Маг

Он был магом и алхимиком в этом старинном северном городе. И хотя он был еще довольно молодым человеком, но у горожан он пользовался достаточным авторитетом и уважением. Потому что Маг очень много помогал людям. Он умел повелевать стихиями: ветром, водой, огнем. И это позволяло ему, например, вызвать дождь в засушливое лето, или, скажем, погасить пожар в соседнем лесу. При этом Маг даже не покидал город. Он поднимался на крепостную стену, поворачивался лицом к бедствию, как-то по своему обращался к огню, и огонь успокаивался, затухал. Когда жители собирали урожай и значительную часть его требовалось переработать в муку или в масло, то в такие сезоны очень важно было, чтобы дул устойчивый ветер. Тут тоже помогал наш Маг. Он договаривался с ветром. Откуда у Мага взялись такие способности, не знал никто, даже он сам. Никто его специально этому не учил. Просто однажды в детстве мальчику приснился сон, в котором умудренная и очень ласковая женщина, называвшая себя Наставницей, сказала, что в четырнадцать лет к нему придут необычные способности, и что он должен будет использовать их на пользу людям. Маг все время помнил об этом сне, ждал наступления срока и, когда время пришло, он стал постепенно чувствовать, что понимает язык природы, всех живых существ и даже стихии. Он научился разговаривать с природой, хотя люди воспринимали это, как "повелевание". Так или иначе, но горожане построили Магу лабораторию, обеспечили его всем необходимым для жизни и всячески содействовали во всех его занятиях и опытах. Но, несмотря на такие успехи, Мага не покидал вопрос, о какой же пользе для людей говорила тогда Наставница? То, что Маг помогал горожанам во всех их бытовых нуждах, лечил их и их животных, в этом была польза? Или она имела в виду что-то другое?

Кочевница

Она была кочевницей. Она была дочерью вождя кочевого племени, которое всю свою жизнь проводило на лошадях и в походе. Конечно, будучи кочевой принцессой, она не могла не быть великолепной наездницей, лучницей и фехтовальщицей.
Стихией Кочевницы была скачка. Разгоряченный конь, в ушах свистит ветер, высокая трава хлещет по щекам, кривой меч сверкает над головой, улюлюканье и крики - вот где счастье скорости, силы, постижения пространства. Кочевница не терпела сидеть на одном месте. И каждый раз она не могла дождаться окончания сезона оседлости и начала нового похода. В походе ты в постоянном обновлении, проходя через новые земли, новые страны. Ты пропускаешь через себя это неисчерпаемое чудо нового. Ты поднимаешься на холм, и вдали открываются новые незнакомые миры и они прекрасны. Затем ты спускаешься вниз, пересекаешь степь, проходишь через лес, переправляешься через реку и вблизи ты понимаешь - а-а, вот что это за красное пятно видели мы с вершины холма, это кусты, заросли спелой калины. И ты, несмотря на горечь, с удовольствием ешь эту калину потому, что она - ответ на загадку, которую ты недавно еще хотела разгадать. И вот оно - это преобразование восприятия дальнего тайного в простое и понятное ближнее. И разве это не чудо? Или, скажем, вечерний костер. Ты устраиваешься после длинного перехода, после скачки. И ты снимаешь с себя ремни, ножны, колчан, опускаешься на мягкие шкуры, расстеленные у костра, и растягиваешься на них в полной неге и расслаблении. Тепло согревает твои пятки и, щекоча, крадется по всему телу. Хорошо, что мужчины уже приготовили и дрова и барашка на вертеле. Особенно Кочевнице нравилась лопатка, сочная с прожилками горячего жира, на которую нужно подуть, потом осторожно, только зубами, губы обожжешь, оторвать кусок мяса и, тщательно пережевывая, ощущать силу убитого животного, переходящую в тебя. А затем, уже после лопатки, ребрышек и, для удовольствия, печени и легкого, ты лежишь окончательно разомлевшая с приятной тяжестью в животе, слушаешь рассказы о дальних странах, о странных поселениях под названием города. Как там люди могут жить неподвижно? И ты мечтаешь о мужчине, ты дрожишь в его объятиях, ты готова передать ему свою силу и всю себя, и вместе с ним разделить радость от скачки, от похода, а потом после костра, удалиться в отдельный шатер и там открыть главную тайну.… Но только не с этими самодовольными дураками из соседнего племени. Это должен быть чудесный неизвестный принц.

Студенты

Они поступили на один факультет университета, и попали в одну группу. Теперь они должны изучать биологию, происхождение жизни и её причину. Видимо, кому-то было нужно, чтобы они встретились. Смотрите, она поступила на факультет только со второго раза, после годичного перерыва, а он, поступая сразу в два вуза и пройдя на фармакологию, все же прорывался на биологию и прошел по дополнительному набору. И в первый же день, как только они встретились, их не покидало ощущение, что они уже где-то виделись. Он - длинный и худой, с задумчивым взглядом, отрешенным восприятием реальности и странными интерпретациями происходящего. И Она - жизнерадостная, живая, крепко сбитая, очень мобильная, с понятным практичным подходом к жизни.
Первый разговор был потрачен на перебор мест, где они могли бы встречаться и вспоминание ситуаций, где они могли пересекаться. Но, несмотря на то, что ничего общего найдено не было, взаимного притяжения это не уменьшило. Дело молодое и никаких оснований сопротивляться этому притяжению нет, поэтому они отпустили поводья и со всего размаху схлопнулись. Да так, что искры из глаз и носы всмятку. Теперь они были неразлей-вода. Мало того, что они встречались каждый день на занятиях, они еще все вечера и досуг проводили вместе. Пешком и на велосипеде, они обходили и объездили всю столицу. Она тянула его в пешие и байдарочные походы, к диггерам в подземелья и катакомбы. Он же был склонен к уединению, чтобы поделиться с ней своими соображениями относительно причин изменчивости видов живой природы, а также пользы человеческой популяции.
Ну, хорошо, в поход так в поход, можно и на байдарках, река тоже хорошее место для медитации. Но Она приглашала с собой кучу друзей с гитарами и выпивкой. Ладно, с гитарами, есть же и душевные баллады, но ей по душе больше были песни залихватские, походные.
Короче, как вы поняли, очень скоро обнаружилось, что нет ни одной области интересов, в которой взгляды наших студентов совпадали бы. Созерцательность и романтичность, пребывание в мифах и игре никак не могли ужиться с практичностью и прагматизмом. А если наши студенты и выступали сообща, то только против кого-то третьего. Но стоило им оказаться один на один, как взаимное самоутверждение разгоралось с новой силой. Это приводило к непрекращающимся разборкам и взаимным обвинениям. И если вначале им казалось, что они вот-вот докопаются до сути конфликта, еще немного, и они поймут природу проблемы, но эта природа обнаруживалась в их характерах. И тогда разоблаченная сторона вынуждена была защищаться, поскольку издавна среди людей защита есть основа общения. Это отдельная сказка, почему так случилось. Но в нашем случае давнишний способ взаимодействия проявился в полной силе. А для защиты, как водится, все средства хороши, поэтому защищающийся вынужден был использовать формальные придирки к слову, к неправильно построенной фразе или к не точно воспроизведенному высказыванию. Содержательный разговор стремительно скатывался в банальную базарную ругань, и чем дальше, тем быстрее.
Вот такой, друзья, получился парадоксальный перегретый котел: с одной стороны - невозможные противоречия и конфликты, с другой - неконтролируемая тяга друг к другу.

Похищение

Дураки они и есть дураки во веки веков. Вообразите, в нарушение всех законов они додумались похитить Кочевницу в качестве невесты. Ну ладно это была бы молодецкая шутка кого-нибудь из наших племен, живущих на холмистом плато. Да эти-то на такую выходку никогда бы и не осмелились. А тут похитителями оказались отморозки из дальних полевых племен, с которыми у холменов были давнишние споры за пастбища. Были даже войны, но это были честные открытые сражения лицом к лицу. А вот так коварно, среди ночи, во время девичьего праздника, когда Кочевница была в одной рубахе. Конечно, будь она в полном боевом снаряжении, они её не только бы не взяли, но даже и близко бы не подошли. Отец девушки был крайне разъярен. Он немедленно снарядил депутацию к старому хану половецкого племени, который хоть и не был его другом, но, по крайней мере, находился в силовом перемирии. Конечно, отец был уверен, что с его дочерью ничего дурного не случится, но за такое безрассудство теперь с половцев вполне законно потребовать все сочные заливные луга Большой реки.
Каково же было разочарование и возмущение вождя холменов, когда старшина делегации вернулся один и без дочери. Оказалось, что старый хан недавно умер и, после непродолжительной междоусобицы, во всех половецких племенах установилась власть его племянника, человека решительного, воинственного и отчаянного. Новый хан не только не собирался отдавать Кочевницу, а тем более заливные луга, хуже того - он убил всех посланцев. Старшину же хан оставил только для того, чтобы тот передал холменам, что теперь они за свое неуважение и попытку отнять у хана невесту сами стали должниками половцев. Такое возмутительное оскорбление уже нельзя было сгладить переговорами или выкупом. Такой вызов подразумевал только одно продолжение - войну. Понятно, что вождь сопок и холмов вынужден был разослать во все ближние и дальние племена гонцов с призывом выставить тьмы на войну с наглецами.
Теперь безучастным не мог чувствовать себя никто потому, что половцы и холмены, разобравшись между собой, обязательно займутся нейтралами. Таковы были законы войны в те времена. Да, по правде говоря, многих и на холмах и в поле эта выходка молодого хана даже порадовала, поскольку удаль молодецкая уже давно рвалась проявиться, а назревавшие среди кочевников противоречия накалялись и ждали только повода для взрыва. И повод пришел. И он поднял кочевников в военный поход.

Поход

Поход возглавили братья Кочевницы. Они собрали своих друзей, у кого чесались руки, таких же смелых и отчаянных, как сами. Старики пусть сидят дома и обеспечивают армию ресурсом. Старшего из братьев назначили командиром и собрали под свои знамена довольно большой отряд, одни искатели приключений, другие радетели кочевого закона, те за удаль, те за правду. Ведь начальная идея похода была - наказать отступников. Но, поскольку нужно было еще и сестру освободить, то командир организовал сначала хитроумную операцию. Здесь были и отвлекающий маневр и лазутчики, и внезапность, и ночь. Кочевницу освободили почти бескровно. И вот, она уже среди своих, она обнимает братьев, она надевает доспехи, она рвется в бой, обуреваемая местью и желанием восстановления справедливости.
Молодой хан половцев был раздосадован первой неудачей, но сдаваться не собирался, поскольку главное, чего он хотел - войны, началось! Правда, довольно скоро оказалось, что вероломство и коварство - это далеко не воинская доблесть и умение. А глупость - всегда хороший повод для приключений, но, как правило, редко приводит к успеху. Поэтому после первых же сражений выяснилось, что половцы не противники, вот они и побежали. Благо степи в тех краях были бескрайние. Эта бескрайность и определила характер войны - "война-погоня". К тому же на стороне холменов был кочевой Закон. А когда тебя гонит Закон, тебе намного проще жить - ты не думаешь, ты просто исполняешь Закон, вот и все. В бесконечных переходах, засадах, охватах половцы отчаянно сопротивлялись, то рассыпаясь на мелкие отряды, то собираясь и контратакуя, то они повернут на юг и ускачут на скоростях по дикой степи, то неожиданно под прикрытием реки потянутся на север и притаятся по лесам и оврагам. Половцы могли кого уговорами, кого угрозами, набрать союзников и выступить соборно, но на пике сражения вдруг всех бросить и отступить далеко на запад отсиживаться и зализывать раны. Командиру холменов никак не удавалось захватить хана, который хоть и был порядочным негодяем, но обладал немалой хитростью и изворотливостью. Поход затягивался. Хотя это не уменьшало охотничьего ража и азарта. К тому же постоянно приходилось разбираться с населением земель, по которым пробегали половцы. Ведь кочевой Закон гласит, что друг моего врага - мой враг, а нейтрал хуже врага, поскольку он может стать врагом у тебя за спиной в самый неподходящий момент. Просто у кочевников оказался такой Закон. Поэтому все народы, по землям которых проходила армия, должны были стать либо союзниками кочевников, а значит выставить свои отряды, дать продовольствие и оружие, либо быть уничтожены, как пособники врагов или как нейтралы. Не удивительно, что холменам пришлось пролить немало невинной крови. Но это же была кровь дикарей, не ведающих Закона, значит, их смерть оправдана. Теперь вы понимаете, что действие Закона позволило командиру в течение первого же полевого сезона превратить свой отряд в армию. В следующем сезоне он уже был Командующим орды. Кочевница стала командовать армией. У них не было цели захватывать земли. Они только хотели наказать наглецов за коварство. Ну что ж, оказалось, что во многих землях люди жили не по Закону, и поэтому пришлось там этот Закон устанавливать, потом удерживать, ведь от дикарей можно ждать чего угодно. Да, вокруг еще слишком много невежества, поэтому справедливость требует много жертв.
Рано ли, поздно ли, а докатилась орда и до нашего старинного города. Не потому, что там скрывались половцы, они даже мимо не проходили, они бежали намного южнее. Но правила военной компании требовали убедиться, что на севере в тылу у орды нет врагов.

Спор

Пока в прошлом кочевники скачут на взмыленных лошадях, и граница войны, как огонь по сухой траве, расползается все шире и шире, наши студенты продолжают спорить по любому поводу.
Она: Слушай, а почему именно биологический факультет, ведь биология - это не совсем мужское дело?
Он: Биология, как и другая наука - это вообще не дело, это такое своеобразное состояние, когда человек ищет истину. Значит, такова моя природа - искать правду, почему все так происходит, а для этого нужны знания о природе Земли.
Она, напрягаясь: Вижу, тебя что-то не устраивает в том, что происходит. А между тем, человечество преобразило планету. Смотри, какие стройки! Вся планета строится. Еще пару веков назад сотни миллионов людей умирали от голода, а сейчас посмотри, какая численность человеческой популяции выживает.
Он: Да, только не забывай, что при этом человечество уничтожило ресурс, созданный природой за миллиарды лет. Естественной эволюции потребовалось миллионы лет, чтобы удвоить количество видов флоры и фауны, а человечество легко ополовинивает это достижение за какую-нибудь пару-тройку веков.
Она, раздражаясь: Ой, только не надо теперь опять о том, что человечество - это катастрофа для планеты.
Он, демонстративно спокойно: Катастрофа, конечно. Планета пережила много катастроф и космических и геологических, тогда происходили кардинальные смены разновидностей жизни. Вот и сейчас - человечество есть очевидная катастрофа, поскольку по историческим меркам планеты оно стремительно уничтожает среду своего обитания. Люди превратились в доминирующий биологический вид. Такое на планете бывало уже не раз, например с динозаврами. Только тем на исчерпание своего ресурса понадобились эпохи, а мы управимся за мгновенье.
Она, припертая, как обычно меняя тему: Что ты за человечество, за планету паришься? Ты бы лучше подумал, на что мы завтра Машке подарок купим. Да и вообще с твоим отношением к жизни, непонятно, на что ты собираешься жить.
Он, с досадой: Вот потому что миллиарды женщин на планете каждый день гундят об обеспечении, их мужья вынуждены, проснувшись утром, думать о деньгах, если их нет, или о том, как их не потерять, если денег много. Женщина, одержимая безудержным инстинктом продолжения рода, и есть тот неуправляемый фактор, который и уничтожит, созданную природой жизнь. Видимо вами движет какая-то суперценность, самая важная важность. И это точно не идея сохранения места проживания.
Она, крича в отчаянии: Да, есть суперважность в нашей жизни. Это вас, дураков, любить, детей рожать, нашу человеческую жизнь продолжать. Такова наша природа и мы, заметь, часть природы общей.
Он отходчиво: Ну, правильно, а кто-то должен вас обеспечивать. Тогда почему же ты сама пошла в биологию, шла бы в экономику, в юриспруденцию, в бизнес, обеспечивала сама себя и никого бы не напрягала.
Она, задумчиво, в затруднении: С биологией действительно странная вещь. Я ведь, поначалу хотела пойти на юридический. Но с детства люблю лошадей и бабочек. Не могу это объяснить. Может быть, хотела сама в этом разобраться, вот и пошла.

Осада

Собственно, орда не собиралась осаждать наш старинный город. Им достаточно было проверить лояльность горожан, подкрепиться и отдохнуть. Ведь их целью были половцы. Поэтому, когда передовые отряды подошли к городу, они мирно разбили лагерь на противоположном берегу реки и снарядили в город делегацию с изложением своих требований.
Горожане уже были наслышаны о кочевом Законе, они были уже в курсе, что для кочевников важны были только их собственные интересы, потому что те считали себя силой, а сила не может быть половинчатой или компромиссной, сила всегда открыта и прямолинейна. Конечно, горожане восприняли приход этой силы как угрозу. Сейчас уже трудно вспомнить, что тогда сыграло роль на городском Совете, то ли уверенность, что город тоже - сила, то ли жадность и нежелание делиться своими богатствами. И хотя Маг убеждал, что богатство - дело наживное, а человеческая жизнь бесценна, Совет решил отказаться от выполнения требований ордынцев, но при этом постараться как-то мирно спровадить кочевников дальше.
Делегаты холменов вернулись в лагерь в сопровождении почетных горожан, которые преподнесли командирам орды немалые и богатые дары. Здесь были прекрасные скакуны, богатая сбруя, расшитая золотом одежда, посуда, украшения, было даже инкрустированное оружие и много, много других ценностей.
Командиры с благодарностью приняли все дары, особенно подробно рассматривали лошадей и оружие. Потом, спокойно, похлопывая по плечу и улыбаясь, предложили: а теперь давайте договоримся, как вы будете выполнять наши требования. Крутись, не крутись, а тут уж либо ты даешь, что требуют, либо ты этого не даешь, и тогда отвечаешь по полному обычаю военного времени. И когда стало ясно, что кроме вышеозначенных даров от горожан больше ничего не получить, командиры пришельцев пришли в полное недоумение и крайнее возмущение. У них, что там от оседлой жизни совсем рассудок заплесневел? Они что - не понимают, что нам нужны не эти побрякушки, какими бы ценными для горожан они не казались, а нам нужны зерно и сено для наших лошадей, мясо и хмель для наших воинов, кузницы и мастерские города для ремонта сбруи и изготовления оружия, намного больше оружия.
Посланцы города все это поняли, они поняли это очень быстро, но и очень поздно для себя. И поскольку сила, она на то и сила, чтобы не оглядываться ни на какую добрую волю, то посланцы города были немедленно умерщвлены, а их головы на пиках выставлены напоказ прямо перед городскими воротами. Ну вот, как вы понимаете, дальше могла быть только война. В те времена люди легко переходили грань между войной и миром, поскольку никаких других соображений, кроме их собственной природы и кочевого Закона, у них не было.
Холмены отправили гонцов за подмогой, и у стен города через короткое время появилась настоящая многотысячная орда, возглавляемая Кочевницей - принцессой степного воинства. Горожане тоже время не теряли: укрепляли стены, готовили мечи и доспехи, сооружали метательные машины и бомбы. Но в тайне, где-то в глубине подсознания, самоуверенность города покоилась в расчете на свое главное оружие - Мага. И он по-своему готовился к бою. Он договорился о помощи с предводителями стихий воды, ветра, огня. И хотя стихии отговаривали Мага вмешиваться в человеческие дела, все же в помощи ему не отказали.
Еще около месяца шла подготовка, подогреваемая взаимными угрозами и мелкими стычками. Уже ночные пунктиры костров несколькими витками затянули петлю глухой осады. И вот прекратилось гарцевание всадников перед крепостными стенами, стихли угрозы, орда приготовилась к штурму. Осталось дождаться темной ночи новолуния или туманного осеннего утра, но ни то, ни это не наступало. Благодаря Магу. Осаждавшим озаботиться бы странным нарушениям природного хода, но их Закон не был построен на мистике и чудесах, он был построен на доблести и силе.
Поэтому одним красивым утром, вполне ожидаемо, со всех четырех сторон ощетинившегося города выстроились тысячи и тьмы воинов в полном боевом облачении. Ударили штурмовые барабаны, солдаты воли в неистовом молчании вырвались в атаку. Город встретил атакующих на дальних подступах, ударив со всех своих метательных приспособлений. Раскаленные камни, ударяясь о землю, разлетались огненными брызгами, прожигали насквозь воина и не гасли даже в воде. Огромные бревна, подпрыгивая и кувыркаясь, летели со склонов, прокатывая дорогу из искалеченных тел. Тысячи копий вылетали из огромных арбалетов, тучи стрел падали на головы осаждавших. Атака захлебнулась. Город не пострадал. Но наутро штурм начался с новой силой. Оказалось, что у орды предусмотрено три смены штурмовиков, которые два дня отдыхают и лишь один день участвуют в штурме. Да к тому же они не первый день воюют и не одну крепость уже взяли. Земляные щели, вбитые поперек склона колья, обитые металлом щиты оказались эффективным средством против всего, что вылетало от оборонявшихся. К тому же у горожан не было смены. Каждый день на стены выходили одни и те же люди. Тогда осаждавшие стали практиковать тактику ночных штурмов, чем окончательно измотали защитников. После двух месяцев осады и беспрерывных штурмов оказалось, что в городе закончились запасы стрел и бревен, еще через месяц были разобраны и брошены во врага все городские мостовые и не нужные для обороны дома. Потом закончились и заготовленные Магом зажигательные смеси, и все запасы земляного огня. Совет рассчитывал, что оборонительных ресурсов хватит на полгода, но никто же не предполагал, что кочевники способны на такую интенсивность штурмов. В городе не было пожаров, несмотря на сыпавшиеся факелы - Маг договорился с огнем, в городе не было эпидемий и болезней - обученные Магом целители быстро справлялись с ранениями. Но город устал, доблесть подтачивалась страхом. Все, кто хотел проявить себя, испытали себя вдоволь. Любовь к родине опустилась на дно кипящего котла ненависти. Осталось только желание смерти врага, причем любой ценой. Давай, Маг, покажи себя, зря мы, что ли кормили тебя столько лет. И в этот момент осаждавшие в очередной раз сменили тактику. Они перестали обстреливать город. Ни камней, ни стрел, ни факелов. У обороняющихся исчезла последняя возможность отстреливаться собранными стрелами. Теперь остался один последний бой. Рукопашный бой.
Это было пасмурное утро поздней осени. Моросил взвесью мелкий дождь. Когда колонны двинулись со всех сторон к крепости, дождь перешел в ливень. Когда промокшие воины приставили скользкие лестницы и полезли - ударила настоящая гроза. Ветер неистовствовал, утро стало ночью, молнии били прямо в гущу осаждавших. Люди сыпались со стен, как перезрелые орехи со встряхнутого дерева. Кочевница, наблюдавшая со своей бревенчатой вышки всю картину боя, с удивлением обнаружила, что молнии бьют только вне стен и не попадают в город. Вглядываясь в ревущую темень, Кочевница скорее не увидела, а почувствовала на самой высокой городской башне человека в длинном плаще с развивающимися на ветру длинными волосами и поднятыми вверх руками. Так вот его сила, сила Мага, о котором ходили слухи в лагере. Ну что ж, ты владеешь стихиями природными, а я владею стихиями человеческими. Посмотрим кто кого.
Маг тоже давно уже наблюдал за Кочевницей. Он изучил ее характер, знал её повадки и привычки. Он восхищался её решительностью и недоумевал от её безжалостности. Где-то в глубине души, казалось, теплится неконтролируемое желание даже встретиться с ней. И если они встретятся, то прекратится все это безумство. Или наоборот все это безумство назначено для того, чтобы они встретились. Маг знал свою силу, которая может сколь угодно долго удерживать орду на расстоянии от города. Возможно, об этой помощи людям говорила тогда Наставница. Но ведь и за стенами тоже были люди, которых Маг достаточно узнал, и не факт, что к ним, открытым и простодушным, он относился хуже, чем к своим прижимистым и домовитым землякам. Может быть, помогать нужно было тем людям или всем?
Изо дня в день Маг удерживал штурмующих, управляя стихиями воды и ветра. И хотя силы стихий не были направлены непосредственно на уничтожение людей, все же в бурных водах вспенившейся реки, под ударами молний, летящих с корнями деревьев и ураганных камней, осаждавшие погибали немало. Но численность орды была несметная, поэтому наутро атаки возобновлялись с новой неуемной силой. Стихия человеческая, движимая упрямой волей и агрессивной ненавистью, бросала в безжалостную молотилку все новые жизни, носителей этой необъяснимой стихии. А молотилка все молотила, молотила и молотила. Мага одолевали сомнения: помогать одним людям, пусть даже землякам, за счет уничтожения других? Нет, не могла Наставница иметь в виду такую помощь. Что-то здесь не то. И поэтому, когда численность погибших вдвое превысила население города, Маг понял, что ответственность за это несут только они, он и она. И продолжать смертельное месиво - значит только отягощать свой ответ перед Судьбой. Тогда Маг принял нелегкое решение, он отправил Кочевнице сообщение: он готов сдаться, при условии, что орда снимет осаду и оставит город, никого больше не убивая.
Кочевница понимала, что она поступает вопреки Закону, но ведь предложение поступило от НЕГО! Она согласилась и дала свое слово. Потом, правда, некоторые из её командиров, опьяненные неуправляемой, но такой человеческой, злобой, все-таки ограбили город, вырезав половину из оставшихся жителей, после чего сами были вздернуты на кол за ослушание. Но это было уже потом. А сейчас Маг и Кочевница встретились лицом к лицу.

Расплата

Так вот он какой. Тот, кто приходил в ее сны, с кем она хотела ускакать на край света, в чьих объятиях она сгорала искрой от костра, который уничтожил треть ее войска и после этого не побоялся прийти к ней в шатер.
Так вот она какая - смелая, решительная, с горящими глазами, проникающими тебе в самую глубину души и взрывающими там кипящую тайну, которую ты искал и не находил в своих лабораториях, и в то же время глазами нежными, просящими о помощи, но помощи в чем?
- Почему ты не шел, когда слышал мой зов?
- Зачем ты скакала степями на гребне кровавой волны?
- Как мог усидеть ты в колодце замшелом и тесном, лишившись простора, свободы, движенья?
- Не ты ли замкнулась цепями - узами долга, закона, сковала свободу служеньем безумной и дикой орде?
Пока эти мысли роились, клубились, посвистом стрел пробивались догадки, тела молодые навстречу рвались, сплетались в безудержном танце азартном.
- Я слышал твой зов криком ночным, плеском волны, призывным киванием ветки. Я знал, что зовешь ты меня на поиски правды, знаний о том, чем людям помочь в этой жизни.
- Да в чем же ты можешь помочь!? - закричала. - Посмотри, они злобны, коварны и алчны. Ими движут только низменные инстинкты, дающие людям ту жизнь, которой они достойны, и ту смерть, которую они заслужили. Они съедят твою помощь, проглотят её и потребуют снова.
- Значит, я должен помочь людям стать другими, - удивляясь самому себе, произнес Маг. Так вот что имела в виду Наставница - пронеслась мысль, вспыхнув щеками и выступив испариной. Помощь должна быть не в бытовых надобностях и даже не в надобностях жизни и смерти, а помощь в изменении людей. Такая простая и прозрачная мысль. И в это же мгновенье открылась тщетность предыдущих попыток. Никакие общинные или государственные построения принудительного изменения людей не будут иметь успеха, никакие внешние ограничения человеческой стихии не успокоят бурлящий котел человеческих страстей и желаний. Это должно произойти изнутри в каждом человеке. Именно в каждом и добровольно изнутри. Одновременно с этим открытием Мага пронзила досада, смешанная с отчаянием и недоумением. В чем хитрость природы и в чем её мудрость? Почему, когда тебе стало все ясно, когда ты знаешь, что делать, судьба не оставляет тебе шанса для этой реализации?
Кочевница тоже поняла, что имела в виду Наставница. И это понимание тоже пронзило принцессу досадой, поскольку стало очевидно, что с тем, кто приходил к ней в девичьих грезах, не может быть никакого продолжения. Ведь теперь оба они изгои и предатели. Маг предал свой народ, сдав город орде, Кочевница казнила своих верных боевых товарищей ради какого-то непонятного обещания врагу. Ну и что, что обещали не грабить город, но они же враги, а мы победители, значит, мы по-любому правы. Понятно, что ни кочевой закон, ни закон городской не простит нашим героям их чувств.
Но и влюбленные не собирались сдаваться. Поэтому одной холодной ночью они тихо скрылись из лагеря. Конечно, за ними снарядили погоню, конечно, ни одно из свободных княжеств не решилось взять их под свою опеку. Поэтому они бежали дальше, в северные леса. В коротких передышках между переходами они предавались чувствам друг к другу. Но переходы приходилось делать все чаще, а передышки становились все короче. Круг сужался. И Маг никак не мог сосредоточиться на том, что он понял о своем предназначении ни во время скачки, ни во время страсти. Потому что и то и другое полностью собирают на себе твое внимание и больше ни на что тебя не остается.

Надежда

Он: Поэтому я оказался в университете. Все-таки, это, пожалуй, одно из самых глубинных мест, хранящих знаниевые залежи о природе всего, в том числе и о природе людей. Надеюсь, что во время этих "раскопок" мне удастся вспомнить всё, что я раньше знал. И тогда шансы реализовать мой проект возрастают, значительно увеличиваются. Ведь для того, чтобы создать влиятельный информационный повод, раньше нужно было скакать сотни километров и не в одиночку, а как минимум с сотнями или тысячами соплеменников, или строить города, о которые бы разбивались и омывали информационные реки. Плотность общения была крайне низкой. То ли дело сейчас, при сегодняшнем развитии информационных сетей. Достаточно создать информационное событие и сети сами разнесут его, согласно рейтингу, в пределах всего города, или страны, или всей планеты. Да-а, уж, - задумчиво, отрешенно, в полном сосредоточении, - тогда ли нужно было пройтись по их жизням, сегодня ли поможет пройтись по их сознанию.
Она, надрывно, с горечью, про себя: Почему судьба столь несправедлива? Стоит тебе найти человека порядочного, интересного, увлеченного, так он оказывается безнадежным романтиком, грезящим о помощи человечеству. И как ты ни стараешься склонить его к нормальной человеческой жизни, к семье, к заботе о приличном уровне - из этого все равно ничего не получается. Но твоя-то миссия - дети, продолжение рода! И в какой-то момент тебе становится все равно, кто рядом, может быть даже пойти на то, чтобы потерпеть его - лишь бы он обеспечивал семью и исполнял свой супружеский долг. Слава богу, если он будет способен свить гнездо и корпеть над его благополучием. Но очень скоро оказывается, что в этот узкий взгляд попадает и очень узкое мировоззрение, и постепенно эта спускающаяся щель умещает только вино, порно и казино. Хорошо, если у вас уже получились дети. И тогда ты вкладываешься только в них. Все равно этот примерный семьянин больше ничем тебе не интересен. И ты называешь своего первенца именем того романтика из юности, и надеешься, что уж он-то изменит людей, и это перевернет мир. Потому что дальше так жить точно нельзя!!!

Дети сидели вокруг Сказочника, затаив дыхание. Никто не спал.
- Ну и чем же все кончилось?
- А ничего не кончилось, - ответил Сказочник, - все продолжается.
- Так удалось ли Магу изменить людей, или Кочевнице удалось построить семью? - не унимались дети.
- В ту грозовую ночь Маг понял, что если что-то и можно изменить, то только себя. Одно это - уже чудо для человеческой популяции. И если это чудо окажется достаточно информативным, то есть известным, то это и будет твоей максимальной помощью людям. А удалось ли это Магу по окончании университета, или победил все-таки инстинкт продолжения рода, или, быть может, каждый из наших героев пошел своей дорогой, об этом вы очень скоро узнаете. Но это будет уже совсем другая сказка. А может и не сказка.
И только мальчик по прозвищу Томат осведомился: ну и что же хорошего в этой сказке?
- Как что, как что? - загалдели дети, как будто каждый из них понял, как ему теперь быть.
Наставница улыбалась, её устраивал прием Сказочника оборачивать сказку в жизнь, а жизнь представлять в сказочном виде.
Мышка тоже была довольна собой и судьбой, потому что когда все побежали за сказкой, она тоже побежала на кухню. Пока никого нет, можно перетащить остаток сыра в норку и прогрызть, наконец, эту толстую коробку с сахаром. Вот ведь научились коробки делать, то ли дело раньше - сахар хранился прямо в мешках. Но, впрочем, в жизни мышки это была самая неприятная неприятность, а в остальном мышка была вполне счастлива и еще даже успевала послушать сказку. И только каждый раз недоумевала этим людям: ведь, у них все есть, и крупы полно и макарон, приятно иной раз о твердое зубки поточить, да и прочего продовольствия полно, а в речах у них столько переживаний и пафоса, и значительности. Зачем все это?

"Прошлое нужно отбросить не потому, что оно плохое, а потому, что оно мертвое".
Энтони де Мелло. ИЛЛЮЗИЯ.

п.о.Перечный
Москва. 13.12.2003.