Тамерлан – величайший среднеазиатский правитель, завоеватель, государственный деятель, создавший одну из самых могущественных империй в истории человечества, простиравшуюся от Волги до самой Индии, сыгравший судьбоносную роль в жизни народов Азии, а также Кавказа, Поволжья и Руси. Величина этой личности соизмерима с такими выдающимися фигурами, как Александр Македонский, Юлий Цезарь, Чингисхан, Наполеон, Александр Суворов.
Тамерлан – фигура еще более противоречивая, чем Чингисхан. Если в значительной части мира его имя является синонимом разрушения и безусловного зла, то в современном Узбекистане со столицей в Ташкенте за последние десятилетия имя Тамерлана стало культовым, а сам Тамерлан теперь – национальный герой узбекского народа. Одна из высших государственных наград страны — орден Тамерлана, учреждённый в апреле 1996 года. На ордене надпись: «В справедливости сила». Этот девиз был выгравирован на печати и на перстне властителя.
В любом случае, чтобы ни говорить – имя Тамерлана навсегда вписано в мировую историю. Его гений был настолько велик, что до сих пор поражает и удивляет умы. Несмотря на репутацию «кровавого варвара», разрушителя городов, Тамерлан был настоящим творцом и созидателем. Как отмечают историки, его созидательная деятельность столь же поражала воображение, как и разрушительная, и, безусловно, заслуживает особого внимания.
Тамерлан за несколько десятилетий непрерывных войн создал огромное государство, включившее в себя Мавераннахр, Иран, Ирак, Афганистан. Сам завоеватель дал этому государству название Туран. Границы его империи в пору её расцвета простирались до Сирии и Кавказа, на юге до Индии, на востоке до Китая.
В созданной Тимуром великой империи царил порядок, процветали искусства, действовали справедливые законы. Так же как и Чингисхан, Тимур отличался веротерпимостью. В его огромном государстве вольно или невольно происходило объединение разных народов.
По одним сведениям, Тамерлан был образованным, по другим — неграмотен и в юности не получил никакого образования, кроме военного, однако при этом был весьма талантлив. Согласно летописям, он в совершенстве владел несколькими разговорными языками, в том числе персидским, монгольским и таджикским, любил беседовать с учёными и требовал читать ему вслух труды по истории. Имея блестящую память, он приводил исторические примеры в беседах с учёными, чем сильно удивлял их. Любил искусства и изящную словесность, проявлял большой интерес к музыке.
Ведя кровопролитные войны, Тимур никогда не трогал архитекторов, строителей, кузнецов, ремесленников, ювелиров, поэтов, философов, астрономов и старался в максимально комфортных условиях доставить их в Самарканд, где они получали работу по специальности. В Самарканде были целые кварталы ремесленников, в совершенстве владеющих своим мастерством. Это были мастера из Шираза, Алеппо, Исфагана и многих других мест — не только ближних, но и дальних.
Именно при Тамерлане Самарканд превратился в «Сияющую звезду Востока» — один из главных культурных центров Азии. Тамерлан любил свою столицу, несмотря на то, что родом был из степняков, которые предпочитали не ограничивать себя городскими стенами. Город окружали зелёные насаждения. Разбивка садов была одной из постоянных забот Тамерлана, а затем и его потомков, в частности Бабура, основателя династии Великих Моголов Индии.
При Тамерлане шло активное восстановление разрушенных городов и основание новых, развивалось сельское хозяйство, велось строительство оросительных систем, мостов, дорог, развитие светского
и религиозного образования, а главное — искусства и науки. Стараниями Тамерлана в Самарканде появилась огромная библиотека. Он понимал, что, если наука будет развиваться, у его страны есть будущее. Перед мировой наукой у Тамерлана есть ещё одна заслуга — его любимый внук Улугбек стал не только достойным правителем гигантской империи, но и величайшим учёным Востока. Приняв в воспитании Улугбека самое деятельное участие, Тамерлан успел построить для него в Самарканде выдающееся инженерное сооружение — астрономическую обсерваторию.
С именами Тимура и его потомков связана одна из лучших эпох в истории мусульманской архитектуры. Архитектура, по известному выражению, — это воплощённая воля. Любой государь, строящий величественные сооружения, производит впечатление как на соседей, так и на врагов. На своей родине Тамерлан воздвиг десятки монументальных сооружений. Он собрал тысячи зодчих, ремесленников, строителей и, конечно же, архитекторов. Строительство шло не только в Самарканде и Бухаре, но и в Ферганской долине, близ Ташкента, в районе Кабула и других местах. Часто он сам был и заказчиком, и архитектором, и художественным критиком проектов. До наших дней не утратили своей красоты роскошно украшенные изразцами мавзолей Гур-Эмир, мечеть Биби-Ханум, мемориал Шахи-Зинда.
При Тимуре сформировалась своя художественная школа, существует даже специальный термин — Тимуридский ренессанс. К нему в первую очередь относится необыкновенная по красоте хорезмская майолика, или наборная мозаика, а искусство каллиграфии было доведено до совершенства.
Что же касается его пресловутой жестокости – с метаисторической точки зрения через его разрушительную деятельность реализовывались законы Кармы – как индивидуальной, так и эгрегориальной. Обратим внимание на ситуацию с Русью.
В 1395 году войско Тамерлана в первый и последний раз оказалось в русских землях. Завоеватель не рассматривал их как объект для присоединения к своей державе, причиной похода стала борьба с ханом Тохтамышем. Однако некоторые историки утверждают, что Тамерлан планировал завоевать Русь. Только чудо могло её спасти.
Итак, несметные полчища Великого эмира Тимура-Тамерлана вступили на Русскую землю. Разорён пограничный город Елец, конная разведка отправлена в сторону Москвы. Войско, не знающее пощады, готовится к уничтожению русских городов. Однако следующие несколько дней Тамерлан проводит в раздумье, а затем отдаёт приказ, лишённый логики и противоречащий характеру великого полководца: не вступая в бой, возвращаться назад. Что же произошло?
Легенда повествует, что Тамерлан увидел во сне высокую гору, с которой к нему спустились святители с золотыми жезлами. Над ними в воздухе, в сиянии ослепительных лучей, стояла Богородица. Бесчисленные тьмы ангелов с мечами окружали её. Наутро Тамерлан созвал мудрецов и поведал им о необычном сне. «Это Божья Матерь, заступница русских», — сказали мудрецы непобедимому эмиру. И Тамерлан покинул Русь и ушёл в Крым.
По мнению исследователей, сон Тамерлана совпал со временем переноса из Владимира в Москву чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери. Именно Она и явилась Тамерлану во сне.
Теперь подробнее о самом Тамерлане.
Жизнь и деятельность Тимура хорошо освещены источниками письменными и вещественными. Письменные источники по преимуществу носят повествовательный характер и представляют, с одной стороны, сочинения о деятельности Тимура, составленные при его жизни или вскоре после его смерти, с другой – сочинения мемуарного характера, написанные людьми, лично его видевшими. Немалое значение среди источников имеют эпиграфические памятники – надписи на постройках и произведениях искусства, так или иначе связанные с именем Тимура. Большая часть повествовательных источников о Тимуре носит характер официозный, апологетический и отличается присущими подобной литературе чертами: пристрастием и склонностью излагать события в пользу лица, которому посвящено сочинение.
Во время своих походов Тимур держал при себе «дабиран-и хае» (личные секретари) и «фадилан-и аср» (образованные люди эпохи) как из числа уйгурских, так и из числа персидских ученых, которым поручал описание того или иного из своих походов. Из биографии Тимура, приведенной в «Зафар-Намэ» («Книга побед») Низама ад-дина Шами (персидский хронист, автор «Зафар-наме», написанной на фарси хроники правления Тимура – самой ранней известной историей Тимура, единственной написанной при его жизни; составлена в 1404 году) мы узнаём, что он, будучи неграмотным человеком (не умел читать ни по-персидски, ни по-турецки), являлся человеком для своего времени весьма образованным и хорошо знал историю стран мусульманского переднеазиатского мира. Тимур держал при себе личных чтецов, которые в часы досуга, дома или в походе, читали ему сочинения по интересующим его вопросам. Тимур одинаково хорошо знал турецкий и персидский, точнее, таджикский, языки и любил книги, написанные простым и понятным слогом.
Наиболее ценным и достоверным документом является так называемая «Автобиография», предположительно написанная со слов самого Тамерлана. Это теоретический трактат о природе власти правителя, а также описание практического выполнения «владыкой мира» своей миссии на земле. Тамерлан говорит: «Всевышнему благоугодно было поставить меня пастырем народа, возложить на голову мою венец царский и утвердить меня на престол».
Огромную роль для политической и культурной истории времен Тимура играют в качестве первоисточника памятники материальной культуры, особенно знаменитой тимуровской архитектуры. Первоклассные постройки и их остатки, относящиеся ко времени Тимура, - мечети, мавзолеи, ханаки, дворцы (городские и загородные) в Самарканде, Шахрисябзе, Туркестане и других местах, - дают возможность судить о технических приемах возведения построек, о технике и художественных приемах орнаментации зданий поливными изразцами (резные, расписные и мозаичные наборы), о мотивах и темах этой орнаментации, наконец, о связи всех этих приемов орнаментации с культурным наследием Мавераннахра и стран, покоренных Тимуром, откуда он вывез в Среднюю Азию, особенно в Самарканд, так много различных мастеров, художников и ученых. Исключительное место на этих постройках занимают надписи - коранические и светские. Среди последних мы находим даты построек, имена строивших их зодчих, имена мастеров, выкладывавших замечательные изразцовые композиции. В надписях можно, наконец, встретить выражения, характеризующие представления Тимура о значении его власти, титулатуру, которую он применял к себе, и т.д.
Тимуровское время сохранило, наконец, и немало отдельных памятников искусства, связанных по большей части с архитектурой, например, резные деревянные двери, бронзовые подсвечники из мечети, росписи внутренних стен в мечетях, мавзолеях и т.д. Все эти произведения искусства (изделия из бронзы, дерева, керамика) дают также возможность судить о местных традициях, с одной стороны, и о культурных и политических связях с соседними странами - с другой. Большое значение имеют и надписи на этих предметах, особенно на изделиях из бронзы (подсвечники, котёл). Достаточно просмотреть имена мастеров с их нисбами, которые упомянуты на зданиях и отдельных памятниках, чтобы судить о той роли, которую сыграли мастера, вывезенные Тимуром из покоренных им стран.
Рассказ о самом Тимуре начнем с географии и истории.
Регион, который называют родиной Тамерлана – междуречье Амударьи и Сырдарьи, носил название Мавераннахр, что означает «земли за рекой». Его северные и восточные границы четко не определялись. В это понятие периодически включались города и к северу или югу от великих рек. В разное время этими плодородными землями владели Парфянская (т.е., скифская) империя и держава Сасанидов, тюркский каганат и арабский халифат. В это время крупнейшим центром региона являлся древний Самарканд. Халифат после его завоевания разместил тут серьезные контингенты воинов-аравитян и развернул грандиозное строительство. Город стал использоваться для исламизации края. При Тахиридах, преемниках Арабского халифата, а тем паче, при Саманидах, местной по происхождению династии, Мавераннахр испытал небывалый расцвет. Последние перенесли столицу в Самарканд и Бухару, славнейшие города своих владений. Они несказанно разбогатели на торговле по Великому шелковому пути. Но в дальнейшем наступила эпоха тюркских царств, которые соперничали между собой. В 1219 году в Мавераннахр вторглись монголы Чингисхана. В 1224 году регион вошёл в Чагатайский улус Монгольской империи.
Сейчас основную часть Мавераннахра занимает Узбекистан – самая населенная часть Средней Азии, запад его принадлежит Туркмении, восток – Таджикистану, Казахстану – север. Само название давно забыто и употребляется только в историческом смысле.
СРЕДНЯЯ АЗИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIII ВЕКА И ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIV ВЕКА
В 1251 г. земли Средней Азии, составлявшие тогда Чагатайский улус, вышли на короткое время из повиновения дому Чагатая. Золотоордынский хан Батый заключил с сыном Тулуя Мункэ союз против потомков Угедея и Чагатая. На курултае в Каракуруме в 1251 г. Мункэ при содействии Батыя захватил власть Великого хана над монгольской империей в свои руки. Когда появились первые признаки неповиновения власти хана Мункэ, последний начал преследовать своих действительных и мнимых противников. Большинство членов домов Чагатая и Угедея, а также их эмиров было истреблено. Последствием этого переворота была передача Мавераннахра под власть Золотой Орды, сначала Батыя, а потом Берке-хана (1256-1266).
Брат Мункэ Хулагу начал поход в Иран. В сентябре 1254 г. Хулагу-хан разбил свою ставку на равнине Кан и-Гиль, у самого Самарканда. Поход Хулагу имел последствием полное завоевание Ирана. В 1258 г. Хулагу-хан захватил Багдад и уничтожил аббасидский халифат. Вскоре в Иране с центром в Тебризе было положено начало монгольскому хулагидскому государству.
В 60-х годах внуку Чагатая Алгую удалось выгнать из Мавераннахра золотоордынских чиновников и восстановить Чагатайский улус. Чагатайские ханы мало вмешивались в дела управления Мавераннахром и интересовались главным образом доходами с него. В 60-х же годах XIII в., вскоре после смерти Алгуя, внутри Чагатайского дома начались расхождения по вопросу о Мавераннахре. Чагатай и его ближайшее монгольское окружение были отрицательно настроены к исламу и исламской культуре. Однако чагатайские ханы – Мубарек-шах и Борак-хан – приняли ислам. Более того: церемония возведения Мубарек-шаха на чагатайский престол в 1266 г. происходила не в долине реки Или, а в Мавераннахре, в долине реки Ангрена, что говорит о перемене взглядов на Мавераннахр и о желании хана быть вблизи этой богатой страны, если не в ней самой. Тогда же вместе с ханом Мубарек-шахом в Мавераннахр перешли и некоторые монгольские роды, в том числе джелаиры и барласы.
Политика усиления внимания к Мавераннахру в некоторых кругах Чагатайского дома, особенно среди кочевий монгольской аристократии, встречала резкую оппозицию. Под влиянием последней чагатайский хан Кайду в 1269 г. собрал в Таласской долине курултай монгольских царевичей и нойонов. На курултае победили противники ориентации на Мавераннахр, и участники курултая заключили, по словам Рашид ад-дина, между собой договор, «что они впредь будут жить в горах и степях, не будут держаться вокруг городов, не будут пускать скот на засеянные поля и делать необоснованные взыскания с подданных (раайя)».
Постановление курултая 1269 г. не могло, однако, затушевать глубокого противоречия внутри Чагатайского улуса по вопросу о Мавераннахре. В XIV в. противоречия между чагатайскими ханами, стремившимися к установлению прочных связей с культурными районами, и военной кочевой аристократией, желавшей продолжать кочевнические традиции, обострились до крайности. К тому же откупная система взимания налогов и податей, а также система управления Мавераннахром совершенно изжили себя. Сельское и городское население, недовольное откупными порядками, готово было энергично поддержать попытку чагатайских ханов взять в свои руки управление страной.
В начале XIV в. в Мавераннахре наблюдалась такая же беспорядочность в денежном обращении, такие же злоупотребления чиновников и спекулянтов, как и в Иране при Хулагидах. Хан Чагатайского улуса Кебек (Чингизид, потомок Чагатая, 1318–1326), который пришёл к власти после смерти чагатаида Эсен-Буки в 1318 году, проводил политику централизации власти в Чагатаийском улусе и улучшения его социально-экономического положения. Кебек-хан разделил страну на административные единицы — туманы. Он стал первым ханом, который чеканил единую монету для всего государства с собственным именем. В 1326 году Кебек-хан был убит в результате заговора.
Огромное значение в жизни Мавераннахра имела административная реформа. В начале политической карьеры Тимура Самарканд образовывал семь туменов, а Фергана – девять туменов. Под туменом нужно понимать термин, обозначающий такое количество населения, из которого можно было призвать тумен, т.е. 10 тыс. войска (ополчения). Таким образом, еще до Тимура Мавераннахр был разбит на военно-административные округа – тумены. Чтобы правильно представить эти тумены, нужно помнить, что они выкраивались в сугубо феодальной обстановке. Мавераннахр в это время представлял собой большое число мелких феодальных владений – светских и духовных, оседлых и кочевых. Во главе каждого стоял бек (эмир).
Административная реформа Кебека не уничтожила феодальных княжеств с их владетелями, а приспособилась к ним: владения стали административными единицами – туменами, а владетели сделались наместниками. В условиях феодального общества наместники были наследственными. Реформы Кебека встречали в оседлом населении Мавераннахра самый сочувственный отклик. Иначе к ним относилась кочевая военная аристократия. После смерти Кебека вновь началась борьба между ханами и беками кочевых племен. Одно время ставка чагатайского хана перенесена была даже в Семиречье. Ханскую ставку вернул в Мавераннахр хан Казан, последний Чингизид в мавераннахрской части Чагатайского улуса.
Казан-хан весьма настойчиво и умело продолжал политику Кебека. Главы чагатайских родов за это его остро ненавидели. Борьба возобновилась. Во главе недовольных стал бек Казаган. В сражении между Казан-ханом и Казаганом первый был убит. Власть в Мавераннахре попала в руки Казагана.
Правление Казагана (1346-1358) было ярким выражением воззрений и интересов кочевой военной аристократии, которая более всего заинтересована была в организации набегов и грабительских походов на соседние страны. Для набегов Казаган избрал Герат и Гератскую область, где он произвел большие опустошения в окрестностях Герата, забрал большую добычу, но Герата захватить не мог: не удалось ему овладеть укреплениями последнего, возобновленными незадолго перед тем. В 1358 г. на охоте Казаган был убит.
После смерти эмира Казагана в Мавераннахре не было сильного правителя. Страна находилась в состоянии полной феодальной раздробленности. В Мавераннахре в 50-х годах XIV в. было несколько более или менее крупных владений, которые никому не подчинялись и враждовали друг с другом. Каждый из владетелей, даже обладавший небольшой военной силой, держал себя по отношению к другим владетелям высокомерно, вследствие чего в стране не прекращались раздоры и смуты, а дела государства пришли в полное расстройство. Более всего от этих смут страдали райаты (крестьяне). С каждым годом положение Мавераннахра ухудшалось. Отсутствие сильного правителя в Мавераннахре хорошо было известно за пределами страны, и это обстоятельство прежде всего учел хан Моголистана Токлуг-Тэмур, который решил напасть на Мавераннахр, ограбить его и подчинить себе. В связи с этим Токлуг-Тэмур и провел два похода – 1360 и 1361 годов.
МОЛОДЫЕ ГОДЫ ТИМУРА
В основных достоверных источниках о детстве и молодости Тимура сведении не имеется (легендарных – очень много). Подробные данные о его жизни начинаются лишь с похода Токлуг-Тэмура (1360). Однако у Ибн Арабшаха, в русской летописи и у Ори Гонзалеса де Клавихо имеются некоторые детали, проливающие свет на биографию Тимура до 1360 года.
Тимур родился в селении Ходжа Ильгар, недалеко от г. Шахрисябза, был сыном Тарагая, барласского бека, не очень, по-видимому богатого, но достаточно влиятельного. Барласы – одно из монгольских племён, участвовавших в походах Чингисхана. Часть барласов, откочевавших в Среднюю Азию, тюркизировалась и приняла ислам.
С юности Тимур любил лошадей, был хорошим наездником, прекрасно стрелял из лука. Среди сверстников он всегда пользовался авторитетом и даже любовью, рано проявив качества вожака. Вот почему в дни молодости Тимура к нему тянулись такие же как он, молодые барласы, охотно становясь его нукерами (в данном случае конными слугами). У Тимура, так же как и у его отца в молодые годы, было не более трех-четырех нукеров. «Говорят, - пишет Гонсалес де Клавихо (испанский дипломат и путешественник, посетивший двор Тамерлана в Мавераннахре), - что он с помощью своих четырех или пяти слуг начал отнимать у соседей один день барана, другой день корову». Постепенно молодой Тимур собрал небольшой отряд конных, хорошо вооруженных людей, которых он в обстановке феодальной анархии направлял в набеги за добычей на земли своих соседей и на караваны проезжавших купцов. По словам Клавихо, который слышал немало рассказов о молодости Тимура, когда набег Тимуру удавался, «он пировал со своими людьми; частью за это, частью за то, что он был человек храбрый и доброго сердца и хорошо делился тем, что у него было, собирались к нему другие люди, так что наконец у него было 300 всадников. Когда их набралось столько, он начал ходить по землям и грабить и воровать всё, что мог, для себя и для них; также выходил на дорогу и грабил купцов». По-видимому, личная храбрость, щедрость, уменье разбираться в людях и выбирать себе помощников, а также ярко выраженные качества вожака, главаря создали Тимуру в долине Кашка-Дарьи среди барласов, особенно в кругу военной кочевой молодежи, широкую популярность.
Клавихо писал о молодости Тимура со слов лиц, которые были в курсе всего, что рассказывалось тогда в обществе о могущественном эмире Средней Азии. Рассказывая о дальнейшей биографии Тимура, Клавихо приводит эпизод, происшедший в Сеистане. Как-то ночью Тимур «напал на стадо баранов, и в это время пришли сеистанцы, бросились на него и на его людей, многих убили, а его свалили с лошади, ранили в правую ногу, от чего он стал хромым, также в правую руку, от чего он лишился двух маленьких пальцев». С этого времени Тимур и получил прозвище Тимурленг, т. е. Тимур-хромец, в европейском произношении – Тамерлан.
Биографы не приводят в качестве источника сведений о молодых годах Тимура данных, имеющихся в русской летописи. Насколько они соответствуют действительности, мы еще будем иметь возможность убедиться. Летопись именует Тимура Темир Аксак (турецкий перевод имени Тимурленг – Тамерлан). Родина Темир Аксака – «Междуречье», область между Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей. «И от тоя страны бяше сей Темир, сын старейшины некоего от заяикских Татар, иже бе железными враты; ремеством же бе кузнец железный… Иже прежде бысть он раб у некоего господина; злонравна же его ради отверже его от себе господин его; он же, не имея чем питатися и одеватися, и пребывая крадый и разбивая, и сим питаяся. Еще бо ему тогда младу сущу, и некогда украде у некоего человека овцю, иже и постижен бысть и много бьеи, и преломиша ему ногу и бедру наполы, и повергоша его, мняще мертва, псом на снедь. Он же по времени мнозе едва исцеле, и ногу свою перебитую жезлом прекова, и того ради прозван бысть Темир-Аксак; Темир бо зовется Татарским языком железо, Аксак же – хромец, и тако толкуется Железный Хромец, яко от вещи и от дел имя приять. И тако по исцелении от ран не токмо не лишися злого своего обычая, но паче горшее неистовствуя, бысть лют разбойник; и совокупишася к нему юноши жестоцы и немилостиви, всегда разбивающе и крови проливающе. И шед, порази некыя пастыря и взят овца их, идеже и устрелен бысть в ногу и храмляше; и от сего приобрете имение. И егда бысть их числом яко сто и нарекоша его старейшину разбойником; егда же стяжа тысячу мужей, и тогда уже князем зваху его».
В рассказе летописи лежат те же данные о юности и молодых годах Тимура, что и в сообщении Клавихо. Новым является лишь упоминание о том, что Тимур «ремеством же бе кузнец железный». Интересно, что и этот факт не является простым изолированным осмыслением летописца самого прозвища Тимура «Темир Аксак» («Железный Хромец»), а одной из версий происхождения Тимура в рассказе Ибн Арабшаха, арабского писателя и историка 14-15 века, автора книги «Чудеса судьбы истории Темура». Вообще рассказ Ибн Арабшаха ближе к летописным сведениям о молодости Тимура, чем рассказ Клавихо. Ибн Арабшах говорит не только о том, что отец Тимура был бедный кузнец; так же, как и летопись, он приводит рассказ об украденной Тимуром овце и о пастухе, который вместе со своими товарищами рассек Тимуру стрелой бедро и плечо. У Ибн Арабшаха также имеется рассказ о постепенном увеличении числа нукеров в дружине Тимура, шедших охотно за ним на любой грабительский набег. Размеры и характер набегов определялись наличностью людей, лошадей и вооружения.
Сравнивая описания молодых лет Тимура у Клавихо, Ибн Арабшаха и в летописи, мы имеем все основания сказать, что сходственные и независимые от официозной версии данные о ранней биографии Тимура черпались во всех трех случаях из широко распространенных о нем в народе рассказов. И действительно, в самой летописи говорится, что «о сем же Темир Аксаце поведоша неции», т.е. источником приведенных сведений являются рассказы современников. Где летописец мог услышать эти рассказы? Представляется, что от купцов и других московских людей, которые бывали в городах Золотой Орды, Сараях, Астрахани, Сарайчике. Сношения же Золотой Орды со средней Азией, мирные и военные, хорошо известны, особенно после походов Тимура против Тохтамыша в 1391 и 1395 годах.
Исключительное сходство летописного рассказа с версией Ибн Арабшаха невольно заставляет сблизить эти никак не связанные между собой источники. Из биографии самого Ибн Арабшаха известно, что он бывал в Хорезме, Сарайчике, Астрахани, Сараях и в Крыму и, следовательно, мог сам быть распространителем сведений о Тимуре, тем более что эта тема его всегда волновала.
Возвратимся к Тимуру. Владея с детства тюркским и таджикским языками, Тимур хорошо знал не только кочевую, скотоводческую, но и оседлую, земледельческую среду. Более того: он хорошо знал и городскую жизнь благодаря частым посещениям Шахрисябза, власть над которым тогда была в руках барласского бека Хаджи Барласа. В те годы в духовной жизни людей из среды мусульман большую роль играли мусульманские шейхи. В Шахрисябзе большой популярностью пользовался шейх Шемс ад-дин Кулаль, или, как его именует другой источник (Ибн Арабшах), Шемс ад-дин Фахури. Шемс ад-дин был духовником отца Тимура – Тарагая, и последний сумел внушить сыну свои симпатии к шейху. Хотя Тимур никогда не отличался особой религиозностью, многие свои успехи он приписывал молитвам шейха Шемс ад-дина Кулаля.
Когда монгольский хан Токлуг-Тэмур появился со своим войском в 1360 г. в Мавераннахре, там не нашлось правителя, который для борьбы с Тэмуром мог бы сплотить вокруг себя враждующих между собой владетелей. Поодиночке же они были бессильны бороться. Токлуг-Тэмур дошел до Кашка-Дарьи, не встретив серьезного сопротивления. Не оказал сопротивления и Хаджи Барлас на Кашка-Дарье. В 1361 г. Токлуг-Тэмур возобновил нападение на Мавераннахр, имея намерение окончательно подчинить себе эту богатую страну. И на этот раз Токлуг-Тэмур не встретил на Кашка-Дарье отпора. Более того: Хаджи Барлас испугался столкновения с монголами и бежал в Хорасан.
В эти дни и выдвинулся Тимур. Он решил, что целесообразнее сейчас не ссориться с Токлуг-Тэмуром, а поступить к нему на службу. Токлуг-Тэмур охотно принял его предложение и, отправляясь домой, передал Тимуру управление Кашка-Дарьинским вилайетом. Так Тимур в 25 лет стал владетелем небольшого, но богатого тумена, вместо бежавшего Хаджи Барласа.
В 1361 же году произошло сближение Тимура с эмиром Хусейном, внуком эмира Казагана. Однако Тимур не долго был на службе у монгольского хана. Когда последний направил своего сына Ильяса Ходжу правителем в Мавераннахр, Тимур не пожелал служить последнему, порвал с ним и стал самостоятельным владетелем. Не исключена возможность, что этот разрыв произошел благодаря поддержке Хусейна.
Годы 1361-1365 являются временем наибольшей близости между двумя эмирами. Их союз был скреплен установлением родственных отношений: сестра Хусейна Улджай Туркан-ага стала любимой женой Тимура. В эти годы оба эмира были наиболее крупной силой в Мавераннахре. Однако союз свой они использовали главным образом в личных интересах, совершая набеги для захвата большой добычи. Не всегда в эти годы им улыбалась судьба. Так, в 1362 г. они провели 62 дня в плену у туркмена Али-бека в селении Махан (ныне г. Мары). Через некоторое время мы видим их в Сеистане. Хусейн и Тимур чуть не погибли здесь. В разыгравшемся сражении Тимур, как было сказано выше, был тяжело ранен в правую руку и правую ногу. Рука эта у него почти высохла, а на правую ногу Тимур всю жизнь хромал, почему и получил прозвище Тимурленга – Тимура-Хромца, в европейском произношении – Тамерлана.
Изгнанный из Мавераннахра после смерти Токлуг-Тэмура, Ильяс Ходжа не хотел мириться со своим положением и готовил поход на Мавераннахр. В 1365 г. Ильяс Ходжа с большим войском отправился в Мавераннахр. Хусейн и Тимур, зная, что Ильяс Ходжа особенно настроен против них, со своей стороны собрали войско. Битва, вошедшая в историю под названием «грязевой битвы», произошла между Чиназом и Ташкентом. В момент сражения начался сильный ливень. Образовалась липкая, скользкая грязь, лошади теряли устойчивость и падали. Тимур и Хусейн проиграли сражение.
Оба эмира покинули место боя с остатками войска и ушли сначала в сторону Самарканда, а потом, признав дальнейшее сопротивление бессмысленным, спустились на юг к Аму-Дарье, которую и перешли, скрывшись в Балхской области. Такое поведение обоих правителей открывало врагу свободную дорогу на Самарканд. Самарканд в то время не имел ни укрепленных стен, ни цитадели, где можно было бы укрыться на случай осады города. Более того: Хусейн не оставил в нем ни гарнизона, ни военачальников. Таким образом, население древнего города было оставлено на произвол судьбы, на волю победителя – Ильяса Ходжи. К счастью для Самарканда и его многочисленных жителей, в городе в это время находилась значительная группа так называемых сербедаров. В ту эпоху сербедарство широко было распространено в Северо-Восточном Иране, главным образом Хорасане и Мавераннахре. Это было весьма прогрессивное течение, ставившее своей основной задачей освобождение родной страны от монгольского ига. Сербедарство широко поддерживалось демократическими слоями городов, прежде всего ремесленниками, учащейся молодежью, лавочниками, за пределами городов – крестьянством и средними землевладельцами.
Только феодальная аристократия, высшее мусульманское духовенство да крупное купечество были довольны монгольскими порядками и враждебно относились к сербедарской пропаганде. Однако и в среде феодальной аристократии, особенно среди патриотически настроенной молодежи, имелись элементы, сочувствовавшие сербедарам. Сербедар в переводе значит «висельник» -- «лучше погибнуть на виселице, говорили сербедары, чем гнуть спину перед монголами».
Когда весть о приближении монголов Ильяса Ходжи дошла до жителей Самарканда, началось большое возбуждение. Сербедары призывали народ оказать сопротивление монгольскому войску. Среди самаркандских сербедаров особенно выделились: Маулана Задэ, учащийся самаркандского медресе, Абу Бекр, староста квартала трепальщиков хлопка, и Хурдек и-Бухари, хороший стрелок из лука. Когда в соборной мечети собралось около 10 тыс. человек знатных и из простого народа, Маулана Задэ, опоясанный мечом, выступил с горячей речью. Он говорил о том, что правитель, взимавший незаконную подушную подать под видом пошлин и хараджа, в часы опасности бросил население города на произвол судьбы, указывал собравшимся, что жители города не спасутся, если дадут за себя даже самый большой выкуп, подчеркивал, что спасение только в сопротивлении, в борьбе. Заканчивая свою речь, Маулана Задэ обратился к народу с вопросом, кто возьмет на себя защиту ислама и станет ответственным перед знатью и простыми людьми. Знатные люди хранили полное молчание. Тогда Маулана Задэ спросил простой народ, окажет ли он ему содействие, если он примет на себя ответственность. Простой народ обещал отдать себя в полное распоряжение Маулана Задэ.
Получив полномочия народа, сербедары под руководством Маулана Задэ и Абу Бекра, который имел большие связи в среде самаркандских ремесленников, начали энергичную подготовку к обороне родного города. Задача эта была очень трудная: ведь в Самарканде не было ни стен, ни действующей цитадели. Маулана Задэ составил списки годных к военной службе людей и привлек к работам по укреплению города самые широкие слои населения. Сербедары использовали узкие улицы города для возведения в них баррикад. Свободной была оставлена, по-видимому, только главная магистраль города. В наиболее важных и выгодных для обороны пунктах были расставлены лучники. Всё было рассчитано на то, чтобы впустить конных монголов в свободный проход, а с флангов, со стороны забаррикадированных узких улиц, нанести им тяжелый удар. Монголы не подозревали, что их ожидает в Самарканде, и рассчитывали легко овладеть городом. Однако они ошиблись в расчете, так как, когда передовые отряды их прошли засаду, Маулана Задэ дал сигнал и на врага посыпались стрелы, камни и палки. Монголам пришлось поспешно уходить, потеряв, по одним данным, тысячу, а по другим – 2 тысячи человек.
Вскоре монголам пришлось пережить еще одну неудачу: среди лошадей начался мор, из каждых четырех оставалась в живых лишь одна. Так, не получив ни даров, ни выкупа, ни просто награбленной добычи, Ильяс Ходжа вынужден был поспешно покинуть сначала окрестности Самарканда, а потом и Мавераннахр. В городе было большое ликование. Самаркандская оборона показала, как много может сделать народ, когда руководство им попадает в энергичные и верные руки.
Весть о победе сербедаров над Ильясом Ходжи дошла до эмира Хусейна и Тимура. Зиму последний проводил в Кеше, а Хусейн – на берегу Аму-Дарьи. Весной они сошлись и направились к Самарканду. Остановились они у самого города, в местности Кан-и-Гиль. Оба эмира дали знать сербедарам, что одобряют их поведение и хотят их видеть. Сербедары поверили «добрым» намерениям эмиров, и действительно, на приеме им было оказано много знаков внимания. Однако, когда на следующий день они вновь появились в ставке Хусейна и Тимура, их вероломно схватили, связали и казнили, всех, за исключением Маулана Задэ, которого своим заступничеством перед Хусейном спас Тимур. По-видимому, между Хусейном и Тимуром существовало разногласие по вопросу о сербедарах. Есть основание думать, что Тимур имел с некоторыми из них старые связи, особенно с сербедарами из среды знати. Покончив с сербедарами, особенно с таким ярким из них, как Абу Бекр, Хусейн и Тимур вновь подчинили себе Самарканд.
Произошло это в конце весны 1366 года. Совместное пребывание в лагере в Кан-и-Гиль было в известной мере испытанием «дружбы» Хусейна и Тимура. Между обоими эмирами начались недоразумения, которые трудно было преодолеть. Разногласия между ними в отношении к сербедарам осложнялись жадностью Хусейна, который хотел заставить некоторых сподвижников Тимура уплатить ему большие денежные суммы, которые они якобы были должны. Потеряв много имущества во время «грязевой битвы», эмиры эти сильно обеднели и не имели возможности отдать долги. Тимур не хотел ставить своих сподвижников в трудное положение и лично пришел им на помощь. Этим актом щедрости он приобрел в среде своих военных помощников большую популярность. Хусейн же, напротив, нажил немало недругов среди влиятельных людей. Уже в лагере под Самаркандом оба эмира почувствовали, что каждый из них является помехой для другого. Расхождения между ними с каждым годом усиливались, и бывали периоды, когда оба эмира втягивали в круг своих интересов, взаимных схождений и расхождений других мавераннахрских владетелей. Феодальная анархия в стране не могла продолжаться до бесконечности. Наряду с феодальными сепаратистскими силами, в самом обществе того времени накапливались силы, заинтересованные в феодальном объединении, в сложении прочной государственности. Объединения хотели купцы, ремесленники и мусульманское духовенство, а также массы земледельческого населения. Хотя между Тимуром и Хусейном не было таких резких противоречий, какие в свое время имелись между Кебек-ханом и чагатайскими кочевыми беками, однако Тимур лучше, чем Хусейн, понимал требования времени и не покладая рук подготовлял в среде духовенства и городского населения сочувствующие ему группы.
В конце 60-х годов Хусейн взял курс на укрепление принадлежавшего ему города Балха. Он перестроил в нем цитадель – Хиндуван – и возобновил ее стены. В балхскую цитадель он свез свое большое имущество и много оружия. Тимур прекрасно понимал, что все эти мероприятия направлены главным образом против него. Не раз он уговаривал Хусейна не строить в Балхе новых укреплений, однако последний его не слушал. Тогда Тимур решил предупредить Хусейна и самому напасть на него. В 1370 г., собрав хорошо вооруженное войско, Тимур осадил Балх и после значительных усилий и больших потерь пробил брешь в стене Балха и овладел городом. Испуганный и растерявшийся Хусейн спрятался в цитадели.
Видя полную безнадежность своего положения, Хусейн запросил Тимура, какие гарантии тот сможет ему дать в случае, если он сдастся. Тимур просил передать, что обещает сохранить ему жизнь и ничего больше. После этого Хусейн в сопровождении нескольких нукеров вечером вышел из ворот балхской цитадели. Подходя к ставке Тимура, он вдруг струсил, повернул назад и скрылся в первом попавшемся минарете. Случайно забрел туда какой-то человек, узнал Хусейна и, несмотря на обещание молчать, выдал его людям Тимура. Слова, данного Хусейну, Тимур не сдержал: хотя сам он ничего не предпринимал, он не помешал одному из своих союзников – Кейхосрау, владетелю Хутталяна, - убить Хусейна на основе права кровной мести.
Медитация:
4 Мастер
ЭРЭО ТЛПЛ
ЛОО ЭССО
АУО ДАНА
ХЕВА ЛОТТ
ГЕА ОУН
12-е Зоны
ЛИТАН
ОСТЕР ВУУЛ
ЙЕНН ЛЕВИС
ХОХ КРОН
Мавераннахр: чем известен регион, который называют родиной Тамерлана? Что с ним стало сейчас?
Земли за рекой Амударьей зороастрийцами назывались Тураном. В понимании их священной книги Авесты, это было достаточно опасное место, населенное, преимущественно, кочевниками-скифами. Впрочем, тут находились и оседлые государства – Согд, Бактрия и Хорезм, где жили предки таджиков. Эта обширная область была завоевана Ахеменидами в 6-м веке до нашей эры и считалась одной из самых богатых провинций. Персы называли ее Фараруд – «то, что расположено за рекой».
Македонцы потратили два года на покорение этой буйной сатрапии, но достаточно крепко сидели только в Фергане. К северу от Сырдарьи проживали суровые скифы, которые в битве при Яксарте едва не нанесли поражение самому царю Александру. В остальной части региона была целая россыпь княжеств, многие из которых управлялись скифами или зависели от них. Впрочем, эллинистическая Греко-Бактрия сумела их несколько потеснить.
Ее преемниками во власти над Средней Азией стали Парфянская (т.е., скифская) империя и держава Сасанидов – этническая персидская династия. Впрочем, новые кочевники сумели отнять ее дальние окраины. Кушаны, эфталиты, а затем и древние тюрки, не могли оставить без внимания эти богатые земли.
Многие иранские феодалы, не исключая и сыновей последнего шаха, бежали в Фараруд после мусульманского завоевания Ирана. Сами, или под верховной властью Тюркского каганата, они правили здесь до прихода арабов. Они-то и придумали новое название для междуречья Амударьи и Сырдарьи. Его стали называть Мавераннахр – это тоже означает «земли за рекой». Северные и восточные границы области четко не определялись. В это понятие периодически включались города и к северу или югу от великих рек, если они были населены согдийскими колонистами. В это время крупнейшим центром региона являлся древний Самарканд. Халифат после его завоевания разместил тут серьезные контингенты воинов-аравитян и развернул грандиозное строительство. Город стал использоваться для исламизации края. Вместе с обширными владениями он был утрачен в пользу тюрок в 731-х годах и возвращен только через два десятилетия после победы над кочевниками и их покровителями – китайцами.
Как это ни парадоксально, арабское завоевание привело к распространению персидского языка, как языка ислама и культуры: солдатами мусульманских армий и проповедниками были недавно обращенные персы. Впрочем, долгие столетия после поверхностной исламизации многие из местных оставались зороастрийцами. Также тут были распространены буддисты, манихеи и христиане несторианского толка. А большинство кочевников оставались язычниками до прихода монголов.
При Тахиридах, преемниках Арабского халифата, а тем паче, при Саманидах, местной по происхождению династии, Мавераннахр испытал небывалый расцвет. Последние перенесли столицу в Самарканд и Бухару, славнейшие города своих владений. Они несказанно разбогатели на торговле по Великому шелковому пути. Но в дальнейшем наступила эпоха тюркских царств.
Караханиды, первые принявшие ислам тюрки, завоевали эту землю для себя и сумели отстоять ее от вторжения Газневидов из Афганистана. Но последние были вынуждены пустить за Амударью сельджуков, которые разбили тут вообще всех и установили над Караханидами вассалитет. В дальнейшем Мавераннахр, уже как признанный оплот ислама, был разделен между Хорезмшахами и каракитаями. Их соперничество разрешил Чингисхан, который все забрал для себя. В 1219 году в Мавераннахр вторглись монголы Чингисхана. В 1224 году регион вошёл в Чагатайский улус Монгольской империи.
В это время многие из монголов приняли ислам. Междуречье вошло в состав Чагатайского ханства, которое через сто лет после основания раскололось надвое. На западе поселились принявшие новую веру тюрко-монголы, а на востоке находились язычники-скотоводы. В условиях соперничества двух этих миров началось восхождение Тамерлана, который очень любил свою родину и вознес на небывалую высоту Самарканд и Мавераннахр.
Но после него область больше никогда не была единой. Она оказалась разделена Тимуридами (а затем Моголами), Сефевидами Ирана, узбеками Золотой Орды и государствами, которые возникли после прекращения соответствующих династий. Сейчас основную часть Мавераннахра занимает Узбекистан – самая населенная часть Средней Азии, запад его принадлежит Туркмении, восток – Таджикистану, Казахстану – север. Само название давно забыто и употребляется только в историческом смысле.
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин