Ответ на вопрос: «расскажите, пожалуйста, про ток звезды Альтаир».
Альтаир -- самая яркая звезда в созвездии Орел и 12-я по яркости звезда на небе с видимым блеском 0,77. Название происходит от арабского, означающего «летящий орёл». Бледно-желтая, находится во 2-м градусе Водолея. С эзотерической точки зрения Альтаир – «родовспомогатель» эгрегоров. Его токи включаются, когда создается новый эгрегор, как правило, достаточно масштабный, который в будущем может стать базовым для метакультуры. Ток воздействует на кармический, формообразующий и эгрегориальный материал – на всех уровнях, начиная с программного (мутабельный слой). Тип воздействия – связующий.
См. приложение «Звезды и Алес».
Халиф Усман
Третий праведный халиф Усман ибн Аффан (родился в 574 г., в Мекке) принадлежал к роду омейя. В свои молодые годы, еще до возникновения ислама, Усман был очень богатым человеком, получавшим крупные денежные средства от выгодных ростовщических операций. Среди мекканцев он был известен как большой любитель благовоний, породистых лошадей и молодых рабынь. Третий праведный халиф был не столь деятельным, как его предшественник, однако он относился к очень древнему и знатному роду. Семья Усмана приняла ислам еще до того, как Пророк переселился в Медину. Но отношения между аристократическим родом и Мухаммедом были довольно напряженными. Несмотря на это, Усман ибн Аффан был женат на дочери Пророка, а после ее смерти получил предложение взять в жены другую его дочь. Поэтому он получил почетное в глазах мусульман прозвище — «дважды зять посланника Аллаха». Считается, что многочисленные связи Усмана позволили распространить и укрепить ислам еще при жизни Мухаммеда. Будущий халиф знал множество знатных семей, и благодаря его активной деятельности ислам приняло большое количество людей. Это укрепило положение тогда еще немногочисленной общины и дало мощный толчок к созданию религиозного государства.
Начало правления Усмана было внешне спокойным и не требовало никаких серьезных решений. В отличие от Умара ему уже не надо было формировать основы рождающейся государственной машины, достаточно было отлаживать на ходу ее работу. Сформировавшиеся армии продолжали успешные завоевательные походы и не требовали от халифа особых забот. Первая часть его 12-летнего правления продолжала политику завоевания новых территорий, начатую при Умаре. В правление Усмана был завершен разгром государства Сасанидов, утвердилось положение мусульман в Северной Африке, Армении и Закавказье (так, в 654 г. власть Халифата — на тех же условиях, что и другие христианские правители — признал князь Картли в Тбилиси).
И, что было совершенно необходимо – началось создания флота. Одним из первых, кто реализовал эту чрезвычайно важную задачу, был наместник Сирии Муавия ибн Аби Суфьян. До тех пор, пока флот Византии не имел соперника в Средиземном море, морское побережье Сирии, Палестины и Египта не могло чувствовать себя в полной безопасности. Муавия, совместно с наместником Египта Абдуллахом ибн Садом, сумел убедить халифа Усмана дать им разрешение на строительство флота. В результате на верфях Египта и Сирии был построен большой флот. Бойцами на кораблях выступали сами мусульмане, а управляли судами обычно копты или яковиты (сирийские монофизиты), которые, не колеблясь, выступали против византийцев. Строительство флота стало еще одним важным достижением, открыв для арабов новые возможности в военной и торговой областях.
Морская экспедиция, выдвинувшаяся из Сирии к Кипру в 649 г. — важнейшей военной базе Византии — заставила остров капитулировать. Договор, подписанный с населением Кипра, оговаривал нейтралитет киприотов в случае войны с Византией. Это была первая победа на море для мусульман; Кипр же стал первым островом, вошедшим в состав мусульманского государства. В 653 г. в связи с нарушением подписанного киприотами соглашения, которое выразилось в пособничестве византийскому флоту, была осуществлена вторая военно-морская экспедиция на Кипр, после чего там остался большой военный гарнизон.
В 651 г. мусульмане под командованием Муавии сумели высадиться на остров Родос, где находились остатки Колосса (бронзовой статуи греческого бога солнца Гелиоса, высотой в 32 метра), одного из семи Чудес Света античного мира. Эта статуя, имевшая из всех Чудес Света самую короткую жизнь, некогда стояла при входе в гавань острова, но была разрушена сильным землетрясением в 224 или 223 г. до н. э., а затем оставалась лежать в руинах почти 900 лет. Муавия продал обломки статуи одному торговцу еврейского происхождения, которому для эвакуации металлических остатков понадобилось около 900 верблюдов.
В течение 650–652 гг. Абдуллах ибн Амир, наместник Басры, провел серию успешных экспедиций на Востоке, пройдя через Хорасан, Герат, Мерв (Мары) и Балх (совр. Мазари-Шариф). Одна часть его армии пересекла Гиндукуш и вступила в Кабул, в то время как другая, сконцентрировавшись южнее, заставила капитулировать Макран (юго-восток современного Ирана). Так восточная линия исламского государства продвинулась до реки Окс (Амударья), вплотную подойдя к границам Индии, что открыло путь на Восток.
Продвигаясь на север вдоль окраинных восточных районов бывшей Сасанидской империи, мусульмане начинают контролировать Закавказье, достигнув укрепленной пограничной сасанидской крепости Дербент (юг современного Дагестана), которую они назвали Баб аль-Абваб. («Врата врат»). Этому завоеванию, самому по себе не столь значительному в глобальных масштабах арабской экспансии, суждено было стать судьбоносным с точки зрения мусульман современной России, и в особенности — Дагестана. Дербент долго оставался опорным пунктом по защите Халифата от вторжения враждебных хазар, образовавших за несколько лет до завоевания Дербента самостоятельный Хазарский каганат (до этого они были зависимы от Западно-Тюркского каганата). К северо-западу от города была выстроена система укреплений, в которых поселились сирийцы и персы, активно проповедовавшие ислам среди населения края. В течение нескольких веков Дербент служил главной опорой ислама на Северном Кавказе; с середины VII по X вв. мусульманами стали предки азербайджанцев и народы Южного Дагестана — лезгины, табасаранцы, рутульцы и цахуры. Севернее Дербента, однако, мусульманам не удавалось продвинуться более двух столетий — из-за противостояния с хазарами, контролировавшими Прикаспийскую низменность. Лишь однажды, в 737 г., Марван II нанес поражение хазарскому кагану и совершил поход далеко на север от крепости Баб аль-Абваб.
Движение арабов в Сирию и Месопотамию, завоевания их в Средней Азии до Индии сделали из них, по преимуществу из легкой кавалерии арабской армии, первое в свете сухопутное войско, которое не знало себе соперника. Осадное искусство, сначала совсем им неизвестное, система обороны и укрепления стана, где необходимы были знания техники земельных сооружений, были быстро усвоены ими от сирийцев, греков и армян, и стали широко применяться в войнах с Византией. А появление у арабов морских судов постепенно приготовили их к господству на Средиземном море.
Успех мусульманского флота в Средиземноморье вызвал контратаку византийцев, и около местечка Финикс на побережье Ликии (юг Турции) разыгралось мощное сражение (655 г). После тяжелых боев византийский флот в 500 кораблей потерпел сокрушительное поражение, в результате чего их морское преимущество было сведено на нет. Император Констант II (правил в 641–668 гг.), лично руководивший войсками, едва спасся бегством.
Это было вторым главнейшим ударом по византийской морской мощи, основывавшейся на безраздельном командовании в Средиземноморье; первый удар произошел два столетия назад, в 427 г., когда вандалы переправились из Испании в Северную Африку. Опора византийцев на их флот отразилась и в их предпочтении иметь столицы провинций и другие базовые пункты в городах побережья — например, Кесария, Александрия, Карфаген. Мусульмане, напротив, использовали верблюдов и лошадей в качестве способов сообщения и передвижения, и всегда отталкивались от фактора пустыни в своих стратегических расчетах. Они предпочитали, если позволяла ситуация, двигаться вдоль границ пустыни, в которой они могли бы спастись в случае угрозы со стороны внешних врагов; пустыни были недоступны для войск, например, византийцев или персов. Теперь же мусульмане становились также и морской силой.
Во внутренней политике Усман опирался на курейшитов, которые относились к нему с одобрением. Как писали арабские историки: «он был милее курейшитам, ибо Умар был суров, а Усман мягок и добр по отношению к ним». Усман не был таким несгибаемым догматиком, как Умар, он руководствовался принципом «живи сам и давай жить другим» и меньше обращал внимание на то, какую позицию занимал тот или иной человек до завоевания Мекки, тем более что среди старых врагов Пророка было немало его родичей из клана омейядов, привязанность к которым у него порой перевешивала долг истинного мусульманина.
Его приобретательские склонности и способности получили особенно благоприятную возможность для проявления, когда он стал халифом. Он первым из халифов построил себе в Медине большой каменный дом с дверями, сделанными из редких пород дерева, приобрел в том же городе много недвижимого имущества, в том числе сады и водные источники, а также немало недвижимости за пределами Аравии. Большие доходы приносили его имения с плодовыми деревьями в Вади-л-Кура, Хунейне и других местах; они оценивались в 100 тыс. динаров, не считая имевшихся в них больших табунов лошадей и верблюжьих стад. В день смерти Усмана в его личной казне насчитали 150 тыс. динаров и 1 млн. дирхемов.
Приумножая свои богатства за счет мусульманской казны, Усман предоставлял возможность пользоваться ею и некоторым ближайшим сподвижникам Мухаммеда. Эти сподвижники прославляли халифа Усмана за его щедрость и благородство, и недаром: прославление имело солидную материальную основу. Открытое расхищение мусульманской казны вызывало протест со стороны тех немногих сподвижников пророка, которые полагали, что все поступавшие в нее средства принадлежат всем мусульманам и должны равномерно распределяться среди них.
Приток квалифицированной рабочей силы в виде военнопленных-рабов способствовал интенсивному строительству в столице Халифата, которая потеряла прежний деревенский облик. Дошла очередь и до старой мечети. В декабре 649 г. Усман разрушил прежнюю глинобитную мечеть, крытую пальмовыми листьями, и к осени 650 г. выстроил новую, более просторную (80х75 м), из тесаного камня, с каменными колоннами и потолком из индийского тикового дерева.
Важнейшим вкладом Усмана в формирование ислама было издание стандартного текста Корана. Записи проповедей Мухаммада еще при жизни вели его секретари Убайй ибн Кааб и Зейд ибн Сабит; фиксировали их в письменном виде и некоторые его сподвижники и близкие, такие, как Али, Абдаллах ибн Масуд, какие-то записи имелись у его жен: Аиши, Хафсы и Умм Саламы. Значительная часть мусульман хранила и передавала проповеди изустно, затем они для памяти записывались на различном подручном материале: черепках, коже, бараньих лопатках. Ни о каком сводном тексте речи быть не могло.
Согласно мусульманской исторической традиции, первую попытку письменной фиксации всего объема проповедей предпринял Абу Бакр после битвы в «саду смерти», когда погибло много устных хранителей Корана. Понятно, что при всем благоговении перед текстом откровения объем хранившегося в памяти и в записях разных людей, которых к тому же завоевательные походы разбросали по обширной территории, был различным, а в совпадающем объеме текста имелось множество мелких и крупных разночтений. Ко времени Усмана каждый из крупных провинциальных центров имел свою, авторитетную для него редакцию. Наметившееся к этому времени политическое соперничество между ними отражалось и в спорах о тексте Корана. Например, острота разногласий в Куфе доходила до того, что в одном углу мечети собирались для чтения Корана «по Абу Мусе», а в другом – по «Ибн Масуду». Очевидцы подобных споров обратились к Усману с предложением утвердить текст, который был бы принят всеми и снял бы опасные разногласия.
Усман предложил всем принести имеющиеся у них записи и, положив в основу списки Зейда и Хафсы, составил сводный текст. С этого списка были сделаны несколько копий и разосланы в крупнейшие гарнизонные города, остальные списки было приказано уничтожить. См. Приложение 1 (о Коране).
Другие нововведения Усмана касались внешней стороны обрядности: он добавил третий призыв к молитве и вместо двух ракаатов молитвы в Мина стал делать четыре (ракаат – порядок слов и действий, составляющих мусульманскую молитву; каждый ракаат состоит из одного поясного поклона и двух земных поклонов). Несмотря на распоряжение уничтожить индивидуальные списки, многие из них сохранились и находили приверженцев. Заметим, что именно эти деяния Усмана (канонизация текста Корана и обрядовые нововведения) стали одной из причин последующей смуты, которая привела к расколу среди мусульман и к убийству самого Усмана.
В числе недовольных политикой Усмана была вдова Мухаммеда Аиша, которая пользовалась большим уважением среди сподвижников Пророка. Аиша была одной из трёх жён Пророка (кроме Хафсы и Умм Салам), помнивших наизусть всё Откровение (Коран). Как и у Хафсы, у Аиши была рукопись Корана. Она передала со слов Мухаммеда 2210 хадисов (устных наставлений ислама), в том числе касающихся семейной жизни Мухаммеда и его быта. Свои знания Аиша получила от первоисточника — Пророка — и от своего отца Абу Бакра, его сподвижника. Мухаммед умер, когда Аише было 18 лет, и она навеки осталась "любимой женой", которая на протяжении всей своей жизни помогала мусульманам советами в правовых вопросах, т. к. помнила, как ее муж при жизни решал те или иные проблемы "исламским путем".
Аиша была вместе с теми, кто отрицал нововведения Усмана. Арабский историк, географ и путешественник IX-го века Аль-Якуби пишет: «Между Усманом и Аишей возникла вражда по причине того, что Усман уменьшил ей выплаты по сравнению с тем, что ей выплачивал Умар ибн Хаттаб, и стал выплачивать ей столько же, сколько остальным жёнам Посланника Аллаха.»
В правление халифа Усмана (644—656) его родственники, представители мекканской родовой аристократии, стали захватывать правительственные посты и земельные владения в завоеванных странах. Эти халифские родственники из рода омейя, получившие от Усмана назначения на посты наместников и военачальников, прежде всего приступили к присвоению земель, считавшихся собственностью мусульманской общины и находившихся в распоряжении халифа. Такие земельные захваты наряду с хищениями, вымогательствами и насилиями, чинимыми этими правителями, вызывали все возраставшее недовольство. Его решительно выражали те сподвижники Умара, которые были смещены с влиятельных и доходных постов. Их недовольство разделяли арабские племена (главным образом в Персии), которые материально страдали от произвольного расходования государственных средств ставленниками Усмана. Сам халиф Усман подавал дурной пример произвольного расходования государственных средств в интересах своей семьи. Недовольство проявилось в активном протесте, который выразили Усману представители мусульман из Куфы, Басры и Египта, прибывшие в Медину под видом паломников.
Халифу Усману с концу его правления было около 80 лет, и его возможности справиться с комплексом проблем государства уменьшались с каждым днем. Делегацию из числа важных правительственных лиц, говоривших ему об опасности общественных беспорядков, он отослал к своему секретарю и двоюродному брату Марвану ибн аль-Хакаму (много лет спустя, в 684 г., он станет одним из правителей династии омейядов). Общее состояние арабов, всегда нетерпимых к контролю, успешно сдерживалось тактом и стойкостью первых двух халифов; сейчас же они все больше горячились и сеяли семена раздора в различных частях Халифата. Результатом этого стал рост общего недовольства. Оппозиция Усману все расширялась, не только в Медине, но и в отдаленных провинциях — Персии и Египте. Местные бунтари в Куфе, Басре и Фустате открыто призывали к неповиновению центральному правительству. Проблем не было только в Сирии, управляемой Муавией. Заботясь о безопасности Халифа, Муавия предложил ему переехать в Дамаск и доверить свою охрану местным войскам. Однако Усман отказался, отвергнув также и советы отречься.
Хотя халиф был правителем огромного государства, он вел крайне простой образ жизни и был легко доступен всем желающим. Даже после убийства Умара считалось, что необходимости в личной охране халифа нет. В связи с этим в Мекке и Медине отсутствовали войска; армия была сосредоточена в провинциях и на границах Халифата. Когда в Медину под видом паломников прибыла группа недовольных мятежников, при поддержке жителей этого города протест перерос в открытое восстание. 17 июня 656 г. восставшие блокировали халифа в его доме, а затем убили его. Кровь убитого халифа оросила лежавший рядом Коран.
Смерть халифа вызвала многолетнюю гражданскую войну в Халифате и положила начало расколу уммы (мусульманской общины). После его смерти в государстве начался кровопролитный период междоусобиц.
Таким образом, в правление Усмана возникло несколько линий социальной напряженности: между верхушкой мусульманского общества и массой рядовых воинов, между курейшитами и остальными арабами, между столицей и гарнизонными городами, а по мере увеличения числа мусульман-неарабов нарастало противостояние их мусульманам-арабам. Ликвидировать сами противоречия было невозможно, однако разумная политика позволяла не допустить губительного для высшей власти размаха выраставших на этой почве конфликтов: можно было, осторожно лавируя, все время снимать напряженность в обществе либо, имея поддержку господствующего слоя общества, подавлять эти конфликты силой. Как мы видели, в начале правления Усман имел такую опору в лице курейшитов и старых мусульман Медины – ансаров. Сохранение их поддержки целиком зависело от самого халифа.
ПРОСЧЕТЫ ПОЛИТИКИ УСМАНА
Стоит политику поверить, что ему все дозволено, и перестать считаться с людьми, которые готовы его поддерживать, как начинается его падение, если только в его руках нет мощного аппарата подавления.
Власть первых халифов опиралась лишь на их личный авторитет у подавляющего большинства мусульманского общества. Утрата авторитета была равносильна утрате власти, так как никакого иного инструмента обеспечения власти не имелось. Усман мог полагаться не только на свой авторитет, но и на авторитет той верхушки мусульманской элиты, которая сама вручила ему власть над общиной, принеся присягу при выборе его халифом (халиф избирается специальным советом самых заслуженных сподвижников, а все остальные мусульмане, исполняя заветы Мухаммеда, обязаны принести ему присягу).
Не претендуя сами на власть (кроме Али), эти люди рассчитывали, как и прежде, быть соучастниками управления, быть чем-то вроде высшего государственного совета. Однако Усман скоро обманул их ожидания. Все больше привыкая к власти, он стал меньше считаться с ними, оказывая явное предпочтение своей родне в ущерб старой гвардии ислама. И вся эта родня оказывалась в какой-то степени врагами Мухаммеда.
Первые шесть лет правления Усмана не вызывали претензий мусульман. Но недовольство накапливалось постепенно. Возмущение вызывало не столько то, что все крупнейшие посты в Халифате заняли родственники халифа, сколько огромные подарки, которые он дарил своей родне из фондов, считавшихся общим достоянием.
Удивляться беззастенчивому присвоению этим семейством общинной собственности и нарушениям принятых в мусульманском обществе норм не приходится: оно долгое время находилось в опале и, вдруг оказавшись у вершины власти, стало наверстывать упущенное, к тому же сдерживающие нормы, выработанные мусульманской общиной до завоевания Мекки и за последующие 15 лет, были чужды этому семейству или же оно просто игнорировало их в отместку за долгое унижение.
Несколько лет неограниченной власти оказали влияние и на Усмана: он стал относиться к управляемому им государству как к личной собственности. В обществе с монархической традицией это воспринималось бы и господствующим классом, и остальными подданными как нечто само собой разумеющееся, но мусульманское общество еще хранило традиции общины, основанной на равноправии ее членов. Тысячи воинов, помнивших времена пророка, и их сыновья воспринимали государство, созданное силой их оружия, ценой их крови и смерти их сородичей, как общее достояние и не могли смириться с узурпацией власти небольшой группой родственников халифа, да еще с запятнанным прошлым.
Болезненнее всего воспринимали этот сдвиг люди, которые сами поставили над собой такого халифа. Они не были обделены материально и получали из казны щедрые дары, но предпочли бы, чтобы такие же дары не доставались бывшим врагам пророка, а главное – выбирая халифа, они надеялись оставаться, как при его предшественниках, ближайшими советниками. Приблизив к себе своих родственников, Усман оттолкнул от себя наиболее уважаемых людей мусульманского сообщества.
Вскоре начались открытые конфликты Усмана со старой гвардией ислама. Так, Абу Зарр публично обличал богачей, грозил, что их будут утюжить в аду раскаленным железом. Причиной ссоры между Усманом и Абдаллахом ибн Масудом, одним из главных хранителей Корана и многолетним казначеем Куфы, по-видимому, явилось уничтожение Усманом его списка Корана после составления канонического текста. Неуважительное отношение халифа к ветеранам ислама привело к разрыву отношений между ним и Абдаррахманом ибн Ауфом. Среди мусульманской элиты были и другие недовольные халифом, но открытую враждебность проявляли лишь немногие, вроде Тальхи ибн Убайдаллаха, большинство же занимало выжидательную позицию.
После смерти Абдаррахмана в том же, 32/652–53 г. наиболее авторитетной фигурой в мусульманской общине стал Али ибн Абу Талиб. Его преимуществом помимо близости к пророку было то, что, не занимая никаких административных постов, он не создавал поводов настроить людей против себя строгостью, наказаниями или несправедливостью, более того, он нередко выступал защитником обиженных, хотя при всем том не проявлял открытой враждебности к халифу. Хотя в последний момент Али также отстранился от Усмана, но до этого приложил немало усилий, чтобы смягчить конфликт.
Много недовольных Усманом было в провинциях. Тамошняя военная верхушка тяготилась постоянным и не всегда уместным вмешательством халифа и его родичей в их дела. Так что главная опасность грозила халифу все же не от старых сподвижников пророка и не от мединцев, а из гарнизонных городов, где рядовые воины и не-курейшиты выступали против претензий курейшитов и мединской верхушки на монопольное распоряжение завоеванными землями и средствами государственной казны. Это глухое недовольство сначала прорывалось в форме конфликтов с властью отдельных наиболее решительных противников проводимой ею политики и обострялось высокомерием наместников. Усман пытался приглушить смуту, вырывая зачинщиков из родной среды и переводя в другие провинции. Однако попытки изолировать смутьянов были бесплодны потому, что все эти люди были не организаторами и зачинщиками смуты, а лишь наиболее решительными выразителями всеобщего недовольства.
Главным очагом недовольства стала Куфа. Недовольные стали собираться в домах и квартальных мечетях, обрастая кругом сторонников. Затем они отправили Усману письмо, полное увещеваний, в котором, в частности, писали: «Заклинаем тебя Аллахом подумать об общине Мухаммеда, ведь мы боимся, что расстроится ее дело твоими руками, потому что ты посадил на шеи людям своих собратьев».
Кроме того, в мусульманском обществе сложилась новая ситуация: два десятилетия ближайшие сподвижники пророка считали себя монопольными хранителями и толкователями духа и буквы ислама, а за это время выросло новое поколение, убежденное в своем праве понимать его самостоятельно, даже вступая в спор с ветеранами ислама. Вдобавок к этому в новых центрах, где было много новообращенных, воспитанных в иной, мистически более изощренной религиозной среде, прежние положения веры приобретали новое их понимание, в духе привычных представлений общества, в котором были воспитаны неофиты до их обращения. В частности, это касалось восприятия пророческой миссии Мухаммеда.
Как уже говорилось, Мухаммед не претендовал на то, что ему даны сверхъестественные способности. Свою миссию он видел в точной передаче ниспосылаемых через него откровений. Вся задача заключалась в том, чтобы донести их без утайки до всех соплеменников, до всех арабов. Для самого Мухаммеда, его близких и последователей он был обычным человеком, но облеченным доверием Всевышнего, простым смертным, кончина которого не сопровождалась никакими знамениями. Поэтому власть над общиной не обусловливалась каким-либо сакральным актом, передача ее от халифа к халифу была актом политическим.
Но для нового поколения, и особенно, для новообращенных из христиан и иудеев, да даже из зороастрийцев, привыкших к идее сакральности царской власти, вероучитель был немыслим без ауры благодати, он приобретал у них черты богочеловека и мессии. Он оказывался не передатчиком диктуемого свыше, а хранителем сокровенного знания, недоступного простым смертным и передаваемого от избранного к избранному. Эта идея в корне противоречила учению Мухаммеда, для которого скрыть часть откровения от общины было немыслимо. Из той же среды скорее всего могла прийти и идея династийного наследования сокровенного знания, поскольку у подавляющей массы арабов наследственная «царская» власть не вызывала симпатий.
Во время хаджжа в 34/июне 655 г. в Мекке встретились главы недовольных из Куфы, Басры и Египта и договорились, что на следующий год придут со своими сторонниками в Медину и потребуют от Усмана выполнять обещания, данные при выборах, а если он откажется прислушаться к их претензиям, то решить на месте, что делать дальше. Усман оценил серьезность положения в государстве и созвал наместников главных провинций на совет. Самый молодой и горячий Абдаллах ибн Амир под впечатлением военных успехов последних лет посоветовал занять людей походами, где им придется думать о себе, а не о борьбе с халифом, Саид посоветовал уничтожить предводителей недовольных, Абдаллах ибн Саад – раздать людям деньги, так как это интересует их прежде всего, а Муавия (Сирия), имевший твердое положение в своей провинции, сказал, что каждый должен навести порядок у себя, тогда и в государстве будет порядок. С тем все и разъехались по своим местам.
Задержавшийся дольше всех Муавия предложил халифу уехать в Сирию под защиту верных ему войск или же прислать войска в Медину. Усман отверг оба предложения, сказав, что не хочет создавать лишние тяготы мединцам и надеется на покровительство Аллаха.
Однако движение против Усмана углублялось и расширялось. В 655 г. серьезным соперником халифа становится Али – хотя он и не предпринимает никаких враждебных действий, к нему обращаются за поддержкой жалобщики, он вступается за обиженных, увещевает Усмана.
Конфликт имел глубокие социальные корни: община, построенная на равенстве, становилась государством; единство целей, объединявшее мусульманских воинов в ходе завоевания, исчезло; имущественное неравенство резко возросло на глазах одного поколения; управлять расколовшимся обществом без аппарата принуждения становилось невозможно, однако и для халифа, и для его подданных, привыкших к патриархально-демократическому правлению, это представлялось недопустимым. Дело не в том, что Усман был нерешителен по характеру, – все мусульманское общество не было готово к принятию системы государственного принуждения применительно к единоверцам.
Гибель Усмана в подробностях описана в тексте лекции 14.
Чей-то удар мечом в грудь кончил жизнь третьего халифа, первого из погибших от руки мусульман. Кто был убийцей, не поняли, вероятно, даже те, кто находился в тот момент в доме. Пока в личных покоях халифа разыгрывалась эта трагедия, предприимчивые люди бросились грабить казну, в которой оказалось всего два мешка денег. А в это время в мечети на пятничную молитву собирались молящиеся, не зная, что произошло неслыханное преступление – мусульмане убили своего предводителя, человека, которому они присягали, не подозревая, какие потоки крови последуют за этим, разделяя навсегда общину на две враждебные половины.
Но кто бы ни был в этом виноват и каким бы халифом ни был Усман, после его смерти единая умма, – включавшая в себя новые завоеванные земли Персии (до Амударьи), остров Кипр, область Карфагена, но потерявшая некоторые пограничные области из-за внутренней междоусобицы, – оказалась практически на пороге гражданской войны.
Медитация: 19-я Зона
РОН АРР АГАР ЙЕНН ГРОН
Звезды и Алес
Каждая звезда как Космическое Существо несет определенную программу и оказывает определенное энергетическое воздействие. Эта программа считывается Алес, но не напрямую, а через Солнечную систему. «Отозваться» она на этот ток может только в том случае, если у нее есть собственные аналогичные программы, которые и «включаются» током звезды. Но поскольку Алес не случайно родилась именно в этой части Вселенной и именно в Солнечной Системе, такие программы у нее потенциально имеются. Другое дело, как они проявлены и проявлены ли вообще, в какой степени готовности к выполнению находятся, если уже «работают» -- то в какой степени «проработанности» и т. п. Программы некоторых звезд Алес «слышит» лучше, они звучат «сильнее» и ее собственные программы резонируют с ними, другие еле слышны. Звезды тоже живут своей жизнью, их программы и токи меняются со временем, сами токи тоже неоднородны, соответственно какие-то составляющие слышны лучше, другие хуже, и в разное время – по-разному. Определенное влияние оказывают и созвездия, и галактики, и видимые и невидимые обитатели Космоса. Конкретная звезда может выступать как часть созвездия, а может – как самостоятельное Космическое Существо.
Меняется со временем и состояние Солнечной Системы, ее «проводимость» для звездных токов и программ. В самой Солнечной Системе влияние на прохождение звездного тока оказывают и другие ее члены, в первую очередь планеты.
Алес принимает токи через специальную сакуалу -- сакуалу Космических Инвольтаций, где ток проходит «первичную обработку».
Ток Звезды может «включать» собственные программы Алес на разных уровнях – на уровне Мутабельного слоя и на кармическом (карма Мастеров). Дальше их реализация происходит уже внутренними средствами самой Алес. Кроме того, токи воздействуют непосредственно на материал Алес. Существуют специальные Иерархии Служителей Алес, «работающие» со звездными токами.
На какие виды материала воздействуют токи звезд:
Кармический
Фантомный
Информационный
Формообразующий
Эгрегориальный
Материал конкретных Зон
Материал «прошлых воплощений» Алес
Уровень воздействия:
Первоэлементы
Первоструктуры
Связи
Программы (Мутабельный слой)
Тип воздействия:
Инициирующий трансформации
Приводящий к законному состоянию
Безусловно разрушительный
Связующий, соединяющий
Первичное воздействие затем передается выше (если снизу) или глубже (если из Мутабельного слоя) внутренними средствами Алес. Если воздействие было на уровне первоэлементов – могут подключаться Великие Стихиалии (тангры).
Звезды и человечество
Как только человечество вышло из первобытного состояния, оно подключилось к работе со звездными токами и программами. Еще Лемурийцы пытались управлять или использовать звездные токи, но им это плохо удавалось – без опоры на физический план трудно (практически невозможно) было правильно соотнести программу (уровень мутабельного слоя) и воздействие на материал в глубинах Подзеркалья. Но уже в Атлантиде удалось наладить, хотя и не в полном диапазоне, и, так сказать, вручную, проведение некоторых – наиболее важных для Алес на тот момент -- токов. Удалось воплотить определенную категорию магов, которые на этом специализировались. После Потопа многие из них воплощались в Древнем Египте или в Мезоамерике – в частности, Майянская астрология и базирующаяся на ней магия были развитием Атлантической.
Интересно, что Шумерская и гораздо более развитая Вавилонская астрология-магия сформировались сами по себе, там воплотились уже другие сущности. Аналогично и Китай.
Астрология использовалась не только (и не столько) в чисто практических целях – определение времени посева или сбора урожая и пр., но и как инструмент формообразования. Без этого построить сложные эгрегориальные структуры и системы было бы невозможно. И звезды и созвездия играли в этом значительную роль.
Мы уже говорили о формообразующей роли мифов в истории человеческих сообществ, о формировании слоя мифов, архетипов и пр. Вот эти самые жрецы, маги-астрологи эти самые архетипы и создавали. Затем, в более поздние времена, многие из них воплощались снова и снова, используя прежде выстроенные системы и способы или модернизируя их, приспосабливая к новым временам. И сегодня очень многие из них находятся в воплощении, продолжая свои дела.
В древности астрологи-маги работали исключительно в интересах эгрегоров и метакультур, поэтому обычные люди не входили в сферу их интересов. Только значимые для эгрегора персонажи «обслуживались» астрологией – они же часто служили проводниками токов, становились персонажами мифов и пр.
Это было связано не только с тем, что обычный человек играл слишком незначительную роль в общих процессах, но и с тем, как в те времена формировались кармические клише – индивидуальное было жестко встроено в коллективное и самостоятельной ценности не имело. Это же касалось и массового сознания – оно было очень жестко и однозначно клишировано. Человечество эволюционировало популяционно – эгрегориально. Только в Новое время (по мере разворачивания программ 8-го Мастера) личность начинала играть определенную роль.
Токи, символика и мифология звезд широко использовались древними астрологами-магами.
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин