеству довелось общаться еще и между собой, особенно, когда общенье это не бытовых касалось тем, а смыслов более высоких, вот тут то человечество ждала коварная, нахальная засада. Здесь наш народец шанс не упустил. Языковый контекст полностью подмял под себя все взаимодействие людей между собой. Попробуйте вы вне контекста друг другу что-то сообщить. Исход простой - вас не поймут, иль не заметят, исход иной - побьют, посадят в сумасшедший дом. Остались мелкие лагуны, где есть общенье без контекста, чуть-чуть, быть может, в области душевной, еще чуть-чуть в интимной сфере. Но и сюда контекст коварный пытается проткнуть свои стальные щупы. Ну, вот мы с вами и приплыли. В низовьях Времени-реки народец наш по прозвищу - контекст просунулся во все, какие только можно, сферы жизни. Контекст построил бастионы и крепости возвел, сопротивляясь мощи Времени-реки. Тут есть твердыни, что вдоль тысяч лет стоят по берегам, внушая грозный вид. Ну вот, хотя б община с названием контекст религиозный. Как смог он заковать прорыв духовный? Как откровения, взломавши лед контекстов прежних, в оковы сами обернулись, подмяв людей, в рабов их превратив. Обряды, ритуалы, магия движений из года в год, где каждый день расписан строго. Молитвы о помиловании, просьбы о прощении, надежды на спасение души. Вот, круг за кругом четче, ближе и плотнее мотает годовые кольца наш контекст, твердыню плотностью усугубляя. Так появляется картина мира, в которой наш контекст бесспорен и уместен. Ему же нужно, как мы помним, держать людей под колпаком. Видите, контекст пытается навязать человечеству конечность своих представлений о мире. Конечно, выгодно контексту, когда мятежный человек успокоение найдет в предложенной картине мира, где Богу богово отведено, а кесарю и людям - каждому свое. Одно лишь важно, чтобы люди в своем общеньи почаще обращались бы к контексту, тем самым, проявляя живительную влагу на полях, с которых кормится народец наш. Но с человечеством беда. Какая беспокойная культура! Его не так-то просто в стойле удержать. На выручку спешат Пророки, вперед, Герои духа! Они придут опять, ломая лед, оковы разрывая, своим гореньем демонстрируя отказ от наважденья. Ура! Контекст повержен, многие проснулись. Поймали свежий вдох, лучей пришедших из пространств далеких, чистых, внеконтекстных. Теперь мы спасены, и больше нам контекст не страшен? Э-э нет, народец наш не так-то прост, чтоб просто сдаться. Вы видите, клубится он на улицах и площадях с прилипшим именем Героя на устах. В них почитанье иль хула, в них лжелюбовь или любовь на самом деле, в них вера, что контекста больше нет, иль просто мода, ведь сегодня все кричат такое. Но, главное сослаться на Героя. А ссылка, как мы помним из контекста, есть лучший орган репродукции контекста. Смотрите, прямо на глазах стремительно растет очередная башня. У основания лежат обломки от контекстов прежних. А ввысь растут леса народца нашего неутомимого трудами. И всё укладываются плотными кирпичными рядами, окаменевшая от многих ссылок боль и мысль Пророка, его призыв и жертва, и прозренье. Тут и Героя свернутый огонь кристаллами ложится вдоль стены, они достойным украшеньем быть должны. И вот что любопытно. Чем мощнее личность, тем и прочнее цитадель, взведенная контекстом. Чем выше дух взметнется над привычным, тем выше башня, иль даже целый замок на скале. Итак, контекст религиозный живучим оказался вдоль Реки. И всякий раз атаки на себя он оборачивал в победы, вздымая башни новых укреплений, которые, казалось, вышли вне контекста, но обернулись его частью, контекста силу укрепив. Дорогу к Богу оградив. Ничего не изменилось на берегах Времени-реки. По-прежнему только отдельные избранные личности человечества могли прорваться к высшим внеконтекстным смыслам. И только ближний, узкий круг, попавший в резонанс с избранником, хлебнуть мог чистой внеконтекстной силы. Остальные же последователи или интересующиеся, или ищущие, или просто оглянувшиеся - все они оказывались бесцеремонно оккупированными контекстом. Последователи долго блудили по следам контекстов. Интересующиеся теряли свой интерес от пресной контекстной жвачки. Ищущие находили лишь контекст и бросали в отчаянии поиски. А оглянувшиеся понимали, что обознались. Теперь контекст уж празднует победу. Ура! Мы победили! Мы везде. Но люди племя гордое, сварливое и непокорное, в своем сражении с контекстом проявили немалую собственную важность и склонность к самоутвержденью. Раз так, - они сказали, - и путь к Вершине Бога нам закрыт контекстом, мы объявляем - Бога нет. И весь контекст религиозный отныне будем звать - теизмом, а мы же станем контртеистами, то есть борцами с контекстом тем религиозным. Мы на слово не будем больше верить тем откровениям, что избранные принимают. Теперь мы будем все испытывать собою, иль продолжением себя - приборов и машин игрою. Поскольку мир объективен и существует вне контекста, то мы станем за ним наблюдать, и наблюдения мы будем многократно повторять, анализировать, интерпретировать и на веру ничего не принимать. Тогда, будучи в постоянном контакте с миром, мы избавимся, наконец, от этого навязчивого, нудного контекста. И что вы думаете? Сраженье разгорелось не на шутку. Немало стен контекстных разбитых оказалось в пыль, старинного религиозного контекста. И множество людей стремлением своим продвинули науку, так стали называть теперь занятия под флагом контртеизма. Мышление проснулось, встрепенулось, от догм опутавших освободилось, и откровения посыпались намного чаще, что убеждало контртеистов в правдивости избранного пути. Все откровения подолгу проверялись, испытывались и подтверждались. Так строилась научная картина мира, отличная от взглядов, что правили доселе. Приверженцы новой картины мира полагали, что теперь путь к Богу открыт, хотя на своем языке они называли его - путь к Высшему разуму, к Вселенскому Закону Природы, к Абсолюту. Поскольку нет больше религиозных догм, которые сковывали наше движение. Наивные, они и не заметили, как пропустили в дом свой злейшего врага. Врагом же оказалась "ссылка", наука без которой невозможна. Ученых приучили с пиететом к своим авторитетам относиться. Авторитеты у них те, кто старые разрушил догмы и двинул знания вперед. Поскольку некто сделал этот шаг, то далее мы движемся проторенной дорогой. Так принято у них, ну, так заведено. Так и была запущена "машинка" ссылок. Затем, поверить трудно, но в науке прижился даже список-рейтинг, учитывающий количество ссылок, собранных ученым на себя. А победители этого первенства получают призы, чтобы отметить превосходство над другими. Но ссылка, вот беда, активный орган, неувядающий трудиться воспроизводством нашего народца. И что мы получили на сегодня? Все те же башни, цитадели и твердыни. Просто научный контекст обложил Время-реку с противоположного берега. Народец, хоть еще и молодой, каких-то сотни две-три лет, не больше, но вот в активности ему ты не откажешь. Материал для стройки использует все больше современный. Он и прочней и эластичней, надежней, популярней и практичней. Первое время два контекста, натужно ощетинившись, смотрели сквозь бойницы друг на друга через Время-реку. Река текла, и напряжение спадало. И от войны и перепалок, в которых гибли люди, не контекст, сначала перешли к взаимному терпенью. Контексты осознали, что не враги они, а вовсе даже братья, от общей мамы ссылки родились. Наука занялась проверкою реликвий, те в свою очередь служили доказательством науки. А вот и первый мост взметнулся над рекою. Затем, смотрите, виадуки и транспортно-информационные развязки. Когда-то, давно, когда контекст еще не поселился на берегах Времени-реки, мир еще можно было воспринимать напрямую. Потом, когда контекст жил только на одном из берегов, ты мог скрыться от него на берегу противоположном. Теперь, куда тебе деваться? Все берега застроены народцем, который мастерски разводит тебя ловко. Когда им нужно, то наука с религией несовместимы, в других же случаях они вполне друг друга дополняют. Чуть ты свой плот притормозил, и с берегов к тебе стальные нити потянулись, контексты попытаются тебя к себе завлечь. Тогда поставь-ка парус, на весла дружно поднажми, тугие струны опыта, что с берегов протянуты к тебе, старайся обрубить. Вот ты контекст опередил, ты вырвался по Времени вперед. Здесь будь особо осторожным, не вздумай к берегу пристать. Твоя стоянка у любого берега контексту будет знаком, куда пора свои строительные мощности послать. И он, контекст, тебя догонит, так же как он догнал любого автора, оставившего хоть какой-то след на берегах истории. Поверь, никто никогда ни за что Не принес сюда никакого вреда. Ведь все, кто нес, никто не донес, Значит, никто ничего не принес. Наутилус Помпилиус. По.Пе.Речный. И реки, что текут в далеких странах, сольются с нашим Временем-рекой. Да, берега контекстов потеряют актуальность, и правый, установленный на вере, и левый, возведенный на проверке. Тогда узнаем мы, что башни с обоих берегов, взметнувшиеся выше облаков, вершинами своими достигали пространств прозрачных, чистых, внеконтекстных. Там время многомерно и разветвлено, и там известно все давно. Не соразмерное сознанью тело, животным будет там возвращено. Мир там такой, каков он есть, картин и описаний снят браслет. Поскольку сила ссылки ослабеет и иссякнет, контексту места нет. |
|||||
|
|||||
