Когда после короткой осады в мае 614 года Иерусалим пал, реакция христиан по всему миру граничила с истерикой. Иудеев обвинили не только в сотрудничестве с персами, но и в оказании им активной помощи. Их обвиняли в том, что они сыграли важную роль в истреблении местного населения, что они сносили церкви, попирали ногами кресты и плевали в иконы. Крест, на котором был распят Иисус, оказался захвачен и отослан в столицу Персии в качестве трофея и подтверждения военного превосходства Хосрова. Для Византии это было поистине катастрофой.
Столкнувшись с такими неудачами, Ираклий решил отречься от престола. Но прежде чем принимать такие отчаянные меры, он отправил к Хосрову торжественное посольство из 70 важных лиц, чтобы попробовать добиться мира. Через своих посланников Ираклий просил прощения и обвинил своего предшественника Фоку в недавних проявлениях агрессии Византии. Представляя себя абсолютно покорным, правитель Византии признал шаха верховным правителем. Но посольство подверглось поруганию, как только вступило на персидскую почву, всех его членов заковали в оковы и под стражей привели к Хосрову. Персидский царь в сознании своего могущества и с целью показать крайнее презрение к Ираклию приказал послов заключить в темницу, а в ответ на отправленное ему с посольством письмо говорил: «Да не обманывает вас тщетная надежда. Если Христос не мог спасти Себя от евреев, убивших Его на кресте, то как же Он поможет вам? Если ты сойдешь в бездны моря, я протяну руку и схвачу тебя!».
Когда новости достигли Византии, Константинополь охватила паника. И это позволило провести радикальные реформы при самом минимальном возражении со стороны оппозиции. Заработная плата имперских чиновников была снижена вдвое, также как и заработная плата военных. Свободное распределение хлеба, которое издавна позволяло завоевать благосклонность жителей, было приостановлено. В отчаянных усилиях заполнить казну из церквей изымали золото и серебро. Просвещенный и патриотически настроенный патриарх Сергий не препятствовал употреблению церковных сокровищ на военные нужды, тем более, что войну с персами после завоевания Иерусалима и отнятия Животворящего древа можно было рассматривать как подвиг религиозный. Драгоценностями св. Софии не ограничивались жертвы Церкви, примеру Великой церкви последовали столичные и провинциальные епископские храмы, пожертвования которых позволили правительству начеканить достаточно золотой и серебряной монеты на потребности предстоящей войны. Ираклий изменил чеканку монет: на одной стороне, как и прежде, изображался бюст императора, а на обороте новых монет, которые отчеканили в больших количествах, было помещено изображение креста. Борьба с персами стала не чем иным, как борьбой за христианскую веру.
В краткосрочной перспективе эти меры принесли мало пользы. Захватив Палестину, персы повернули к дельте Нила и в 619 году взяли Александрию. Меньше чем за два года Египет – житница Средиземноморья и основа римского сельского хозяйства на протяжении шести столетий – пал. Затем наступила очередь Малой Азии, которая была атакована в 622 году. Империя превратилась в узкую цепочку разрозненных прибрежных провинций. Она была притиснута к Босфору, а за ним на Балканы напирали славяне и авары.
Хотя продвижение персов и приостанавливалось на некоторое время, к 626 году их армия уже разбила лагерь в прямой видимости стен Константинополя. Словно это было недостаточной угрозой для византийцев, шах заключил союз с кочевым племенем аваров, которые перешли Балканы и приближались к городу с севера. Все, что теперь отделяло остатки Римской империи от полного уничтожения, – это мощные стены города великого императора Константина, Константинополя, Нового Рима. Конец был близок и представлялся неизбежным.
Тем не менее удача оказалась на стороне Ираклия. Первые попытки взять город провалились, а последующие нападения были с легкостью отбиты. Уверенность врагов стала спадать. В первую очередь это коснулось аваров. Они боролись лишь за пастбища для своих лошадей и отступили, когда племенные различия стали угрожать подрывом авторитета их лидера.
Вскоре после них отступили и персы, отчасти потому что получили известия о том, что тюркские племена атакуют Кавказ, и это определенно требовало внимания. Политика территориальной экспансии «размазала» ресурсы по достаточно большой территории, и это делало новые территории уязвимыми. Тюрки тоже отлично это понимали. Константинополь едва сумел спастись.
В ходе удивительной контратаки Ираклий, который повел имперскую армию в Малую Азию после осады собственной столицы, теперь догонял отступающего противника. Сначала император направился на Кавказ, где встретил тюркского кагана, с которым и договорился о союзе, буквально осыпав его почестями и подарками и пообещав ему отдать в жены свою дочь Евдокию, чтобы закрепить узы дружбы. Затем император, отбросив всякие предосторожности, отправился на юг, разбив по дороге большую армию персов возле Ниневии (в настоящее время это север Ирака) осенью 627 года. После этого Ираклий отправился к Ктесифону.
Персия испытывала крайнее напряжение, среди народа началось недовольство. В Персии произошел тот переворот, которого не без основания ожидал византийский император и который освобождал его от продолжения страшно утомительной войны. Непосредственная угроза царствованию Хосрова миновала, но косвенные последствия этого временного поражения оказались для него трагическими. Придворная аристократия, справедливо опасавшаяся репрессий шаханшаха, разгневанного поражениями и своим позорным бегством, составила против него заговор. Заговорщики, располагавшие значительной вооруженной силой, доставили в Ктесифон отстраненного от наследования престола старшего сына Хосрова Кавада, провозгласили его шаханшахом и арестовали Хосрова. 29 февраля 628 г. он был казнен.
Его сын и наследник Кавад, не имевший личных счетов с императором, легко пошел на переговоры о мире. Император был удовлетворен обещаниями и отправился в Константинополь, оставив своего посла согласовать все условия, которые включали в себя освобождение всех пленных, включая патриарха Захарию, возврат византийских территорий, захваченных во время военных действий, а также частей Честного и Животворящего Креста Господня, на котором был распят Иисус, увезенных из Иерусалима в 614 году.
Это ознаменовало сокрушительную победу Византии. И именно тогда зародились течения, которые привели к краху Персии. Старший из генералов, Фаррухан Шахвараз, который спланировал недавнее нападение на Египет, решил сделать крутой поворот и заявил свои права на трон. По мере того как переворот набирал обороты, генерал провел переговоры непосредственно с Ираклием, чтобы заручиться поддержкой Византии для собственного возвышения. При поддержке императора он выдвинулся из Египта и направился в Ктесифон.
Ввиду того что Персия буквально разваливалась, Ираклий с радостью воспринял перемены, которые могли бы увеличить его популярность. Он сыграл на религиозных чувствах, чтобы заручиться поддержкой и выстоять в это темное для империи время. Нападения Хосрова были объявлены прямыми попытками уничтожить христианство.
Летом 629 г. Ираклий прибыл в Сирию для наведения в ней порядка после персидской оккупации. Предстояло торжественное водружение креста на храме Гроба Господня. Иерусалим готовился к празднику. Кто готовил императору подарки, кто ожидал их от него. Вспомнилось предательство евреев, помогавших персам овладеть некоторыми городами. В Тиберии они встретили императора богатыми подарками, испрашивая помилование, и получили его. Но иерусалимцы, не забывшие кровавую бойню 614 г., добились от Ираклия изгнания евреев из Иерусалима и запрещения проживать в радиусе трех миль от него. В 630 году Ираклий торжественно вошел в Иерусалим и восстановил фрагменты Честного и Животворящего Креста Господня в церкви Гроба Господня.
Тем восточным христианам, чьи верования были признаны еретическими, было предписано отказаться от своих давних убеждений и принять доктрины православного христианства, которое было объявлено единственно верным и благословленным Господом. Для церкви в Персии это было достаточно проблематично. Вот уже более столетия ее представители считали именно себя носителями истиной веры, в отличие от западной церкви, которая регулярно подвергалась влиянию различных учений. Когда епископы Персии встретились в 612 году, они постановили, что вся основная ересь идет из Римской империи, тогда как в Персии «ереси не было никогда». Итак, когда Ираклий «восстановил православную церковь» в Эдессе и дал указание выдворить восточных христиан, которые отправляли здесь службы ранее, было похоже, что он хочет преобразовать всю Персию. Собственно говоря, именно такая идея и была у Ираклия до драматического поворота судьбы. Персия должна была принять римское, западное христианство. Возрождающаяся, доминирующая религия при поддержке и защите Константинополя сметала все на своем пути.
Необычная последовательность событий оставила множество старых идей в прошлом. В последний год правления Хосрова сильный паводок разрушил дамбы в низовьях Евфрата, и его воды затопили обширное пространство. Когда в Ктесифоне разразилась чума, забрав с собой шаха Кавада, всем стало совершенно ясно, что зороастризм лишь выдает желаемое за действительное, в то время как христианство – единственно верная религия и ее последователи будут вознаграждены. Смерть Кавада положила начало периоду политических неурядиц в Персии.
Персидской монархии нанесен был непоправимый удар; однако в мировой политике образовались или совсем свободные, или слабо замещенные позиции, которые Византийское государство не успело за собой укрепить. Сирия и Палестина, Египет и все области, недавно перешедшие под власть Персии, возвратились к Византии, но она не обладала достаточной силой ассимиляции и не возвысилась до широких мировых задач, которые предстояли ей. Узкий национализм и религиозная исключительность, настаивавшая на признании единой догмы и жестоко преследовавшая за различия в религиозных верованиях, помешали Византии исполнить широкую политическую и религиозную миссию и открыли на Востоке свободный путь для распространения магометанства.
В этой накаленной атмосфере, в самой глубине Аравийского полуострова, и стало зарождаться новое движение. Этот регион почти не пострадал в ходе конфликта между римлянами и персами, однако их противостояние, которое хоть и происходило далеко, коснулось и его. Юго-западная часть Аравийского полуострова долгое время была местом противостояния двух империй. Менее чем за столетие до этого царство Химьяр и города Мекка и Медина связали свою судьбу с Персией, выступив против христианской коалиции и смертельного врага Химьяра на Красном море – Эфиопии. Но об этом мы уже говорили в прошлой лекции.
Возвращаемся в Аравию. Все эти бурные события, происходящие во время рождения Ислама за пределами Аравийского полуострова, оказывали незначительное влияние на жизнь арабских племен.
Сам Пророк, насколько можно судить по имеющимся сведениям, отличался трезвым взглядом на ситуацию и, несмотря на убеждение в своей особой миссии, не ставил перед собой нереальных целей и не думал о мировом господстве. Он до конца жизни считал, что его миссия касается вразумления одних только арабов. Хотя после заключения Худайбийского перемирия (628 год), когда положение мусульман окрепло, пророк приказал своим писцам написать шесть писем и с послами отправить их вождям видных государств того времени, призвав их принять Ислам. На каждое письмо он поставил печать, изготовленную из серебра, где было выгравировано "Мухаммед, посланник Аллаха".
Мухаммед особое внимание уделил выбору послов, предпочел тех, кто знал местность и людей, обладал физической и нравственной красотой, красноречием.
Два письма были отправлены главам Византии и Империи Сасанидов.
Примерный образец письма-приглашения был следующим:
«Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного! От раба божьего и Его посланника Мухаммеда императору Византии Ираклию.
Приветствую последователей истины. Прими Ислам, чтоб спасти себя и пусть Аллах вдвойне вознаградит тебя. Если не примешь, то грехи подданных будут на твоей совести. Скажи им: «О обладатели Писания! Приходите к справедливому слову, равному для вас и для нас, которое мы вместе с вами будем помнить, чтобы нам никому не поклоняться, кроме Аллаха, других божеств к Нему не измышлять, и средь себя не воздвигать других владык, помимо Бога». Но если же они отворотятся от этого справедливого призыва Господа, то скажите им: "Засвидетельствуйте, мы – предавшиеся Аллаху, верны Его религии, ни к кому не обращаемся и никого не просим, кроме Него".
Приняв посла, который прибыл к нему, Ираклий, согласно преданию, захотел побольше узнать о Пророке Мухаммеде, для чего пригласил к себе Абу Суфьяна и его друзей, которые находились тогда в Сирии по своим торговым делам. Узнав от них о происхождении, семье, окружении, положении в обществе, личности, о качествах и основных принципах его послания, сказал, что по всем этим признакам он действительно может быть пророком. Император принял посла в рамках правил дипломатии того времени и, вознаградив подарками, проводил в обратный путь.
Приглашение к Исламу вождя сасанидов Хосрова II:
«Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного! От Мухаммеда, посланника Аллаха, Хосрову, великому из персов.
Мир тому, кто следует правильным путём, верует в Аллаха и Его посланника и свидетельствует, что нет божества, кроме Одного лишь Аллаха, не имеющего сотоварища, и что Мухаммед – Его раб и Его посланник.
Призываю тебя молиться Аллаху, ибо, поистине, я – посланник Аллаха ко всем людям, чтобы я увещевал тех, кто жив, и доказывал правоту этих слов неверующим. Прими Ислам, и ты спасёшься, а если откажешься, то понесёшь на себе грех веры огнепоклонников».
Хосров, получив письмо, сильно разгневался из-за того, что его имя было написано после имени Мухаммеда, и разорвал письмо в клочья. Узнав, что его приглашение было разорвано, Пророк Мухаммед очень расстроился и попросил Аллаха о наказании Хосрова. Вскоре тот был убит. Как раз в это время наместник Химьяра Базан отправил в Медину двух своих доверенных людей. Мухаммед, узнав об убийстве Хосрова собственным сыном, сообщил об этом послам и попросил передать Базану, что в случае принятия мусульманства должность наместника останется за ним. Вслед за этим, народ Химьяра вместе с Базаном принял Ислам.
Третье письмо было отправлено королю Эфиопии Асхаме. Асхама в свое время дружески принял переселенцев мусульман и отверг требования курайшитов о выдачи мухаджиров. Асхама в ответ на письмо Пророка принял Ислам и исполнил просьбу Посланника Аллаха об отправке оставшихся мухаджиров в Медину. Король Эфиопии отправил их вместе с послом, не преминув при этом отправить различные подарки Мухаммеду.
Адресатом четвертого приглашения был главный наместник Египта Мукавкис, который, хотя и не принял мусульманство, оказал достойный прием послу Мухаммеда. Получив сведения о Пророке и об Исламе, он изложил свой ответ в письменном виде и вместе с подарками проводил послов в обратный путь. Среди подарков находились две сестры-наложницы Мария и Сирин, один раб евнух, 1000 мискалей золота, белый мул, драгоценные одежды и материи. Впоследствии Пророк женился на Марии и от этого брака у него появился сын Ибрахим.
Пятое письмо было отправлено царю Гассанидов Харису ибн Абу Шамиру. Харис рассвирепел, что ему посмели отправить такое письмо и стал угрожать нападением на Медину.
Шестое письмо было доставлено вождю племени Бани Ханифа Хавзе ибн Али, который жил в Йемаме, был известен как поэт и славился своим красноречием. Хавза хорошо принял посла, преподнес ему всяческие угощения, но вместе с этим написал письменный ответ об отказе принять мусульманство.
Мухаммед затем отправил письма подобного содержания вождям различных племен Аравийского полуострова и даже, непосредственно отдельным лицам. Пророк не применял угрозы и призывал обращаться и верить только Аллаху и Его рабу и посланнику Мухаммеду. Однако в письмах к вождям племен было обещано, что если племя примет Ислам, то за ним сохранятся все их земли, будет обеспечена безопасность жизни и имущество, некоторым племенам будут выделены земли, пастбища и месторождения природных ископаемых. Особенно подчеркивалось, что принявшие мусульманство обязаны верить и почитать Аллаха и Его Посланника, совершать намаз и выделять закят (налог). Данные письма были написаны после аята о дани, ниспосланного на 9 году хиджры (630) и в них говорилось, что в случае непризнания господства мусульман и отказом принятия Ислама, евреи, христиане и язычники будут выплачивать дань. То есть через два года Мухаммед уже не просто уговаривал…
Обо все этом мы подробно говорили. Но после смерти Мухаммеда, когда началось рождение халифата, уже во времена первых четырех «праведных халифов», «международные отношения» стали приобретать решающее значение. С Аравией граничили две могучие империи, Персия и Византия, два крупнейших активных и мощных эгрегора, с органически присущим эгрегорам стремлением к экспансии. Причем, как мы видели, и в том, и в другом эгрегоре религиозная составляющая играла определяющую роль. Поэтому и мусульманство, чтобы выжить как религиозное учение, должно было создать для себя опору в эгрегоре государственном.
В Аравии доисламского периода, как мы видели, государства как такового не было совсем. Аравию населяло множество племен, членов каждого из которых соединял собственный некрупный эгрегор родо-племенного типа.
В начале седьмого века Пророк создал небольшую общину единоверцев, раскинувшуюся на территории Западной Аравии. Называлось это протогосударство умма – община верующих – и представляло собой небольшой религиозный эгрегор. И если первоначально этот только зарождающийся эгрегор (религиозный!) охотно заимствовал материал из соседствующих с ним религий – христианства, иудаизма и зороастризма, а также использовал местный «языческий» материал, то, обретя некоторую силу и уверенность в себе, он начал самоутверждаться, вырабатывая свою жесткую догматику. Сначала он спокойно относился к своим «религиозным соседям», и даже считал некоторых своими союзниками, однако вскоре его нетерпимость стала требовать не только идейного, но и физического уничтожения всех «неверных». И если в «письмах к королям и правителям» Мухаммед еще действует по указанию Аллаха только в качестве вестника и увещателя («И Мы послали тебя ко всем людям только вестником и увещателем»), то вскоре ислам, который вначале действовал силой убеждения, стал насаждаться мечом.
На момент смерти Мухаммеда ислам контролировал примерно половину территории Аравийского полуострова – его западную часть. После его смерти некоторые племена отпали от ислама, но первый «праведный халиф» Абу Бакр, создав из правоверных магометан 11 боевых отрядов, за два года сумел подчинить практически весь Аравийский полуостров, а некоторые военачальники стали делать вылазки и за его пределы (правда, не столько с целью насаждения ислама, сколько с целью наживы). Все эти войны с вероотступниками происходили зимой 632-33 г., создавая предпосылки для создания государства. Заметим, что мусульмане сами пока совсем не понимали, что такое государство и государственное устройство, даже не имели соответственных терминов на своем языке.
После смерти Абу Бакра в 634 году вторым «праведным халифом» стал Умар ибн аль-Хаттаб. Именно при нем родился государственный эгрегор –сформировалось государство как таковое. Вначале сложно было даже и представить, что благодаря военным походам и завоеваниям мусульман оно заметно расширит свои границы и станет одним из самых мощных объединений на протяжении нескольких столетий. Слова «халифат» и «халиф» в переводе с арабского означают примерно одно и то же – «наследник». Все правители исламского государства считались преемниками самого Пророка и были очень почитаемы среди рядовых мусульман. Среди историков период существования Арабского халифата принято называть «золотым веком ислама», а первые тридцать лет после смерти Мухаммеда являлись эпохой «праведных халифов», которые и сделали очень много, чтобы укрепить позиции ислама и мусульманского государства.
Именно они начали формирование государственного эгрегора, и эгрегор родился – молодой, очень пассионарный и поэтому агрессивный, и, главное, очень хорошо замотивированный – распространяющий единственно верное учение. И кто этому учению не будет следовать – попадет в ад, а кто последует – попадет, естественно, в рай, а уж кто умрет за идею – тому будет совсем хорошо, для них в раю отведены специальные привилегированные места. К тому же для изначально агрессивных, предприимчивых и алчных бедуинов значительную роль играла добыча. И все установки новой религии пришлись им по душе. Конечно, ради новой веры и нового государства им пришлось многим пожертвовать – и если привязанностью к своим племенным идолам (то есть к сущностям, которые им «по жизни» помогали – прежде всего телии и стихиальные сущности) в большинстве своем они легко пожертвовали (тем более что новая религия обещала им гораздо более сильную поддержку, и не только обещала, но и сразу же показала свою силу), то от родственных и семейных связей отказаться было гораздо сложнее – Мухаммед объявил, что ни кровные родственники, ни жены не имеют никакого значения, если они не приняли ислам.
Еще до окончательного подчинения Аравии магометанам вооруженные силы медино-мекканской общины и примкнувшие к ним бедуинские племена начали вторжение в соседние цивилизованные страны. Арабские завоевания, в результате которых в VII и VIII вв. было установлено арабское господство на обширных территориях в Азии, Африке и Европе, совершались в несколько этапов. Первый этап проходил в правление первых «праведных» халифов, которые приняли ислам еще при жизни Пророка. Они были хорошо осведомлены обо всех нюансах жизни в общине, ведь всегда помогали Мухаммеду в вопросах управления умой (общинной) и принимали непосредственное участие в военных походах. Четыре «праведных» халифа были настолько уважаемы в народе при жизни и после смерти, что позже для них был придуман специальный титул, дословно обозначающий «идущие праведным путем». Эта фраза в полной степени отражает отношение мусульман к своим первым правителям. Дальнейшие халифы данного титула не были удостоены, так как приходили к власти не всегда честным путем и не являлись близкими родственниками Пророка. По годам правления список халифов выглядит следующим образом: Абу Бакр ас-Сиддик (632-634); Умар ибн аль-Хаттаб аль-Фарук (634-644); Усман ибн Аффан (644-656); Али ибн Абу Талиб (656-661).
Исламские завоевания при праведных халифах.
I — территория, контролируемая исламом на момент смерти Мухаммеда;
II — завоевания при Абу Бакре;
III — завоевания при Умаре;
IV — завоевания при Усмане
О первом праведном халифе, Абу Бакре ас-Сиддике и его деяниях по распространению ислама мы говорили в лекции 9.
Второй халиф Умар ибн аль-Хаттаб аль-Фарук правил мусульманской страной на протяжении десяти лет. Вступив в должность халифа, Умар ибн аль-Хаттаб стал последовательным и решительным продолжателем курса, намеченного Абу Бакром. Военные взаимодействия молодого мусульманского государства с двумя империями — Ираном и Византией — были продолжены и вошли в самую ожесточенную фазу.
Напомним историю Умара. Изначально он был очень скептически настроен против ислама, но однажды ему довелось прочитать одну из сур, и он заинтересовался личностью Пророка. После встречи с ним он проникся верой и готов был последовать за Мухаммедом в любую точку мира. Современники второго праведного халифа писали, что он отличался невероятной храбростью, честностью и бескорыстием. Также он был очень скромным и благочестивым. Через его руки в качестве главного советника Пророка проходили очень большие суммы денег, однако он никогда не поддавался искушению, чтобы обогатиться. Умар ибн аль-Хаттаб аль-Фарук часто принимал участие в военных битвах и даже выдал свою любимую дочь за Мухаммеда. Поэтому не удивительно, что на смертном одре первый халиф назвал своим преемником именно Умара.
Второй праведный халиф сделал очень многое для развития административной системы мусульманского государства. Он создал список лиц, которые получали ежегодное пособие от государства. В данный реестр входили сподвижники Пророка, воины и члены их семей. Также Умар заложил основы налоговой системы. Интересно, что она касалась не только денежных выплат, но и регламентировала отношения между разными гражданами халифата. К примеру, христиане не имели права строить свои жилища выше мусульманских домов, иметь оружие и публично показывать свои символы веры. Естественно, что правоверные платили налоги в меньшем размере, чем завоеванные народы.
К заслугам второго халифа можно отнести введение новой системы летоисчисления (отсчет начинался от года хиджры) и юридической системы, а также создание на завоеванных территориях военных лагерей, чтобы не допустить восстаний. Большое внимание Умар уделял строительству. Ему удалось на законодательном уровне закрепить правила градостроения. За основу был взят пример Византии, и большинство городов того времени отличались стройными и широкими улицами с красивыми домами. За десять лет своего правления халиф заложил основы национального и религиозного единства. К своим врагам он был беспощаден, но одновременно запомнился справедливым и деятельным правителем. Многие историки считают, что именно в этот период времени ислам заявил о себе как о сильном и полностью сформировавшемся религиозном течении.
О следующих праведных халифах, Усмане ибн Аффане и Али ибн Абу Талибе, речь пойдет в следующей лекции.
Военные действия против Византии и ее союзников
Халиф Умар возглавил Халифат в разгар решающей битвы мусульманской армии с многократно превышающими их по численности и оснащению армиями Византийской империи и их союзников. Сражение, которое произошло между мусульманскими и византийскими силами в 15 г. по мусульманскому летоисчислению вблизи реки Ярмук вошло в историю Ислама как отправная точка завоевания арабами территории Ближнего Востока и Северной Африки.
Напомним, что до этих событий мусульмано-византийские отношения стремительно менялись – от мирного процесса до откровенного вероломства. Все началось с письма Мухаммеда, адресованного императору Византии Ираклию с воззванием откликнуться на призыв Ислама. Ираклий ответил вежливым отказом. Дипломатические отношения ухудшились после убийства гонца Пророка царем гассанидских арабов Харисом (гассаниды – христиане-монофизиты – были государством-клиентом Византийской империи, защищающим византийские владения от набегов местных племен). Реакция Пророка на убийство своего посла последовала незамедлительно.
С целью покарать Хариса и его сторонников на территорию гассанидов было направлено трехтысячное войско, возглавляемое видными сподвижниками Пророка (мир ему и благословение Аллаха). Византийское руководство обратной реакцией оказало гассанидам посильную помощь в виде 100-тысячной армии. Все это влилось в сражение при Муте, в восьмом году по хиджре, которое впрочем явного победителя так и не выявило. Год спустя под личным руководством Пророка был организован поход на Табук, ставший контрнаступлением в ответ на угрозу нападения на столицу мусульманского государства – Медину со стороны византийцев. И, наконец, последним походом, приостановленным в связи со смертельной болезнью Пророка и осуществленным уже при правлении Абу Бакра был поход Усамы ибн Зайда…
В ходе битвы при Ярмуке правым флангом войск Халифата командовал Амр ибн аль-Ас, левым — Йазид ибн Абу Суфьян. Между ними располагались войска под командованием Абу Убайды. На крайнем правом фланге находились отряды под командованием Муаза ибн Джабала, а на левом — Наффасы ибн Усамы аль-Кинани. Кавалерийскими отрядами командовал Халид ибн аль-Валид, а пешими — Хашим ибн Утба ибн Абу Ваккас. На передовой части мусульманских войск находился Халид ибн аль-Валид.
Несмотря на то, что мусульманские войска значительно уступали византийцам по численности, их боевой дух был очень высок. Перед битвой к бойцам обратились с речью такие авторитетные сподвижники, как Амр ибн аль-Ас, Абу Хурайра, Абу Суфьян. Они говорили об их ответственности перед Аллахом и напомнили им эпизоды из жизни Пророка Мухаммада. Тем самым они способствовали поднятию боевого духа армии.
Непосредственно перед сражением Абу Убайда, Йазид ибн Абу Суфьян, Халид ибн аль-Валид и другие арабские военачальники встретились с командующими византийских войск и предложили им либо принять Ислам, либо выплачивать дань. После их отказа сражение началось.
Византийцы перешли в наступление на правом фланге мусульманской армии. Это были арабские подданные империи. Однако, встретив ожесточенное сопротивление, они были вынуждены отступить. Под ответным натиском мусульман это отступление превратилось в бегство. В тот же момент мусульманская кавалерия под командованием Халида ибн аль-Валида атаковала левый фланг византийских войск. В результате этой атаки византийцы понесли большие потери и потеряли убитыми около 6 тысяч бойцов.
В этот момент из Медины прибыл гонец с известием о смерти Абу Бакра и передаче Халифата его преемнику Умару. Стало известно, что новый халиф отстранил Халида ибн аль-Валида от командования мусульманской армией и назначил вместо него Абу Убайду.
В ходе этой битвы мусульмане проявили невиданные ранее героизм и решимость к победе. Они словно не знали страха смерти. Вдохновленные своей религией, они так храбро и отчаянно сражались с превосходящими силами византийцев, что противник, несмотря на свое многократное преимущество, был разгромлен. Значение этой победы в истории Ислама очень велико. Битва при Ярмуке была началом полного поражения такого могущественного государства, как Византийская империя, и потери ею всего Южного Средиземноморья. После этой битвы Халифат заявил о себе не только как о новой «сверхдержаве», но и положил начало новой мусульманской цивилизации, которая объединила многие народы мира. Благодаря высокому политическому весу Халифата началось распространение Ислама, который с этого времени стал мировой религией.
В битве при Ярмуке героически погибли такие влиятельные мусульмане, как Икрима ибн Абу Джахль, Харис ибн Хишам, Амр ибн Икрима, Салама ибн Хишам, Амр ибн Саид, Аббан ибн Саид, Хишам ибн аль-Ас, Амр ибн Туфайл. Наряду с этим Абу Суфьян, Мугира ибн Шаба, Хашим ибн Утба ибн Абу Ваккас, Аль-Ашаз ибн Кайс, Амир ибн Маадикариб, Кайс ибн аль-Макшух лишились зрения. Практически каждый воин Ислама бесстрашно сражался с врагом. Можно упомянуть имена лишь некоторых из них: аз-Зубайр ибн аль-Аввам, Абу Суфьян, Йазид ибн Абу Суфьян, Малик аль-Аштар и многие другие. Мусульмане некоторое время преследовали разгромленных византийцев. После того, как в этом регионе практически не осталось византийских войск, его жители заключили с мусульманами мирный договор. После этой победы командующий мусульманской армии Абу Убайда в соответствии с полученными от халифа Умара рекомендациями, захватил Фахль и Басан.
Взятие Дамаска
Дамаск – один из древнейших городов мира – в течение многих тысячелетий своего существования был одним из важнейших экономических и культурных центров Ближнего Востока. За Сирию во все времена велись войны, и Дамаск входил в состав многих государств того времени, а однажды даже был столицей. В X—VIII веках до н. э. он был под властью египетских фараонов. Затем входил в состав Ассирии, Нововавилонского царства, Израильского царства, державы Ахеменидов, империи Александра Македонского и возникшего после его смерти эллинистического царства Селевкидов. В 83 году до н. э. Дамаск и вся Сирия стали частью Армянской империи Тиграна Великого, а в 64 году до н. э. римский полководец Гней Помпей присоединил его к Римской империи. Здесь размещалась штаб-квартира римских легионов, воевавших с персами. Уроженцем города в эту эпоху (64 год до н. э.) был греческий историк и философ-перипатетик Николай Дамаскин. В 395 году город вошёл в состав Византии. Уже в I веке н. э. после визита апостола Павла в Дамаске появились первые христиане.
После победы при Ярмуке, взятия Фахля и Басана командующий армией Абу Убайда отдал приказ двинуться на Дамаск. Он лично возглавил левый фланг войск, центром командовал Халид ибн аль-Валид, а левым флангом — Амр ибн аль-Ас. Кавалерией командовал Айад ибн Ганам. В числе командиров был и Шурахбил ибн Хасана. Одновременно Абу Убайда отправил специальный отряд во главе с Зуль-Келой на позицию между Хомсом и Дамаском, чтобы помешать прибытию подкреплений с северного направления. Для поддержки с тыла основных сил мусульманских войск, окруживших Дамаск, Абу Убайда отправил отряд под командованием Абу ад-Дарды.
После предварительных маневров мусульманская армия получила приказ от халифа Умара начать операцию по взятию Дамаска, и наконец, спустя год после победы при Ярмуке, боевые действия начались. Византийцы в очередной раз, несмотря на большой численный перевес, ничего не сумели противопоставить ведомым непоколебимой верой мусульманам. Массовый героизм бойцов и отсутствие у них страха перед смертью повергли в ужас императорскую армию Ираклия. Операция по взятию города развивалась строго по намеченному тактическому плану. Отряды мусульман с боями ворвались в окрестности города, со всех сторон вплотную подошли к нему и перекрыли подвоз туда продовольствия. Осада продолжалась около месяца. Наконец исламская армия приступила к решающему штурму города. Первым сломил сопротивление византийцев отряд под командованием Халида ибн аль-Валида, атаковавшего город под покровом ночи. Его атака была поддержана другими отрядами, и город был взят. Уличных боев, за исключением Халида, никто не вел. Население города покорилось мусульманам почти без боя, согласившись выплачивать дань. Во всяком случае, жителям дарованы были необыкновенно снисходительные условия: с них требовалась лишь уплата подати: все церкви должны были остаться в неприкосновенном владении христиан.
После взятии города Халид продолжал действовать по-прежнему: он оставил здесь небольшой гарнизон, а сам пошел дальше. Народ везде встречал арабов дружелюбно; жители радовались, что избавляются от мелочных притеснений византийских чиновников, и на самом деле имели полное основание хвалить кроткое обращение мусульман. Что же касается их неизвестной религии, то едва ли она могла показаться им более противной, чем официальная ересь их бывших властителей.
Византийский император Ираклий отправил для освобождения Дамаска от мусульман большую армию. Абу Убайда сразу же направил против него свои войска. Туда же подошел Халид ибн аль-Валид. Стороны встретились в Марджурруме. В том сражении византийцы потерпели такое сокрушительное поражение, что спастись от смерти удалось лишь немногим. Абу Убайда лично встретился в схватке с одним из византийских командиров и убил его. Халид же убил командующего византийской армией. Остатки разгромленных византийцев бежали в Хомс. Абу Убайда с Халидом, преследуя их, подошли к Хомсу и окружили его. Осада была длительной. Наконец, жители решили сдать город мусульманам, заключив с ними мирный договор, подобный договору с жителями Дамаска, предусматривавшему выплату дани.
После завоевания Хомса началось завоевание прибрежных районов Палестины и изгнание оттуда остатков византийских войск. Был захвачен последний оплот византийцев в Сирии — города Кесария.
Завоевание Иерусалима
После сдачи Дамаска армия мусульман снова распалась на четыре первоначальных отряда, которые и расположились теперь в отдельных областях. Сам Абу Убейда занял север, Амр осадил Иерусалим, Шурахбиль и Язид занялись покорением финикийских прибрежных городов. В главных чертах полководцы исполнили свои задачи еще в течение 16 г. х. (637) года, так что к концу этого года Умар уже мог предпринять путешествие в Сирию, где он хотел лично ввести новые порядки. В Джабийи халиф поселился в старинном замке гассанидских князей; здесь он диктовал ждавшим его повелений сирийцам те законы, которым отныне должны были повиноваться все народности, подчиненные халифату; здесь же были заключены договоры с христианскими арабскими племенами, что побудило некоторых принять ислам, других же — сделаться, по крайней мере, хорошими подданными.
После подавления сопротивления византийских войск командующий Абу Убайда двинулся на Иерусалим для того, чтобы вынудить город к сдаче. Арабы подходили к стенам Иерусалима ещё в конце 634 г., но только после битвы при Ярмуке им удалось овладеть всей Сирией и приступить к осаде Иерусалима. Она длилась 4 месяца, после чего зимой 17 г. х. (639) город согласился сдаться, причем лично халифу Умару.
Умар заранее договорился с жителями Иерусалима об условиях сдачи. Оставшиеся в городе византийские войска должны были покинуть его в течение трех дней. После капитуляции Умар лично посетил Иерусалим. Он со свитой и сопровождающим войском встал лагерем возле города, и к нему явились с изъявлением покорности патриарх Софроний I и комендант города. В город Умар вступил только на следующий день, во вторник.
Давно уже страстным желанием халифа было взглянуть на святой град иудеев и христиан, на то место, где было дано так много откровений и проявлений милостей божьих, лишь не признаваемых либо искажаемых неблагодарными людьми, и, главное, на то самое место, где произошло ночное перенесение пророка Мухаммеда в Иерусалим и его вознесение на небеса (согласно исламскому преданию, в конце мекканского периода его жизни, в 619 году).
Въезд его совершился, как извещают мусульманские историки, с теми смирением и простотой, от которых старинный товарищ Мухаммеда никогда не хотел отступать, даже став властелином великого царства. В старом невзрачном плаще из верблюжьей шерсти, сидя верхом на верблюде, подобно тем оборванным бедуинам, которые толкались и прежде на сирийских ярмарках, предстал новый повелитель перед изумленными жителями Иерусалима, которым до сих пор случалось видеть даже незначительного византийского чиновника, не говоря уже о высокочтимом патрикосе или самом победоносном императоре Ираклии, проезжавших по улицам священного града спесиво и торжественно, в залитом золотом вооружении на богато убранном боевом коне. С гордостью указывают арабские историки на скромную простоту этого въезда, который пристыдил даже мусульман, отвыкших от подобного зрелища за время своего пребывания в покоренной стране.
Но византийцам, конечно, событие этой показалось в ином виде — позднейшая хроника сообщает: он въезжал в священный град в одежде из верблюжьей шерсти, покрытый с головы до ног пылью, с выражением сатанинского лицемерия на лице. Он пожелал видеть храм иудеев, построенный Соломоном, чтобы превратить его в молельню, где бы он мог изрыгать свои богохульства. Иерусалимский патриарх Софроний, лишь только его увидел, воскликнул: «поистине вот та мерзость запустения на месте святилища, которую предрек Даниил». И ревнитель веры заплакал горькими слезами об участи христианского народа. Когда Умар прибыл в город, патриарх предложил ему принять из его рук льняную одежду и рубаху, но тот отказался их надеть. С превеликим трудом удалось патриарху уговорить его облечься в них на время, пока его собственные одежды не будут вымыты; после чего Умар возвратил их Софронию и снова оделся в прежнее платье.
Патриарх Софроний показал ему главные храмы Иерусалима и провел на развалины ветхозаветного храма. Здесь Умар, показав своей свите личный пример, начал расчистку от мусора и обломков небольшой площадки под мечеть. Поскольку упомянутая Мухаммедом в Коране «удаленная мечеть» (Масджид ал-Акса) связывалась в представлениях мусульман с Иерусалимом, то и мечеть, основанная здесь Умаром, стала называться Масджид ал-Акса. В настоящее время она считается одним из важнейших символов Ислама и является 3-ей почитаемой святыней для мусульман после Запретной мечети Аль-Харам в Мекке и мечети Пророка Аль-Набави в Медине.
Тогда же Умар и посетил Храм Гроба Господня, в который Софроний Иерусалимский пригласил его на совместную молитву. От молитвы в храме Умар отказался, будучи мусульманином, но помолился снаружи, во внутреннем дворе, оставив Храм Гроба Господня христианам. Он настаивал на том, что если бы он все же помолился там, то позже мусульмане под этим предлогом превратили бы храм в мечеть, тем самым лишив христианский мир одного из самых его святых мест. Вместо этого Умар совершил молитву за пределами церкви, где позже и была построена мечеть Масджид ал-Акса, называемая сейчас еще и мечетью Умара.
Но за удовольствие видеть торжество истинной веры – ислама – в самом средоточии идолопоклонства арабам пришлось дорого заплатить. Вслед за войной в Палестине и Сирии появилась в 17 г. (639) чума и в следующем году разрослась до необычайных размеров. Более всего свирепствовала она в Эммаусе и его окрестностях, но и в других местностях страны жертв было немало. В числе 250 000 павших от эпидемии унесла она и трех знаменитых полководцев арабских: Абу Убейду, Шурахбиля, а наконец и Язида, назначенного Умаром в преемники Абу Убейде. На место последнего возведен был халифом в наместники брат его Муавия, служивший все время похода в качестве добровольца. Ему предстояло в течение 40 лет управлять провинцией и образовать из нее на долгое время надежнейшее ядро могущества семьи Омейи. Будучи лет 40, пока еще ничем особенно не прославившийся, он был обязан, подобно Язиду, своим влиятельным положением одному личному желанию халифа, который пожелал этим задобрить светскую партию мекканцев и главу ее, Абу Суфьяна. Равным образом в угоду набожным, пожелал властитель иметь наместником своим в Персии, в Куфе, одного из старейших товарищей пророка, Саада Ибн Абу Ваккаса. Муавия не обладал в высокой степени воинскими дарованиями, зато впоследствии оказался одним из тончайших политиков своего времени. По-видимому, он проявил на первых же порах умение выбирать подходящих людей. Но даже и в военных предприятиях он отличался неутомимой выдержкой и бодростью духа, легко выносившего неудачи. Поэтому он стремился всю свою жизнь, зорко выслеживая удобный момент, продолжать по всем направлениям дальнейшие завоевания непокоренных еще стран.
Завоевание Египта
После полного завоевания Сирии арабы приступили к завоеванию Египта. Этот поход был вызван неотложной необходимостью доставлять в Хиджаз зерно и другие виды продовольствия из плодородного Египта. Потребительские запросы Мекки сильно возросли после объединения Аравии, когда стало быстро увеличиваться число мусульманских паломников. Наблюдался также рост населения Медины, ставшей столицей арабских халифов.
На границе Египта начались переговоры мусульман с личными представителями наместника Византии Мукавкасом. Они потребовали, чтобы египтяне либо приняли Ислам, либо платили дань, либо сразились с мусульманами. На обдумывание он дал им три дня. Но решить вопрос мирным путем не удалось, и стороны сошлись в сражении, в котором мусульмане потерпели неудачу и понесли большие потери. Однако впоследствии арабам удалось сломить сопротивление египтян и захватить стратегически важный населенный пункт. После этого значительная часть Египта покорилась мусульманам, а население этих мест заключило с ними мирный договор.
Добившись успеха, арабы двинулись на Александрию и приступили к осаде. В ноябре 641 г. местный патриарх Кир заключил соглашение о сдаче этой неприступной для арабов крепости. Египетская столица переходила в руки арабов после 11-месячного перемирия, которое было необходимо для эвакуации знатных и богатых греков, живших в этом городе.
В сентябре 642 г., по завершении эвакуации, арабское войско вступило в Александрию. К этому времени арабские отряды уже проникли в Верхний Египет. Однако в 645 г. византийский флот ворвался в гавань Александрии и высадил десант, вытеснивший арабов из города. Арабы вторично осадили его и летом 646 г. взяли штурмом. Затем и остальные районы Египта были присоединены к Халифату, а с их жителями были заключены договоры.
Из Египта арабские отряды предприняли набеги на соседнюю с ним Ливию. Не встретив сопротивления местных берберских племен и нанеся поражение византийским гарнизонам, они осенью 642 г. захватили несколько городов.
Военные действия против Персии
В Персии царила внутренняя нестабильность. Народ был недоволен правящей династией Сасанидов, а шахскую семью сотрясали раздоры.
В этих действиях важнейшую роль сыграл победоносный полководец Халид аль-Валид. В свое время он покинул Медину всего с 500 добровольцами. Однако при приближении к Евфрату войско его росло, и когда к нему присоединился аль-Мусанн, один из влиятельных эмиров севера Аравии, под знаменами ислама находилась уже приличная армия – около 18 тысяч воинов. Первое сражение с персами произошло при Казиме – на бывшей лахмидской границе. Арабы рвались в бой, в то время как их противник – персидский наместник Хормузд – вынужден был бойцов первой линии своего войска сковывать цепью: сражаться никто не хотел. Битве по заведенной в то время традиции предшестввовал поединок, в котором Халид поверг наземь Хормузда. А вслед за победой своего военачальника блестяще себя проявляет и его армия -- без видимых усилий громит персов, и никакие цепи не помогают. Они не мешкают и вскоре, в мае 633 года, побеждают персов в очередном сражении. Причем в этом кровопролитном бою погибают сразу три персидских военачальника. В этом же месяце аль-Валид устраивает засаду, и отряды очередного персидского полководца после короткой схватки бегут.
В Ктесифоне, персидской столице, к этому времени осознали угрозу и направили навстречу захватчикам более внушительные силы: 40-ти тысячную армию под командованием влиятельного при дворе Бахмана Джадуйе. Войско Бахмана было усилено мощью 15-ти боевых слонов. На берегу реки Евфрат мусульманская армия под командованием Абу Байда повстречалась с персами. Эту битву потом, в хрониках, назовут «Битвой у моста». Знаменита эта битва в основном тем, что стала одним из немногих сражений, которые арабы, громившие в тот момент на Ближнем Востоке всех и вся, проиграли.
Персы подошли к наплавному мосту через Евфрат под Хирой и, осознавая свое преимущество, благородно, согласно тогдашнему кодексу воинской чести, предложили Абу Убайде выбрать место для сражения. Он, уверенный в своей победе, стал переправляться. Ему даже дали время для построения армии в боевой порядок, после чего 26 ноября началась битва. Ошибкой Абу Убайды стала переправа – из-за нее он не мог маневрировать и, будучи прижат к реке, после долгой битвы стал терять в инициативе. Много потерь у мусульман было от персидских слонов (их дико боялись арабские скакуны, которые, вставая на дыбы, сбрасывали всадников), и полководец лично, уже в отчаянии, прорвался к самому крупному, белому, слону и отрубил ему хобот. Слон упал, но при падении всей своей массой придавил Абу Убайду. Увидев гибель полководца, арабы запаниковали и, не слушая окриков полководцев, бросились к мосту. Тяжелая конница персов быстро смяла то, что не успели сделать слоны. Один из воинов, желая перекрыть собратьям путь к отступлению и воодушевить их на смертельную битву, перерубил канат, и корабли, из которых был сделан мост, разошлись. Но такой поступок, вместо того чтобы подбодрить войско и заставить его биться до победного конца, вызвал среди воинов панику, и даже арабские историки расходятся в том, когда погибло больше арабов – на переправе, пытаясь перебраться вплавь, или в бою, пав под мечами персов.
Войско спасло от окончательного разгрома то, что аль-Мусанн с небольшой горсткой храбрецов сумел сдержать наступление, пока мост не был восстановлен. Погибло и потонуло, по разным оценкам, от 1800 до 4000 человек. Количество раненых не поддавалось учету, и около двух тысяч воинов, не желая больше в этом участвовать, отправились в Медину. Аль-Мусанн, принявший на себя командование, с оставшимся войском ушел в родные места, но персы его и не преследовали: сначала они хотели отдохнуть после битвы, в которой тоже понесли значительные потери, а потом вынуждены были вернуться в Персию (до них дошли вести о восстании в Аль-Медайне).
Умар, чувствуя общее настроение, не стал принимать никаких карательных мер, а наоборот, начал утешать дезертиров: «Поистине я защитник каждого верующего, лицом к лицу встретившегося с врагом, даже если его постигла неудача». Новое войско для войны в Персии собрать пока не удавалось, хотя для Сирии, где победы шли одна за другой, добровольцы всегда находились.
Примерно в это же время Умар издал указ об изгнании иудеев и христиан из Аравии. Он считал их «пятой колонной» и хотел на своей территории иметь мусульманскую общину, без всяких иноверцев. На оккупированных же территориях отношение к веротерпимости не изменилось, и иудеи с христианами спокойно могли признаваться в своей вере, а в некоторых городах храмы даже использовались по очереди для проведения христианских и мусульманских богослужений. Собственно, насильственное обращение в ислам не было выгодно Медине: мусульмане не платили налогов.
Через некоторое время Умар сумел договориться с Джариром ибн Абдаллахом, вождем племени баджила, которые хотя и приняли ислам незадолго до смерти Пророка, но не отреклись от него и даже помогали мединцам во время ридды, и тот отправился в Ирак с войсками аль-Мусанна. Новое появление арабов весьма удивило персов, которые уже были уверены, что проблема с кочевниками решена. Двенадцатитысячная армия под командованием Михрана, подкрепленная тремя боевыми слонами, снова встретилась с мусульманами на берегу Евфрата. Но, наученные горьким опытом, переправляться мусульмане не стали и приняли персов на своем берегу.
Дав персам переправиться и выстроиться в боевой порядок, мусульмане нанесли первый удар, но вскоре персы обратили в бегство центральную часть мусульманского войска. Аль-Мусанн, стоя среди бегущих, размахивал мечом и кричал: «Остановитесь! Я – аль-Мусанн!» Как ни удивительно, воины остановились, пошли в контратаку и вскоре сумели распустить наплавной вражеский мост, отрезав персам путь к отступлению. Впоследствии аль-Мусанн сожалел о том, что отдал такой приказ, потому что персы, не сумев переправиться, повернули на противника, и началась жестокая битва, в которой погибло множество солдат, кости которых долгие годы белели на этих полях.
Впрочем, последним ударом стала гибель Михрана, и персы побежали. Но оставшиеся в живых полководцы сумели организовать армию и превратить бегство и упорядоченное отступление. На следующий день мусульмане, отдохнув, начали преследование, и в пятидесяти километрах от Евфрата персы были окончательно разгромлены.
Между тем в Сирии Халид Ибн Валид осаждает Алеппо и Антиохию. На юге Абу Убайда основывает арабские города на территориях, которые сегодня известны как Иордания, Ливан и Палестина. Персы все больше начинают волноваться по поводу действий арабов. Собственно, есть почему – Вавилонское царство уже большей своей частью находится под арабским контролем.
Принимается попытка выбить арабов с территории, но войска под управлением Саада ибн Аби Ваккаса наносят персам поражения в трехдневной битве при Кадисе, нанеся тем самым решающий удар по их могуществу. Этот город находился на краю пустыни, как раз между плодородной землей персов и каменистой степью арабов, что могло их спасти в случае поражения. От него совсем недалеко была столица персов. Потому арабам важно было сделать Кадис своим.
Саад ибн Абу Ваккас, давний сподвижник Мухаммеда, человек, который одним из первых принял ислам -- именно его халиф Умар назначил командующим новой арабской армией, которая в 636 году появилась у берегов Евфрата.
Победа при Кадисе открывала путь на столицу Ирана – Ктесифон. Но арабы не спешили туда. Два месяца они отдыхали, собирались с новыми силами. К халифу был послан гонец за распоряжениями. Тот приказал наступать на столицу, но не брать с собой женщин и детей.
Важной защитой Ктесифона была река Тигр. Персы разрушили все мосты через него, чтобы арабы не могли перейти на другую сторону. Один берег от другого отделяли целых 300 метров. Но арабы не испугались. Они были полны радости и сил после победы при Кадисе. И потому восхищались видом огромного и богатого города и говорили друг другу: "Бог Аллах, который помог нам на земле, спасет нас и на воде". Вначале отряд добровольцев, а потом и остальные въехали в удобном месте прямо на конях в Тигр, и все до одного переправились, ни одно из животных не погибло. Воины поддерживали друг друга, более слабых привязали к более сильным.
Малолетний шах Йездигерд III оставилт Ктесифон, который без правителя сдался почти без боя. А ведь это была одна из величайших столиц средневековья. На улицах города не было ни души: его жители бежали. Добыча превосходила воображение арабов. В их руки попало бесчисленное количество ковров, посуды, товаров. Кто-то из арабов менял золото на серебро, не зная, что дороже. Кто-то солил драгоценными благовониями пищу. Они никак не могли сообразить, как поступить с великолепным ковром, размером 30 на 30 м, т.е. 900 кв. м. Он застилал тронный зал правителя Ирана. На нем золотом, серебром, драгоценными камнями был вышит цветущий сад. Его отослали халифу в Медину, а там все-таки поделили на куски, потому что не нашлось такого зала, где его можно было расстелить во всей красе. Второй халиф жил почти так же скромно, как обычный воин.
Фактически это стало знаком полной власти мусульман над Персией. Умар отдал приказ заложить на берегах Евфрата исламские военные поселения. Сейчас мы знаем эти поселения как города Куфа и Басра.
Но следующий год, 640-й, получает в исламских летописях название «Пепельный год». Сначала территории Персии и Сирии, а особенно Палестины охватила эпидемия чумы. Мусульманские войска с севера Сирии на зиму, когда военные действия затихали, перемещались обычно в Южную Сирию и Палестину. Поэтому удар был весьма сильным. Жертвы были таковы, что бесхозное имущество, оставшееся после умерших от болезни мусульман, лежало горами, и Умар даже выехал в Иерусалим, чтобы на месте попытаться уменьшить хотя бы материальные потери. Но уже по дороге его встретили и уговорили вернуться, чтобы не заразиться.
За несколько месяцев от чумы умерло около 25 000 мусульман, в том числе несколько крупных полководцев. Годом же пепла 640-й был назван из-за мощной засухи. Дождей в Аравии не было так долго, что трава в пустыне под палящими лучами солнца превратилась в пепел. Кочевники были вынуждены зарезать умиравший без пищи скот, и, лишенные традиционного молочного питания, они устремились за спасением в Медину. Согласно некоторым источникам, туда прибыло около 60 000 человек. Город выдерживал это нашествие с трудом. Умар отдал приказ, чтобы каждый горожанин кормил определенное число беженцев, но еды все равно не хватало, а наместники Сирии, Палестины и Ирака не могли присылать продовольствие в нужном количестве из-за эпидемии.
Умар, едва дождавшись зимних дождей, чуть ли не насильно выпроводил кочевников из города. Бедствие было такое, что в «пепельном году» закят (дань хлебом) не собирался, а в следующем он уже вообще мало что мог дать.
Медитация 20-я Зона
ТЛПЛ ЭССО ДАНА ЛОТТ ОУН
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин