У Алес, как мы уже говорили, существует принцип эгрегориальности — один из способов организации процесса эволюции, определенный способ «промежуточного» соединения «частных» индивидуумов в некое Целое, «меньшее» по сравнению с Алес. Принцип интеграции индивидуальных эволюционных путей в общий процесс предполагает построение определенных глобальных систем управления. Применительно к его реализации в человечестве принцип фантомности оказался очень удобен — во-первых, множество индивидуумов имеют в себе некие одинаковые (сделанные по одной матрице) элементы (материал, структуры). Поэтому они все примерно одинаково будут реагировать на те воздействия, которые затрагивают именно эту составляющую. Кроме того, в такую матрицу легко встраивается специальный сенсор, реагирующий на эгрегориальную субстанцию. Эгрегориальная субстанция – это как бы некий социальный клей, соединяющий множества разрозненных индивидуумов в единый социальный организм.
Мы рассмотрели первые стадии построения Арабского эгрегора – до времени его расцвета, которое произошло в период правления династии Аббасидов, когда Арабское государство стало превращаться в империю – многонациональную, многокультурную, занимающую огромное пространство. Но с метаисторической точки зрения империя не есть просто очень большой и многосоставной эгрегор.
Метаисторические признаки империи:
Более масштабное предназначение, более сложные и объемные задачи, более развернутые программы. Заметим, что предназначение может быть связано и с очень плотными слоями. Более того, масштабная работа в плотном часто требует, как в нашем случае, создания эгрегора имперского типа.
Иногда империя строится для проведения демиургического тока, иногда наоборот – эгрегор, который провел через себя демиургический ток, становится империей.
Значительно более объемная верхняя часть – обширный затомис, развесистые эдемы, очень мощные слои мифов. Но в зависимости от типа империи общей Идеи может и не быть, так как, если империя многонациональная (точнее, много-эгрегориальная), Идеи частных эгрегоров могут и не быть полностью интегрированы. В нашем случае как раз «Идея» (ислам) общая для всех.
Огромная масса астрального и эфирного материала, очень разнородного по качеству и плотности.
Как правило, империю порождает уже существующий крупный эгрегор. Он задает нижние и верхние точки, ось, в нем воплощаются основатели империи и держатели оси. Он же образует и так называемую «титульную нацию» (титульная нация – часть населения государства, национальность которой определяет официальное наименование данного государства). В нашем случае титульной нацией являются арабы, но империя (первоначально), а затем и метакультура (уже навсегда) получила название мусульманской или исламской. Это связано с тем, что арабское государство изначально было теократическим (теократическое государство – это государство, в котором формой политического управления выступает религиозно-правовая регламентация всех сторон общественной и государственной жизни; особенности теократического государства: политическое лидерство деятелей религии; осуществление судопроизводства по нормам религиозного права).
Кроме титульной нации, в имперский «гиперэгрегор» входит множество более мелких эгрегоров. У них могут быть свои Идеи, свои слои мифов, лишь слегка «приправленные» идеями (чаще идеологиями) титульной нации.
В имперских эгрегорах значительно более сложный инкарнационный круговорот – шире, выше, глубже, разнообразнее. Поэтому в таких эгрегорах могут воплощаться и очень высокие сущности, и очень глубокие.
В построении и функционировании империй задействованы гораздо более мощные магические силы. Империя порождает свои способы связи с потусторонними силами, свои ритуалы, свою мифологию (напрямую связанную с идеологией), при этом та магия, которая существовала в отдельных эгрегорах, может как сохраняться (частично или полностью), так и уничтожаться (частично или полностью).
Сущности Тонкого плана – как правило, в имперском «гиперэгрегоре» получают возможность «обитать» более масштабные сущности – как более тонкие, так и более глубокие, как «конструктивные», так и «деструктивные». Кроме того, между «включенными» эгрегорами происходит взаимообмен сущностями, перестраивание иерархий разных уровней, в том числе инфернальных.
Энергетические взаимодействия, пранические и информационные потоки также значительно шире и разнообразнее. Империя как государство обеспечивает развитие торговых связей на принципиально другом уровне.
Границы между включенными в империю эгрегоров также качественно меняются. Какие-то внутренние пространства смежных эгрегоров могут объединяться, какие-то расширяются за счет соседей, какие-то вообще вытесняются – и все это происходит вместе с их обитателями. Это касается и пространств посмертия.
Специфически имперская эгрегориальная субстанция. Она гораздо более «вязкая», особенно в центральных частях имперского эгрегора и качественно более разнообразная, так как приходится связывать самые разные народы, подчас имеющие разные типы устройства тонких тел. Она может по-разному взаимодействовать с теми видами эгрегориальных субстанций, которые наличествовали в частных эгрегорах.
Самое главное отличие – нижняя часть. Она более массивная, более глубокая, ее заселяют более могучие сущности, в том числе стихиальной природы. Арабы создали «пространства власти» на очень большой глубине, и, чтобы удерживать всю огромную массу обитателей эгрегора, они привлекли, наряду с другими, и такую сущность, как, условно говоря, «демон великодержавности», которого Даниил Андреев называет уицраором, а мы, чтобы не путать с нашими унцраорами, будем называть асураорами. Они, как мы помним, были впервые созданы и применены в Ассиро-Вавилонии, а затем стали появляться в «пространствах власти» и других эгрегоров и метакультур. Арабы к этому времени уже завоевали бывшие территории этих стран (и, соответственно, их потусторонние пространства) и им не составило особого труда получить в свое распоряжение асураоров новой генерации – более мощных, более агрессивных и, к тому же, склонных к взаимодействию с еще более плотными сущностями.
В результате Арабский эгрегор, и так не очень высокий, еще сильнее просел, и его затомис оказался «ниже» соседних затомисов. Поэтому для того, чтобы гиперэгрегор стал метакультурой, то есть чтобы провести через него демиургический ток, необходимо было приложить специальные усилия.
Заметим, что империя не обязательно образует Метакультуру, и метакультура не обязательно является империей (Армения). Арабский халифат стал превращаться в империю еще в VII веке при Муавии I. Именно он ввел монархическое правление, а до того, как стать халифом, много десятилетий был успешным военачальником.
Что такое демиургический ток и откуда он берется:
Демиурги – условное название группы Сущностей Солнечной Системы, оказывающих, в случае необходимости, помощь Космическим Существам (по специальному «запросу» с их стороны). Участие Демиургов в эволюции Алес потребовалось из-за того, что развитие ее слоев происходило несогласованно и Мастера по тем или иным причинам не могли соотнести свои действия с реальным течением времени (временные фазы разных слоев очень сильно не совпадали).
Демиурги действуют независимо от Мастеров, взаимодействуют с ними внутри Алес только сущности 1-й – 23-й Зон рождения, которые используют токи Демиургов для конкретной работы в слоях. "Строитель" (1-я или 23-я Зона) становится по току Демиурга и входит в контакт с нужными Танграми. Дети же других Мастеров выстраивают нужные иерархии планетарных токов и тем самым организуют большие массы материала.
Принцип действия Демиурга следующий: он подходит к Алес, условно говоря, «сверху» и «снизу» (со стороны 6-качественного и 24-качественного пространства), в результате между Стабильно-трансцендентным слоем и Магмой создается определенная "разность потенциалов", которая позволяет Демиургу осуществить "удар молнии" – как бы электрический разряд через весь диапазон слоев Алес. По траектории этого разряда образуется канал, по которому и проходит демиургический ток – подобно тому, как при грозе по каналу молнии стекают вниз отрицательные ионы. "Удар молнии" активирует Тангр (Великих Стихиалий), которые включаются в работу. Затем по этому каналу могут быть проведены и другие токи.
Сначала, пока в Подзеркальи не было людей, действия Демиургов возможны были лишь в очень большом масштабе — изменение затрагивало целый слой или большую его часть. Появление человечества позволило организовывать локальные структуры воздействия — эгрегоры, которые отрабатывали конкретную задачу. Демиургический ток планировался заранее и строился специальный канал, направляющий его в нужное место к нужным Танграм. Иногда канал служил достаточно долго и демиургический ток проходил по нему многократно.
Возвращаемся к арабам.
Эгрегор был выстроен, но его верхние и нижние точки не дотягивались до нужных по его задаче высот и глубин. Поэтому в нем стали воплощаться люди, способные нарабатывать такое строение своих тонких тел, которое позволило бы им справиться с этой задачей. Потом их стали называть суфиями. В лекции 21 мы поверхностно познакомились с этой темой, сейчас займемся ею подробнее, а в дальнейшем еще и еще будем к ней возвращаться.
Суфизм обычно понимается как внутреннее, мистическое измерение ислама.
Тасаввуф – это духовное учение и практика в Исламе. Мусульмане утверждают, что путь совершенствования духовного мира каждого человека был указан Пророком Мухаммедом и выражен в кораническом аяте: «Был для вас в посланнике Аллаха хороший пример тем, кто надеется на Аллаха и последний день и поминает Аллаха много» (Коран, 33: 21).
Суфии считают, что тасаввуф является логическим завершением духовных поисков мусульманина, иррациональным знанием и путем аскезы. Благодаря тасаввуфу становится возможным ослабить влияние на личность материального мира и связанных с ним проблем, направить его по пути постоянного духовного совершенствования, бескорыстного и преданного служения Богу. Это учение совершенствует духовный мир человека, способствует выработке в нем возвышенных этических, эстетических и моральных качеств. Путь духовной практики не позволяет также религии закостенеть, лишиться духа, превратиться лишь в механическое исполнение обрядов и правовых положений. Посредством тасавввуфа человек реализовывает такие сокрытые качества своей души, как вера, покорность, терпение, довольство, упование на Бога. Благодаря духовной практике, человеку становится легче бороться с такими сокрытыми душевными пороками, как нетерпимость, гордыня, скупость. Духовное воспитание личности невозможно достигнуть только посредством правовых директив и запретов. Поэтому, в отличие от мусульманского права (фикх), который регулирует только внешние, видимые аспекты проблем, тасаввуф обладает способностью воздействовать на духовный мир человека и совершенствовать его посредством искреннего и преданного служения Богу.
Тасаввуф считается одной из исламских дисциплин. Однако всегда подчеркивается, что эта наука особая — иррациональная, и ее невозможно постигнуть путем эмпирических опытов или логических доказательств. В связи с этим положения тасаввуфа должны быть приняты на веру и постигаться душой и сердцем человека. По этой причине, путь (тарика) духовного совершенства человека лежит только через полное подчинение учителю (муршиду) и выполнение всех его указаний. Однако общие положения духовного воспитания личности должны восходить к практике Пророка Мухаммеда и его первых сподвижников. Поэтому тасаввуф имеет своими источниками Коран и Сунну, как и все остальные исламские дисциплины. В то же время, путь к духовному совершенству посредством служения Аллаху совершается различными путями (школами), которые называются тарикатами. Этих путей достаточно много и каждый духовный наставник (муршид) является последователям одного из этих путей.
Слово «тасаввуф» в Коране и Сунне буквально не упоминается и было введено позднее. Однако это не означает, что понятия духовной практики в Исламе не было. Общее понятие о духовном совершенстве было сформулировано Пророком Мухаммедом и нашло отражение в Коране и хадисах. В ранней истории Ислама многие мусульмане занимались совершенствованием своего духовного мира, но они носили другие названия — «сахабы» (сподвижники Пророка), «табиуны» (поколение следующее после сахабов), а затем«табаи-табиуны» (следующие за табиунами). Некоторые из сподвижников Пророка Мухаммада вели аскетический образ жизни и еще более превосходили в совершенствовании своих духовных качеств других людей. Это относилось, например, к Абу Зарру аль-Гифари или Салману аль-Фариси. Начиная со 2 века хиджры таких людей стали называть суфиями. Первым человеком, которого называли суфием стал либо мусульманский аскет Джабир ибн Хаййан(ум. в 150/767), либо же человек по имени Абу Хашим. Оба они были родом из Куфы.
Целью тасаввуфа является воспитание «совершенного человека» (аль-инсан аль-камил), свободного от мирской суеты, сумевшего возвыситься над негативными качествами души.
Суфизм, как духовное учение в Исламе вдохновлял своих последователей и раскрывал в них глубинные качества души. По этой причине тасаввуф сыграл большую роль в развитии этики, эстетики, поэзии, литературы, архитектуры, изобразительного искусства, музыки в мусульманском мире.
Приоритеты тасаввуфа относительно духовного совершенства личности определяют его методологические особенности по отношению к исламским первоисточникам.
Например, в толковании Корана методы тасаввуфа отличаются попытками дать объяснение и трактование тем аятам, которые в ортодоксальной науке отнесены в разряд непостижимых для человеческого разума (муташабих). Эти методы заключаются в акцентировании на эзотерических, сокрытых (батин) смыслах Корана и применять для их понимания различные аллегории и иносказания (тавиль). Эти моменты в методологии тасаввуфа часто вступают в противоречие с положениями ортодоксального Ислама.
Те же подходы существуют и в отношении второго по значимости первоисточника Ислама — Сунне. Классики тасаввуфа при отборе хадисов обращали внимание на их духовную составляющую. В отличие от ортодоксальных суннитских мухаддисов, они почти не обращали внимания на проблемы достоверности этих хадисов и проверку цепей их передатчиков. По этой причине в суфийских сборниках хадисов, которые называют обобщающим названием «Китаб аз-Зухд» (Книга аскезы), содержится большое количество слабых и даже сомнительных хадисов с точки зрения методологии, введенной суннитскими систематизаторами хадисов — мухаддисами.
Философия тасаввуфа имеет и свое особое отношение к исламскому праву (фикх). Как и в других случаях, суфизм, который развивается в лоне ортодоксальной религии, не отрицает право и расценивает его как неотъемлемую часть исламской религии. Однако подводит под него духовные основы. То есть, если ученый в области исламского права (факих) выводит исключительно правовые решения различных проблем, опираясь на первоисточники и альтернативные методы исследования (иджтихада), то суфизм придает этим решениям духовность, препятствует их превращению лишь в сухой бездушный Закон. Благодаря тасаввуфу, Закон становится не просто обязанностью для исполнения со стороны человека, но и приобретает возвышенные моральные качества. Таким образом, тасаввуф не позволяет религии закостенеть в рамках правовых законоустановлений, догм и превратиться лишь в механическую систему исполнения Закона. За каждым правовым предписанием скрываются сокрытые (батин) не видимые внешне духовные аспекты, которые и развивает суфизм. Мусульманские исследователи и историки условно разделяют историю суфизма на три периода:
Период зухда (аскетизма) VII—VIII века — возникновение и развитие аскетико-мистических тенденций в исламе.
Этот период начался с периода пророчества Пророка Мухаммада и деятельности его первых сподвижников, которые занимались духовной практикой и аскетизмом (зухд), и продолжался при следующих поколениях — табуинах и табаи-табуинах.
Пророк Мухаммад является в суфизме посланником Аллаха, который указал
пути духовного воспитания личности и общества на своем примере. Он вел аскетический образ жизни, довольствовался лишь самым малым и необходимым для жизнедеятельности, не преследовал сугубо земных интересов, проводил большую часть своего времени в молитвах и постах, был образцом наилучших моральных качеств. Его не интересовали богатство и власть.
Все указанные качества Пророка были тщательно изучены его сподвижниками, которые стали продолжателями этой духовной практики. Исключительное значение в возникновении и развитии мусульманского аскетизма сыграли люди, которых называли «Асхаб ас-Суффа». Их было от 70 до 300 человек. Они образовали по сути дела
первую в истории Ислама группу, которая отдавала приоритет духовной и аскетической практике в религии. Предполагается, что термин «тасаввуф» восходит к этому названию. «Асхаб ас-Суффа» состояла из беднейших представителей мухаджиров и ансаров. Они собирались в мединской мечети и проводили долгие часы в молитвах и постах, а также пристально наблюдали за всеми словами и поступками Пророка Мухаммада, учились духовной практике непосредственно у него. Пророк очень высоко ценил и уважал Асхаб ас-Суффу, среди которых были такие известнейшие его сподвижники, как Абу Хурайра, Салман аль-Фариси, Абу Зарр, Сухайб ар-Руми, Абу Муса аль-Ашари и др. Он посылал этих людей для проповеди Ислама в среде различных арабских племен.
Аскетическая практика первого поколения мусульман в дальнейшем была продолжена и развита следующим поколением, которое принято называть табуинами. Среди них были сотнями известных аскетов, среди которых были такие люди, как Хасан аль-Басри, Увейс Карени, Омар ибн Абд аль-Азиз.
Во втором веке хиджры идеи аскетизма, преданного служения Богу и любви к Нему получили еще большее распространение. В этот период уже появился термин «тасаввуф», а также начала формироваться суфийская терминология. Однако в тот период еще не были написаны фундаментальные труды по основополагающим принципам
тасаввуфа. Среди известных аскетов того времени были Хашим
ас-Суфи, Давуд ат-Таи, Рабиа аль-Адавиййа, Фудайл ибн Ийад, Шакик аль-Балхи.
Также, ко второму веку начали формироваться первые школы аскетизма —
мединская, басрийская, куфийская и хорасанская.
2. Период тасаввуфа
Этот период начался приблизительно с конца II века хиджры. В это время стала формироваться теоретическая база, понятия и терминология суфизма. Затем, в III/IX–IV/X веках началось общее развитие различных религиозных, правовых, философских и
мировоззренческих школ в мусульманском мире. Это был период правления Аббасидов, когда Багдад и другие города Халифата превратились в мировые научные центры. Наряду со всеми остальными учениями, в это время шло бурное развитие тасаввуфа, были написаны первые фундаментальные теоретические труды в этой
области, окончательно сформировалась суфийская терминология.
Мутасаввуфы (теоретики суфизма) этого периода исследовали проблемы духовности человека, состояний его души, ступени на пути ее совершенства (макамы) и очищения. Аль-Аль-Халладжем и аль-Бистами были введены понятия «фана» Фана — в суфизме концепция растворения мистика в Боге. Автором концепции является Джунайд. (воссоединение и обретение истинной сущности через духовное растворение в Боге) и «бака» (пребывание в Боге, после растворения своего «Я» в нем).
Развивались также идеи беспредельной любви (ашк) к Богу, основы которых были
заложены Рабией аль-Адавийей, с которой постепенно объединились последователи суфийской идеи скорби и богобоязненности, которые вели свое происхождение от Хасана аль-Басри.
Период тасаввуфа характеризовался формированием различных суфийских
школ, наиболее известными из которых были нишапурская, египетская, сирийская и багдадская. Кроме того, формирование различных школ и направлений тасаввуфа уже в III–IV веках хиджры привело к возникновению различных суфийских сект, среди которых были мухасибиты, кассариты, тайфуриты, джунейдиты, хафифиты и многие другие.
В V-VI веках хиджры школы тасаффуфа продолжали развиваться. Это был период ослабления Аббасидского халифата и образования в мусульманском мире различных государств — Фатимидов, Сельджукидов, Омейядов (в Испании) и т.д. Одними из наиболее известных классиков тасаввуфа этого времени были Абу Абд ар-Рахман Сулами, Ахмад Газали, Абу Нуайм аль-Исфахани, Абу Саид Абу аль-Хайр, Абу аль-Касим, Абд аль-Карим аль-Кушайри. В этот же период стала развиваться поэзия. В стихах многие суфии выражали символические содержания своих идей. Многие поэты были выходцами из Ирана.
3. Период тарикатов
Начиная с VI/XII–VII/XIII века в суфизме оформились различные секты(тарикаты) тасаввуфа, которые имели большое влияние на общественно-политическую жизнь мусульманского общества. В этот же период начался процесс сближения умеренных суфийских воззрений и ортодоксального Ислама. Дело в том, что по причинам крайней экзальтированности некоторых суфийских сект и неоднозначности их учений с позиции суннизма, ортодоксальные мусульмане относились к ним крайне настороженно и неоднозначно. Основоположником процесса сближения считается выдающийся мусульманский философ и мыслитель Абу Хамид аль-Газали. После него многие суфийские секты развивались в лоне ортодоксального Ислама.
После аль-Газали жил и творил выдающийся мусульманский философ Ибн Араби (ум. в 638/1240), который систематизировал основные положения тасаввуфа и развил пантеистическую доктрину «единства бытия» (Вахдат аль-Вуджуд), которая стала одной из основных мировоззренческих основ многих суфийских сект. Однако ярко выраженный пантеизм доктрины вахдат аль-вуджуд противоречил положениям ортодоксального Ислама и он, в различные времена, подвергался яростным нападкам ортодоксии. Среди самих суфиев вахдат аль-вуджуд также воспринимался неоднозначно. Противники этой доктрины выдвинули в противовес ей доктрину«единства свидетельства» (Вахдат аш шухуд), которая соответствовала положениям ортодоксального суннитского Ислама. В окончательной форме эта доктрина была закреплена Ахмадом аль-Фаруки ас-Сирхинди (ум. в 1034/1624), которого называли Имамом Раббани.
В VI/XII–VII/XIII веках осложнилось политическое положение в мусульманском мире, который сотрясали внутренние раздоры, а также разрушительная экспансия крестоносцев и монголов. В эти тяжелые времена всеобщего упадка, среди населения усилились тенденции к духовным ценностям, нравственному очищению и преданному служению Богу, так как считалось, что именно отход от духовных основ религии привел мусульманские народы ко всеобщему упадку. Таким образом, резко возрос авторитет суфийских сект и проповедников. Они пользовались почетом и расположением мусульманских правителей. Например, сельджукские султаны выделяли суфийским орденам специальные территории, где они строили свои обители (завии). Эти завии становились центром культурной жизни общества. На протяжении этих столетий сформировались суфийские центры в том виде, в котором они функционировали на протяжении последующих веков. Большую роль играли суфии и в Османской империи. Они способствовали распространению и популяризации Ислама в Анатолии и на Балканах.
Все наиболее известные суфийские ордена возникли на протяжении VI/XII–IX/XV веков.
О нескольких наиболее важных для нас ранних суфиях:
Бистами Бая зид Тай фур ибн Иса; родился в г. Бис там, Иран (804—874). – мис тик, ос но ва тель те че ния «опь я не ния лю бо вью к Бо гу». Его дед был Зороастрийцем из Персии. Баязид в течение длительного времени (около тридцати лет) изучал исламское богословие и суфизм.
На чав с изу че ния хадисов и бо го сло вия, за тем учил ся у су фия Абу Али ас-Син ди. Бистами про сла вил ся па ра док саль ны ми взгля да ми, из-за ко то рых ему не раз при хо ди лось бе жать из Бис та ма по об ви не ни ям в свя то тат ст ве. На ос но ве соб ст вен но го экс та тического опы та Бистами вы вел су фий ское по ня тие фа на (не бы тия, ис чез но ве ния) как це ли мис тического пу ти и раз ра бо тал тех ни ку его дос ти же ния. По Бистами, в мо мент аб со лют но го по гру же ния в раз мыш ле ния о един ст ве бо же ст ва (тау хид) соб ст вен ное «я» су фия рас тво ря ет ся в Бо ге и при об ре та ет при су щие ему ат ри бу ты. То гда его связь с Бо гом оп ре де ля ет ся зна ме ни той фор му лой Бистами «Ты есть я, я есть Ты». Су фий ская тра ди ция при пи сы ва ет Бистами воз не се ние (ми радж) во вре мя ме ди та ций. В со тво рён ном зем ном ми ре (ду нья), ас ке зе (зухд), по кло не нии Бо гу (иба дат), чу де сах (ка ра мат), зик ре (мо лит вен ном ри туа ле су фи ев) и да же в «сто ян ках» (ма ка ма) су фий ско го пу ти Бистами ви дел пре пят ст вия, ме шаю щие слия нию с Бо гом. Сам Бистами ни че го не пи сал и, в от ли чие от других су фи ев, не за ни мал ся об ществ. дея тель но стью. Со хра ни лось около 500 из ре че ний Б. в за пи си его уче ни ков и позд ней шем арабском пе ре во де.
Бистами не раз ра бо тал цель ной мис ти ко-тео ре тической док три ны; за ни мал ся со вер шен ст во ва ни ем прак тического су физ ма.
Джунайд аль Багдади (ум. в 910), суфийский мистик, представитель багдадской школы.
Один из самых известных классиков тасаввуфа, основатель одного из основных направлений в тасаввуфе. Полное имя Абу аль-Касим аль-Джунайд ибн Мухаммад аль-Каварири аль-Хаззаз аль-Багдади. Родился в Багдаде, в персидской семье и провел там всю жизнь. Рано лишился отца и воспитывался у своего дяди Сари ас-Сакати, который наряду с Харисом аль-Мухасиби, был одним из основателей багдадской школы тасаввуфа. Они оба стали учителями Джунайда. Право, Коран и хадисы он изучал у известного правоведа Абу Саура Ибрахима аль-Багдади. До наших дней сохранился труд Джунайда «Расаил». В отличие от Баязида аль-Бистами, который говорил об опьянении (сукр) и экстазе (галабе) в служении Богу, он развивал идеи трезвости (сахв) на этом пути. По его мнению, духовное озарение человека должно раскрываться только в состоянии трезвости, без наличия экстатических состояний. Таким образом, он развил идею рационального служения и противопоставил ее экзальтированной практике некоторых суфиев. По этой причине его традиция считается у ортодоксальных мусульман приемлемой.
Сам Джунайд рассказывал: "Однажды, когда мне было семь лет, я играл возле ас-Сария, и несколько человек, находившихся рядом, беседовали о воздаянии благодарности Всевышнему. Дядя спросил меня: "Сынок, что такое благодарность?" Я ответил: "Это послушание Аллаху, наряду с использованием данных Им благ". Тогда он сказал: "Я боюсь, что долей, дарованной тебе Аллахом, будет только твой язык". И я не перестаю плакать над этими словами".
Аль-Багдади говорил: "Не было ниспослано с небес какого-либо знания, и не сделал Всевышний, помимо Пророка (мир ему и благословение), к этим знаниям пути, кроме как дал мне из этой науки некую долю". Он также говорил своим сподвижникам: "Если вы увидите человека, летающего по небу, то не следуйте за ним, пока не узнаете, каково его поведение относительно запретов и повелений Господа. Если вы обнаружите его соблюдавшим все божественные веления и остерегающимся всех Его запретов, то будьте в нем уверены и следуйте за ним. А если вы увидите в нем халатность в выполнении повелений и запретов Аллаха, тогда остерегайтесь его".
Мой шейх ас-Сария спросил меня: "Когда ты покидаешь меня, то к кому ты ходишь?" Я ответил: "К аль-Мухасиби". Он сказал: "Да, возьми из его знаний и этики и оставь его препирательства в каляме (догматическом богословии) и его отвержение мутакаллимов (ученых по догматическому богословию)". Когда я повернулся, чтобы уйти, то услышал, как он произнес: "Да сделает тебя Всевышний знатоком хадисов – суфием и не сделает Он тебя суфием – знатоком хадисов!" По этому поводу имам аль-Газали сказал: "Тем самым он дал понять, что тот, кто изучит науку и хадисы, а затем обратится к тасаввуфу, тот станет счастливым, а кто обратится к тасаввуфу прежде науки, тот подвергнет себя опасности". Еще он говорил: "Эта наша наука основана на Коране и сунне".
Аль-Багдади говорил: "Если праведник обращался к Аллаху в течение тысячи лет, а затем отвернулся на мгновение, то упущенное им будет больше, чем полученное", "Тот, кто не будет внимать хадисам, и находиться рядом со знающими мусульманское право, и учиться этике у ее знатоков, тот испортит своих последователей". Еще он сказал: "Когда ученик (мюрид) искренен, то Аллах "избавит его от запоминания приведенного, благодаря свету, помещенному в его сердце, и этим светом он будет отличать истину ото лжи". "Путь суфиев закрыт, кроме как для тех, кто следует за хадисами Пророка (мир ему и благословение)". "Берегите ваше время, поистине, оно уходит и более не возвращается, и отчаяние из-за забвения непременно наступит. Выполняйте ваши вирды, и вы получите пользу от них в вечной обители, и да не отвлечет вас от Аллаха малость этого мира! Поистине, малость его отвлекает от значимости последней жизни".
Он сказал Ибн Шурейху, известному факиху – знатоку мусульманского права: "Наш путь к Аллаху ближе, чем ваш путь", и тот потребовал у него доказательств. Тогда Джунайд сказал одному из присутствующих, чтобы тот бросил камень в круг суфиев. Тот бросил камень, и все они воскликнули: "Аллах!" Затем он сказал: "Брось его в круг факихов". Он бросил камень, и те сказали: "Тебе запрещено причинять нам вред". Ибн Шурейх поцеловал голову аль-Багдади и извинился.
Аль-Багдади сказал: "Суфизм – это избегание всякого низкого нрава и использование всякого высокого нрава, и чтобы ты совершал деяния ради Всевышнего, не выставляя напоказ своих поступков".
Он также сказал: "Суфизм – это совокупность десяти вещей: уменьшение того, чем владеешь в этом мире, имея при этом силы; упование на Всевышнего, не оставляя старания в поклонении; терпение в случае отсутствия мирского, не прося милостыни и не жалуясь; понимание дозволенного и сомнительного; занятость Аллахом помимо всего остального; постоянное поминание Аллаха сердцем и языком; достижение искренности вместе с праведностью; единство внешнего и внутреннего; постоянное ощущение контроля со стороны Всевышнего, вместе с упованием на Него во всех состояниях". Когда объединятся эти вещи, суфий оказывается на первой степени любви, потом он возвысится до степени мушахада – степени познания Аллаха и его приближают к Нему, и он остается с Ним на равнине любви и изумления.
Однажды Абу Мухаммад аль-Джарири пришел к Джунайду и застал его молящимся. Обнаружив, что тот слишком затягивает свою молитву, Мухаммад упрекнул его: "Ты уже слишком стар, твои кости ослабли, кожа твоя стала совсем тонкой. Почему бы тебе не сократить твою молитву?" На что Джунайд ответил: "Это путь, с помощью которого мы узнали нашего Господа, и мы не хотим сейчас сокращать этот путь. Нафс, пока его заставляешь, – терпит. Молитва – это связь, земной поклон – приближение, поэтому Всевышний сказал: "Соверши земной поклон и приблизься". А кто оставит путь приближения, то, может быть, его поведут по пути отдаления".
Джунайд говорил: "Когда Аллах желает блага мюриду, он сближает его с суфиями и отдаляет от людей забвения". Он рассказал о себе такую историю: "Однажды, когда я принимал участие в сражении, один из предводителей войска отправил мне некое имущество. Мне это не понравилось. Я раздал его нуждающимся воинам. Когда я совершил обеденный намаз и присел, размышляя над этим и печалясь, что я принял и раздал его, меня одолела дремота, и я увидел во сне разукрашенный дворец и великие дары Аллаха. Я спросил об этих дарах, и мне сказали: "Они предназначены владельцам имущества, которое ты раздал воинам". Я спросил: "А что мне наряду с ними?" Мне ответили: "Тот дворец" и указали на самый большой и красивый среди дворцов". Я спросил: "Каким образом я стал достойнее их?" Мне было сказано: "Эти люди отдали свое имущество, ожидая вознаграждения за это, и вот их вознаграждение. А ты разделил то имущество, боясь и трепеща, отчитывая себя, печалясь, и Аллах увеличил тебе этот дворец за твое благое деяние".
Рассказывают, что когда пришел его час, то Джунайд завещал похоронить вместе с ним все его труды. Его спросили: "Почему?" Он ответил: "Я не хотел бы, чтобы Всевышний видел меня оставившим что-либо, имеющее отношение ко мне, в то время как знания Посланника Аллаха находятся среди людей". Его могила находится на старом кладбище Багдада в районе аль-Курх, что на окраине города. Мюриды и сегодня посещают ее и собираются в мечети, построенной над его могилой, для совершения зикра и чтения молитв. Мюри?д — в суфизме ученик, находящийся на первой (низшей) ступени посвящения и духовного самосовершенствования.
Джунайд аль-Багдади сказал: "Кто откроет для себя дверь благого намерения, для того Аллах откроет семьдесят дверей помощи, а кто откроет для себя дверь дурного намерения, для того Аллах откроет семьдесят дверей унижения".
Мансур аль-Халладж
Ал-Хусайн ибн Мансур аль-Халладж является, пожалуй, наиболее известным суфийским мастером IХ-Х веков нашей эры (III и IV века исламского летоисчисления). Он стал знаменит благодаря сказанной им фразе "Я есмь Истина", из-за которой претерпел жестокую казнь. Его высказывание было воспринято ортодоксальным духовенством как ересь, поскольку экзотерический ислам отвергает концепцию единения человека с Богом. Так как "Истина" (Хакк) – одно из имен Бога, то аль-Халладж фактически возвестил собственную божественность.
Многие современники аль-Халладжа также были повергнуты в смятение его высказыванием, поскольку они были убеждены в том, что суфию никогда не следует обнаруживать свои внутренние состояния перед другими. Они ощущали, что аль-Халладж был лишен способности хранить божественные тайны и что его смерть была Божьим наказанием за разглашение этих тайн. Хотя аль-Халладж отнюдь не имел многочисленных сторонников среди известных суфиев своего времени, едва ли не все позднейшие мастера почитали его и преподанные им уроки.
Жизнь аль-Халладжа
Аль-Халладж родился в 866 г. в арабизированном городе Тур в области Байда в юго-восточном Иране. Дед его был зороастрийцем, а отец принял ислам. Когда аль-Халладж был ребенком, его отец, чесальщик (ворсильщик) хлопка и шерсти, разъезжал между Байдой, Васитом (город возле Ахваза на юго-западе Ирана) и Тустаром. Значительные текстильные центры того времени, эти города помещались на западных границах Ирана, близ таких важных центров, как Багдад, Басра и Куфа.
В раннем возрасте он начал учиться арабской грамоте и богословию, заучивая Коран и комментарии к нему. К тому времени, когда ему исполнилось шестнадцать, он завершил свое обучение, но ощущал необходимость углубить изученное. Его дядя рассказал ему о Сахле, дерзновенном и независимом мистике, который, по мнению дяди, занимался проповеданием истинного духа ислама. Сахл был мистиком, достигшим высокого духовного уровня, и прославился благодаря своим комментариям к Корану. Он следовал Пророческому преданию и соблюдал суровую аскезу -- посты, превышающие установленные, и молитвы по четыреста ракаатов в день (ракаат – это повторяющаяся часть в ежедневной молитве мусульманина; достаточно семнадцати ракаатов). Аль-Халладж едет в Тустар с тем, чтобы поступить в услужение к этому мистику.
Спустя два года аль-Халладж внезапно оставляет Сахла и уезжает в Басру. К этому времени он уже был продвинутым аскетом. Здесь он встречает Амра Макки, который дает ему формальное посвящение в суфии.
Амр Макки – познавший Аллаха, проницательный, знающий и осведомлённый, обладающий убедительным красноречием и умением разъяснять, считающийся одним из числа приближённых к Аллаху и прославленным лекарем; в совершенстве владеющий наукой усуль (Наука «усуль аль-фикх» представляет собой совокупность общих правил извлечения правовых шариатских норм из частных шариатских доказательств) и искренностью в достижении довольства Аллаха. Праведник, шейх суфиев, аскет, имам общины в основах [религии] и науке очищения души». Специализировался в науке вероубеждения. Амр был учеником Джунайда – наиболее влиятельного из суфиев того времени.
Аль-Халлаж проводит 18 месяцев с Амром, но в конце концов оставляет и его. Весьма близкий друг Амра по имени ал-Акта, который также был учеником Джунайда, распознал духовные способности аль-Халладжа и предложил ему жениться на своей дочери. Амр не был посвящен в это дело, как того требовал обычай. Это вызвало большую вражду и не только привело к бесповоротному разрыву дружеских отношений Амра и ал-Акты, но и поставило под удар отношения "мастер-ученик" между Амром и аль-Халладжем.
Аль-Халладж, чувствуя необходимость совета и наставления для разрешения ситуации, уезжает в Багдад и проводит некоторое время с Джунайдом, который посоветовал ему быть терпеливым. Для аль-Халладжа это значило оставить Амра и вести спокойную семейную жизнь. Он возвращается в свой родной город, получает наставления от Джунайда, по большей части в виде писем, и продолжает свою аскетическую практику.
Прошло шесть лет, и в 892 г. аль-Халладж решает отправиться в паломничество в Мекку. Аль-Халладж, однако, собрался не в обычный хадж, а в такой, который длится целый год, с ежедневным постом до наступления темноты. Целью аль-Халладжа было очищение своего сердца при помощи аскезы, смирение себя перед Божественным до такой степени, чтобы Бог полностью направлял его.
Он возвратился с множеством новых идей для обсуждения, таких как божественное наитие, и обсуждал эти идеи с другими суфиями, среди которых были Амр Макки и, возможно, Джунайд. Похоже, что именно вскоре после этого Амр настроился резко против аль-Халладжа. Аль-Халладж во второй раз посетил Джунайда, чтобы разрешить вопрос о том, следует ли мистику предпринимать действия по улучшению общества – аль-Халладж ощущал, что следует, в то время как Джунайд придерживался позиции безразличия по отношению к этому преходящему состоянию, называемому жизнью. Джунайд не дал ответа, что рассердило аль-Халладжа, и он уехал.
Когда аль-Халладж возвратился в Басру, он начал проповедовать и привлек большое число учеников. Однако его воззрения шли вразрез с воззрениями его тестя Ал-Акта. В результате их отношения стали ухудшаться, и в конце концов тесть отрекся от Аль-Халладжа. Тот вернулся в Тустар вместе с женой и шурином, который еще хранил ему верность. Здесь он продолжал проповедовать и преуспел в этом. Но Амр Макки, который не забыл их ссору, разослал обвинительные письма именитым людям Ахваза, дурно отзываясь о Аль-Халладже. Ситуация настолько ухудшилась, что аль-Халладж решил полностью размежеваться с суфиями и вместо них общаться только с мирянами.
Аль-Халладж на несколько лет сложил с себя суфийское одеяние, но он никогда не переставал искать Бога. В 899 г. он отправился в свое первое проповедническое странствие к северо-восточным границам страны, затем повернул на юг и наконец в 902 г. возвратился в Ахваз. В течение этой поездки он встречался с духовными мастерами различных традиций, и среди прочих – с зороастрийцами и приверженцами манихейства. Он также ознакомился с терминологией, которую они использовали, и применил ее в своих последующих работах. По возвращении в Тустар он возобновил проповеди.
Он говорил о тайнах вселенной и о том, что его слушатели хранили в своих сердцах. Вследствие этого он получил прозвание "аль-Халладж ал-Асрар" (слово "асрар" имеет значения "тайна" и "сердце", так что аль-Халладж стал "Ворсильщиком тайн /или сердец/", поскольку "аль-Халладж" означает "ворсильщик"). Он привлек большое число последователей. Но его неортодоксальные речи возмутили некоторых представителей духовенства, и он был объявлен шарлатаном.
Год спустя он совершил свой второй хадж, но на этот раз он странствовал как мастер, с четырьмя сотнями учеников. С этим путешествием связано значительное число легенд о аль-Халладже и его сверхъестественных способностях. Эти истории в свою очередь создали аль-Халладжу репутацию человека, заключившего договор с джиннами – демонами с копытами и с козлиными лицами. После этой поездки он решил навсегда покинуть Тустар и обосноваться в Багдаде, где обитала группа известных суфиев. Он установил дружеские отношения с двумя из них – Нури и Шибли.
В 906 г. он решил принять участие в обращении в ислам турок. Он добрался по морю до западной Индии, продвинулся к северу до границ исламского мира и затем возвратился в Багдад. Эта поездка длилась 6 лет и приносила ему огромную славу везде, где он побывал. Ряды его последователей продолжали расти.
913 год стал поворотной вехой в его духовном служении. В 912 г. он совершил третье и последнее паломничество в Мекку. Эта поездка, которая длилась два года, завершилась для него постижением Истины. Это случилось в конце 913 г., когда он ощутил, что завесы иллюзии приподнялись, оставив его лицом к лицу с Истиной. В этот момент в экстатическом состоянии он воскликнул: "Я есмь Истина". Это переживание возбудило в нем желание свидетельствовать любовь Бога к человечеству посредством заклания себя в качестве "жертвенного агнца". Он претерпел не просто за те грехи, которые совершает каждый мусульманин, но также и за грехи всех людей. Аль-Халладж стал мусульманским Иисусом. Поистине, он с нетерпением ожидал казни.
На улочках Багдада, на базаре, в мечетях зазвучал странный призыв: "О мусульмане, помогите же мне! Спасите меня от Бога! О люди, Бог дозволил вам законно пролить мою кровь – убейте же меня. Так и вы будете вознаграждены, и я обрету упокоение. Я хочу, чтобы этот проклятый [он указывал на себя] был убит". Затем аль-Халладж обратился к Богу, говоря: "Прости каждому и накажи меня за их грехи".
Странно, но эти слова подвигали людей к поиску изменений в их жизни и в их общинах. Социальная и политическая ситуация того времени вызывала значительное недовольство как среди простолюдинов, так и в правящих кругах. Многие призывали халифа (им был в это время аль-Муктадир Биллах) исполнить обязательства, возложенные на него Богом и исламом. Другие надеялись, что преобразится само общество. При нём Халифат перешёл к постоянному упадку, уже более не сменявшемуся подъёмами. Была потеряна Северная Африка, отпали Египет и Мосул, бушевали карматы.
У аль-Халладжа были и друзья, и недруги как среди придворных, так и за пределами халифского двора. Лидеры оппозиции, многие из которых были учениками аль-Халладжа, пытались использовать его влияние на народ для разжигания смуты. Его сторонники при дворе оберегали его, так что он мог оказывать помощь в проведении социальных реформ. Начались серьезные волнения, и драматический финал казался неизбежным.
В конце концов аль-Халладж принял сторону тех, кто находился в оппозиции к правящей верхушке. В 918 г. за ним стали следить, а в 923 г. он был взят под стражу. Советник халифа был из числа друзей аль-Халладжа, и в течение некоторого времени ему удавалось предотвращать все попытки уничтожить его.
Аль-Халладж оставался в заточении около девяти лет, находясь все эти годы между двух огней – своих друзей и своих врагов. В Багдаде произошел ряд мятежей и переворотов, и он с некоторыми своими последователями был обвинен в подстрекательстве. Эти события привели к жестокой борьбе за власть при дворе халифа. Наконец, визирь халифа, старый недруг аль-Халладжа, взял верх, подписал аль-Халладжу смертный приговор – дабы устрашить своих противников – и объявил о его казни.
Без промедления аль-Халладж был предан бичеванию при большом скоплении народа и после отсечения рук и ног был вздернут на дыбу и выставлен для всеобщего обозрения. На следующий день ему отрубили голову, и сам визирь присутствовал при оглашении смертного приговора. После обезглавливания тело было пропитано маслом и сожжено.
Пепел был поднят на минарет, находящийся на берегу реки, и развеян по ветру над водами Тигра. Аль-Халладж умер жестокой смертью, но он обрел бессмертие в сердцах тех, кто жаждет того же духовного постижения, что и он.
Легенды и истории о Халладже
Как Хусейн ибн-Мансур был назван Халладжем, что переводится как "ворсильщик":
Согласно Аттару, Хусейн ибн Мансур однажды проходил мимо хранилища хлопка и увидел груду хлопковых семенных коробочек. Тогда он прикоснулся к груде, и семена сразу отделились от волокон. Ему также дали прозвище "Халладж ал-Асрар" – "Ворсильщик сердец", поскольку он обладал способностью читать мысли и отвечать на вопросы до того, как они были заданы.
Халладж был известен своими чудодейственными силами и способностями. Один из его учеников приводит следующую историю:
Во время второго хаджа Халладж с некоторыми из своих последователей поднимался на некую вершину, чтобы уединиться. После трапезы Халладж упомянул, что будет еще и сладкое. Ученики удивились – ведь они уже съели всё, что взяли с собой. Халладж улыбнулся и отступил в ночную тьму. Спустя несколько минут он возвратился с блюдом, наполненным горячими пирожками такой формы, какой никогда не видывал ни один из присутствующих, и пригласил всех угощаться. Один ученик, пожелавший доискаться до тайны появления пирожков, спрятал свою порцию, и когда группа вернулась из уединения, стал искать кого-нибудь, кто смог бы опознать пирожок. Человек из весьма отдаленного города Зябида опознал выпечку: именно такой она была в его родном городе. Пораженный ученик понял, что Халладж прибегнул к волшебству. "Это возможно только для джинна – проделать такой большой путь за такое короткое время!" - воскликнул он.
В другом случае Халладж по пути в Мекку пересекал пустыню с группой людей.
На одном из привалов путники выразили желание полакомиться смоквами, и он достал корзину смокв прямо из воздуха. Затем им захотелось халвы, и он сотворил поднос с горячей, засахаренной халвой и преподнес им. Отведав, они воскликнули, что сласти были в точности такие, как в таком-то и таком-то квартале Багдада, и вопросили его, как же он достал их. Он же только ответил, что для него Багдад и пустыня – одно. Затем они попросили фиников. Он сделал паузу, поднялся и попросил их потрясти его тело так, как если бы они трясли финиковое дерево. Они так и сделали, и свежие финики посыпались из его рукавов.
Халладж был знаменит не только своими духовными силами, но и аскетизмом.
В возрасте 50 лет он заявил, что избрал не следование какой-либо определенной религии, но взял от каждой ту практику, которая наиболее ущемляет его нафс (эго).
Он никогда не пропускал ежедневной молитвы, и при каждом молении совершал полное омовение. В начале своего пастырства он носил одну и ту же старую одежду, которую на нем видели многие годы. Однажды, когда ее насильственно совлекли, оказалось, что множество насекомых гнездятся в ней, каждое весом в пол-унции.
В другой раз, когда он вошел в селение, люди увидели крупного скорпиона, следовавшего за ним, и хотели убить его. Он остановил их, сказав, что скорпион этот 12 лет был его спутником. Он выказывал полное безразличие к страданиям плоти.
Аскетизм Халладжа был его средством достижения Бога, с Которым у него установились совершенно особые отношения. Однажды в Мекке, во время паломничества, он увидел распростертых молящихся людей. Он также преклонил главу земле, говоря: "О Ты, Пастырь заблудших, Ты, Который превыше всякой похвалы восхваляющих Тебя и превыше описаний, которые дают Тебе. Тебе ведома моя немощь выказать достойную признательность Твоей доброте. Соверши же это вместо меня, ибо такова истинно достойная мера".
Особенно поражает история взятия его под стражу и последующая казнь.
Однажды он сказал своему другу Шибли, что поглощен величественной задачей, которая завершится его смертью. К тому времени, когда он приобрел известность, и распространилась молва о его чудодейственных способностях, он привлек большое число последователей, а также приобрел значительное число недругов. Наконец сам халиф узнал, что он провозгласил еретическую фразу "Я - Истина".
Враги Халладжа понуждали его вместо этого возгласить "Он есть Истина", тот лишь ответил: "Да, всё есть Он. Вы говорите, что Хусейн [Халладж] пропал. Конечно. Но не пропал всепокрывающий океан".
Несколькими годами ранее, когда Халладж обучался у Джунайда, тот дал ему совет хранить терпение и спокойствие. Но Халладж был слишком неуступчив, чтобы послушаться, и ушел. Через несколько лет он вернулся к Джунайду, желая получить ответы на свои вопросы. Джунайд лишь промолвил в ответ, что недолго уже ждать того времени, когда он окрасит плаху своей кровью. Теперь очевидно, что это предсказание было пророческим.
Джунайда спросили, можно ли истолковать высказывание Халладжа так, чтобы спасти ему жизнь. Джунайд ответил:
"Позвольте ему быть убитым, ибо ныне не время для истолкований".
Халладж был отправлен в заточение. В первую же ночь стражники пришли взглянуть на него, но к их изумлению, его камера была пуста. На вторую ночь не только Халладж не объявился, но и вся тюрьма исчезла. На третью ночь всё вернулось на свои места. Стражники спросили: "Куда же ты подевался в первую ночь? И что произошло с тобой и с тюрьмой во вторую ночь?" Он отвечал: "Первую ночь я провел в присутствии Его Величества [Бога], и потому отсутствовал. Вторую ночь Его Величество присутствовал здесь, и потому и я и тюрьма отсутствовали. На третью же ночь я был отослан обратно".
За несколько дней до казни его заковали в общую цепь вместе с тремя сотнями заключенных, которые содержались вместе. Он сказал, что может освободить их всех. Они были поражены, что он говорит только об их освобождении, а не о своем. Он сказал: "Мы - в Божьих оковах. И если мы того пожелаем, то разобьем любые оковы". Затем он дотронулся до оков, и все звенья распались. Узники недоумевали, как же они смогут выбраться, ведь двери-то на запоре. Он указал рукой, и в стенах появились проемы.
- А ты идешь? - спросили они.
- Нет, есть одна тайна, которую можно выведать только на плахе, - ответил он.
На следующий день тюремщики спросили его, куда подевались другие узники. Он сказал, что отпустил их на свободу.
- Отчего же ты сам не ушел? - спросили они.
- Его Величество обвинил меня, и я остался для наказания.
Халиф, услышав об этом ответе, решил, что Халладж собирается бунтовать, и отдал приказ: "Убить его или бить до тех пор, покуда он не отречется". Халладж получил 300 ударов плетью-многохвосткой. При каждом ударе голос из ниоткуда восклицал: "Не страшись, сын Мансура!" Суфийский мастер шейх Саффар позднее сказал, вспоминая тот день: "Я уверовал в преданность палача больше, чем в преданность Халладжа. Хотя голос слышался очень отчетливо, его рука была тверда".
Халладж был приведен на место казни. Сто тысяч человек собрались здесь, и когда он посмотрел на толпу, он выкрикнул:
"Хакк, хакк, хакк, ана'л хакк" - "Истина, Истина, Истина, я есмь Истина".
В это время некий дервиш попросил Халладжа о наставлении в любви. Халладж сказал, что дервиш увидит любовь в этот же день, на следующий день и днем позже. В этот день Халладж был умерщвлен, на второй день его тело было сожжено, а на третий день его останки были развеяны по ветру. Своею смертью Халладж показал, что Любовь означает страдание во имя других.
Когда его вели к месту казни, он выступал весьма горделиво.
- Отчего ты выступаешь столь горделиво? - спросили люди.
- Я горд оттого, что продвигаюсь к месту, где меня зарежут, - сказал он. Затем он запел:
Мой Возлюбленный не заслуживает обвинений,
Он дал мне вина и ухаживал за мной,
Словно хозяин, привечающий гостя.
Когда же настало время, он приказал подать меч и плаху.
Вот награда для тех, кто в летнюю жару
Пьет старое вино со старым львом.
Когда его подвели к помосту для свершения казни, он сам добровольно взошел на помост по лестнице. Кто-то спросил о его хал (духовное состояние, внутреннее переживание). Он отвечал, что духовное путешествие героев начинается на вершине помоста для казни. Он прочел молитву и начал подниматься наверх.
Его друг Шибли присутствовал здесь и вопросил: "Что же есть суфизм?" Халладж ответил: то, что видел Шибли, это самая нижняя ступень суфизма.
- Что же может быть выше? - воскликнул Шибли.
- Опасаюсь, что для тебя нет пути узнать это, - ответил Халладж.
Когда Халладж взошел на плаху, Сатана явился ему и вопросил: "Ты произносил "Я", и я произносил "Я". Отчего же тебе суждено вечное всепрощение Бога, а мне - вечное проклятие?"
Халладж отвечал: "Ты произносил "Я" и всматривался в себя, я же отделил себя от "Я". Я получил прощение, а ты проклятие. Помышление о себе является недопустимым, а отделенность от "Я" является наилучшим из благих деяний."
Из толпы стали бросать камни в Халладжа. Но лишь когда Шибли бросил ему цветок, Халладж впервые вскрикнул от боли.
Кто-то спросил: "Ты не выказывал никаких признаков боли от ударов камней, цветок же ранил тебя. Отчего?"
Он ответил: "Тех, кто несведущ, можно извинить. Но непереносимо видеть, как бросает Шибли, поскольку он знает, что не должен этого делать".
Затем палач отрубил ему руки. Халладж засмеялся и сказал: "Легко отрубить руки связанному человеку, но требуется герой, чтобы отрубить руки всем тем качествам, которые отделяют человека от Бога". (Иными словами, оставление мира множественности и достижение единства с Богом требует огромных усилий).
Затем палач отсек ему ноги. Халладж улыбнулся и продолжал: "Этими ногами я путешествовал по земле. У меня же есть иные - для путешествия в обоих мирах. Попытайтесь отсечь эти, если сможете!"
Затем Халладж подтянул обрубки рук к своему лицу так, что и лицо и руки окровавились. "Для чего ты окровавил свое лицо?" - спросили люди. Он ответил, что от потери крови его лицо побледнело, и он румянит свои щеки кровью, чтобы люди не думали, что он бледнеет от страха перед смертью.
- Для чего же, - спросили они, - ты окровавил свои руки?
Он сказал:
- Я совершаю омовение. В молитве Любви только два ракаата, и она требует омовения кровью.
Затем палач вырвал у Халладжа глаза. Присутствующие вскрикнули. Некоторые плакали, другие сыпали проклятиями. Затем ему отрубили уши и нос.
Палач собрался вырезать ему язык, когда он попросил мгновение помедлить, чтобы что-то сказать.
- О Боже, не отринь этих людей, ибо то, что они совершают, они совершают во имя Тебя. Благословение Господу за то, что они отсекли мои члены во имя Твое. И если они рубят мою голову, то и это во Славу Твою. Затем он процитировал из Священного Корана: "Те, которые не уверовали в Судный День, поспешествуют узрить его, но уверовавшие предостережены, ибо ведают, что это истинно".
Его последними словами были: "Для тех, кто прозрел, достаточно одного - Возлюбленного".
Его изувеченное тело, которое еще выказывало признаки жизни, оставили на плахе в назидание другим. И лишь на следующий день палач наконец отсек ему голову. Когда он совершал это, Халладж улыбнулся и умер. Люди завопили, но Халладж выглядел истинно счастливым и довольствующимся волей Бога. Каждая часть его тела начала кричать: "Я есмь Истина!" Во время его смерти каждая капля его крови, упавшая на землю, приняла форму имени "Аллах".
На следующий день те, кто злоумышлял против него, решили, что даже рассеченное на части тело Халладжа может вызвать смуту, поэтому вышел указ сжечь его. Но даже пепел кричал "Я есмь Истина!"
**
Шибли упоминал, что на следующую ночь он увидел Халладжа во сне и спросил его: "Как собирается Бог судить этих людей?" Халладж ответил, что те, кто знал, что он был прав, и поддерживал его, делали это во имя Божие. Те же, кто хотел видеть его мертвым, были несведущи в Истине и, следовательно, хотели его смерти во имя Божие. Так что Бог дарует прощение и тем и другим; и те и другие были помилованы.
Медитация
1-й Мастер
| ТЛПЛ | ЭРЭО |
| СООК | ТУММ |
| ВУУЛ | ТАН |
| ЛЕВИС | ТЕРЦ |
| ЛИИТ | РА |
12-е Зоны
| ЛИТАН | |
| ОСТЕР | ВУУЛ |
| СЕТ | ТОТ |
| ЛИЛИТ | ГОРН |
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин