Год рождения Муавии неизвестен: в традиционных мусульманских источниках указано 597, 603 или 605 лет. Его отец Абу Суфьян ибн Харб* был известным мекканским купцом, который часто водил торговые караваны в Сирию. Он был главой одного из кланов племени курайшитов, основного племени Мекки, и, будучи сторонником традиционного для арабов мировоззрения и уклада жизни, длительное время был противником мусульман и серьезно конфликтовал с пророком Мухаммедом. Тот также был выходцем из курайшитов и являлся дальним родственником Муавии через их общего предка по отцовской линии, Абд Манаф ибн Кусай. Мать Муавии, Хинд бинт Утба, была из того же клана, что и его отец. В молодости Муавия был очень красив: высокий, стройный, широкоплечий, с белой кожей. Большие глаза навыкате придавали ему грозное выражение. Когда он смеялся, его верхняя губа поднималась. Также упоминается, что Муавия окрашивал свои волосы.
В 624 году Мухаммед и его последователи попытались перехватить мекканский караван во главе с отцом Муавии, возвращавшийся из Сирии, что побудило Абу Суфьяна вызвать подкрепление. Армия курайшитов была разбита в последовавшей битве при Бадре, в которой были убиты старший брат Муавии и их дед по материнской линии. Абу Суфьян заменил убитого лидера мекканской армии Абу Джахля и привел мекканцев к победе над мусульманами в битве при Ухуде в 625 году. После неудачной осады Мухаммеда в Медине в «битве у рва» в 627 году он утратил свое положение лидера курайшитов. Муавия и его отец, возможно, достигли взаимопонимания с Мухаммедом во время переговоров о перемирии в Худайбийе в 628 году, а овдовевшая сестра Муавии, Умм Хабиба, в 629 году вышла за Мухаммеда замуж.
Когда Мухаммед захватил Мекку в 630 году, Муавия, его отец и его старший брат Язид приняли ислам. Семья переехала в Медину, чтобы сохранить свое вновь обретенное влияние в зарождающейся мусульманской общине.
Ко времени начала проповеди ислама Муавия ибн Абу Суфьян был одним из семнадцати грамотных курайшитов того времени. Мухаммед, прикладывая усилия к примирению со своими соплеменниками, сделал Муавию одним из своих писцов, что ставило того в привилегированный ряд курайшитов. Писцы становились важными государственными чиновниками, предводителями племён и даже рода. Муавия стал одним из самых известных писцов Корана. Он был один из 10 сподвижников, которые записывали откровения с уст пророка Мухаммеда. Муавия фиксировал не только откровения, но и многое другое, что приказывал ему пророк. И так он продолжал записывать до последних дней жизни Мухаммеда. После смерти пророка Муавия передал хадисы от сподвижников.
В первые десятилетия исламского правления началась и ранняя военная карьера Муавии, и его административное продвижение.
После смерти Мухаммеда в 632 году халифом стал Абу Бакр. Столкнувшись с вызовами своему лидерству со стороны ансаров, уроженцев Медины, которые предоставили Мухаммеду убежище от его бывших мекканских противников, и массовым отступничеством нескольких арабских племен, Абу Бакр обратился к курайшитам, чтобы заручиться их поддержкой. Среди тех, кого он назначил для подавления мятежных арабских племен во время войн 632–633 годов, был брат Муавии Язид, которого он позже отправил в качестве одного из четырех командиров, ответственных за мусульманское завоевание Византийской Сирии в ?634 году. Муавию халиф назначил командующим авангардом Язида. Этими назначениями Абу Бакр дал семье Абу Суфьяна (в обмен на лояльность) долю в завоевании Сирии, где Абу Суфьян уже владел собственностью в окрестностях Дамаска.
Преемник Абу Бакра Умар (634-644) назначил Абу Убайда ибн аль-Джарра в качестве общего командующего мусульманской армией в Сирии в 636 после разгрома византийцев в битве при Ярмуке, которая проложила путь для завоевания остальной части Сирии. Муавия был среди арабских войск, вошедших в Иерусалим вместе с халифом Умаром в 637 году. После этого Абу Убайда отправил Муавию и Язида на завоевание прибрежных городов Сидон, Бейрут и Библ. После смерти Абу Убайда, а затем и Язида от чумы в 639, Умар назначил Муавию военным и финансовым губернатором Дамаска и, возможно, Иордании.
В 640 или 641 году Муавия захватил столицу Византийской Палестины Кесарию, а затем – Аскалон, завершив мусульманское завоевание Палестины. Уже в 640/41 году Муавия возглавил кампанию против Византийской Киликии и двинулся вглубь Византийской территории. Во времена халифа Усмана (644-656) губернаторство Муавии было расширено, включив в себя Палестину. В конце 646 или начале 647 года Усман присоединил район Хомс-Джазира к сирийскому губернаторству Муавии, значительно увеличив численность военных, находящихся в его распоряжении. Хотя последовательные продвижения по службе сыновей Абу Суфьяна противоречили усилиям Умара по ограничению влияния курайшитской аристократии, однако у Усмана не было выбора из-за отсутствия подходящей альтернативы Муавии в Сирии. Кроме того, в регионе продолжалсь чума, которая помешавшая размещению более предпочтительных командиров из Медины.
Во время правления Усмана Муавия вступил в союз с бану калб, преобладающим племенем в сирийской степи. Медина постоянно ухаживала за калбами, которые оставались в основном нейтральными во время арабо-византийских войн, особенно после того, как обращения Медины к основным арабским союзникам Византии, Гассанидам, были отклонены. До появления ислама в Сирии племена калб и куда'а, долгое время находившиеся под влиянием греко-арамейской культуры и монофизитской церкви, служили Византии в качестве подчиненных своих царей-клиентов Гассанидов для охраны сирийской границы от вторжений сасанидов (персов и их арабских клиентов – лахмидов). К тому времени, когда мусульмане вошли в Сирию, калб и куда'а накопили значительный военный опыт и привыкли к иерархическому порядку и повиновению. Чтобы использовать их силу и тем самым закрепиться в Сирии, Муавия в 650 женился на дочери лидера клана калба Майсун, а затем и на двоюродной сестре Майсун по отцовской линии, Наиле бинт Умара.
Опора Муавии на коренные сирийские арабские племена осложнялась тяжелыми потерями, нанесенными мусульманским войскам в Сирии чумой, в результате которой численность войск сократилась с 24 000 в 637 г. до 4 000 в 639 г. Более того, миграция арабских племен происходила в направлении сасанидского фронта в Ираке. Муавия руководил либеральной политикой найма, в результате которой значительное число христиан и приграничных крестьян пополнили ряды его регулярных и вспомогательных сил. Чтобы иметь возможность оплачивать свои войска, Муавия запросил и получил в собственность от Усмана богатые, приносящие доход, бывшие византийские земли в Сирии, которые ранее были определены Умаром в качестве общинной мусульманской собственности.
Хотя сельское арамейское христианское население Сирии не особенно притеснялось, мусульманское завоевание вызвало массовое бегство горожан-греков из Дамаска, Алеппо, Латакии и Триполи на византийскую территорию, а те, кто оставались, сохраняли провизантийские симпатии. Муавия, таким образом, столкнулся с проблемой нехватки населения. В отличие от других завоеванных регионов Халифата, где были созданы новые города-гарнизоны для размещения мусульманских войск и их администрации, в Сирии войска обосновались в уже существующих городах, включая Дамаск, Хомс, Иерусалим, Тверию, Алеппо и Киннасрин. Муавия восстановил, заселил и разместил гарнизоны в прибрежных городах Антиохия, Балда, Тартус, Маракия и Банияс. В Триполи он поселил значительное количество евреев, отправив в Хомс, Антиохию и Баальбек персидские остатки сасанидской оккупации Византийской Сирии в начале VII века. По указанию Усмана Муавия расселил группы кочевых племен тамим , асад и кайс в районах к северу от Евфрата в окрестностях Ракки.
Военно-морские походы против Византии и завоевание Армении.
Муавия инициировал арабские военно-морские кампании против византийцев в восточном Средиземноморье, реквизировав гавани Триполи, Бейрута, Тира, Акко и Яффо. Умар в свое время отклонил просьбу Муавии начать военно-морское вторжение на Кипр, сославшись на опасения по поводу безопасности мусульманских сил на море, но Усман разрешил ему начать кампанию в 647 году. Обоснование губернатора состояло в том, что удерживаемый Византией остров представляет угрозу для арабских позиций на сирийском побережье и его можно легко нейтрализовать. Точный год рейда неясен – между 648 и 650 годами (по некоторым источникам, было два рейда). Муавия лично руководил рейдом в сопровождении своей жены Катва бинт Караза ибн Абд Амр из курайшитов вместе с полководцем Убайдой ибн ас-Самитом. Катва умерла на острове, и Муавия женился на своей сводной сестре Фахите. В другом повествовании, рейд был проведен адмиралом Муавии Абдаллахом ибн Кайсом, который высадился в Саламине перед тем, как занять остров. В любом случае киприоты были вынуждены платить дань, равную той, которую они платили византийцам. Муавия основал город с гарнизоном и мечетью, чтобы поддерживать влияние халифата на острове, который стал плацдармом для арабов и византийцев, чтобы совершать набеги на территории друг друга. Жители Кипра в основном были предоставлены сами себе, и археологические данные указывают на их непрерывное процветание в этот период.
Господство в восточном Средиземноморье позволило военно-морским силам Муавии совершить набег на Крит и Родос в 653 году. После набега на Родос Муавия передал Усману значительные военные трофеи. В 654/55 г. совместная военно-морская экспедиция, начатая из Александрии, Египта и гаваней Сирии, разбила византийский флот под командованием Константа II у ликийского побережья. Констант II был вынужден отплыть на Сицилию, что открыло путь для морской атаки арабов на Константинополь (в конечном итоге неудачной).
Арабы предприняли несколько попыток завоевать Армению (которая в то время была подчинена Византии), третья попытка в 650 году закончилась трехлетним перемирием, достигнутым между Муавией и византийским посланником Прокопием в Дамаске. В 653 году византийский император Констант II (641-668) вышел из Армении, практически уступая ее. В 655 году командир Муавии Хабиб ибн Маслама аль-Фихри захватил Феодосиополь и депортировал армянского лидера Теодор Рштуни в Сирию, укрепив арабское правление над Арменией.
Владения Муавии были в целом невосприимчивы к растущему недовольству, преобладавшему в Медине, Египте и Куфе против политики Усмана в 650-х годах. Исключением был Абу Зарр аль-Гифари, который был отправлен в Дамаск за то, что открыто осудил обогащение Усмана своими родственниками. Он раскритиковал щедрые суммы, которые Муавия вложил в строительство своей резиденции в Дамаске, дворца Хадра, что побудило губернатора изгнать его. Конфискация Усманом земель короны в Ираке и его кумовство вынудили курайшитов и обездоленную элиту Куфы и Египта выступить против халифа. Усман послал за помощью к Муавии, когда повстанцы из Египта осадили его дом в июне 656 года. Муавия направил армию помощи в Медину, но она отступила в Вади аль-Кура, когда стало известно об убийстве Усмана. Али, двоюродный брат и зять Мухаммеда, был признан халифом в Медине, но вскоре после этого ему противостояла большая часть курайшитов во главе с аз-Зубайром и Талхой, видными сподвижниками Мухаммеда, и женой Мухаммеда Аишей , которая боялись потери своего влияния и влияния своего племени под властью Али. Последний победил триумвират возле Басры в «Верблюжей битве», которая закончилась смертью аль-Зубайра и Талхи, обоих потенциальных претендентов на халифат, и уходом Аиши в Мекку.
Обладая надежным положением в Ираке, Египте и Аравии, Али обратил свое внимание на Муавию, который, в отличие от других губернаторов провинций, имея сильную и лояльную власть, требовал мести за убийство своего родственника омейяда Усмана и не мог быть легко заменим. На тот момент Муавия еще не претендовал на халифат, и его главной целью было удержание власти в Сирии.
В течение семи месяцев со дня избрания Али между халифом и губернатором Сирии не существовало официальных отношений. Победа Али в Басре сделала Муавию уязвимым, его территория оказалась зажата между войсками Али в Ираке и Египтом на востоке и западе, в то время как война с византийцами продолжалась на севере. Не сумев добиться перехода на свою сторону правителя Египта Кайса ибн Саада, он решил положить конец враждебности семьи Омейядов к Амру ибн аль-Асу, завоевателю и бывшему губернатору Египта, которого они обвинили в причастности к смерти Усмана. Муавия и Амр, которого весьма уважали арабские войска Египта, заключили пакт, по которому последний присоединился к коалиции против Али, и Муавия публично согласился назначить Амра пожизненным губернатором Египта, если они вытеснят правителя, назначенного Али.
Муавия имел твердую поддержку племени калбов, а чтобы укрепить свои позиции в Сирии, он сумел заключить союз с несколькими йеменскими племенами. Затем он заручился поддержкой доминирующего лидера Палестины, позволив ему остаться безнаказанным за присвоение им общественных средств. Усилия принесли свои плоды, и во владениях Муавии росли требования войны против Али. Муавия обеспечил свою северную границу с Византией, заключив перемирие с императором в 657/58 г., что позволило губернатору сосредоточить большую часть своих войск на надвигающейся битве с халифом.
В первую неделю июня 657 года началась битва при Сиффине (см. лекцию 17), которая закончилась «вничью». В результате длительных переговоров был подписан договор о третейском суде (31 июля 657 года), и главным обязательством сторон было принять решение арбитров, каким бы оно ни было. С военной точки зрения битва кончилась вничью, но в политическом отношении Али явно её проиграл. Подписав договор, он поставил под сомнение своё право на халифат, а Муавия был поставлен на один уровень с ним. Кроме того, было положено начало движению хариждитов, фанатичных сектантов, требовавших возврата к «традиционным ценностям», заповеданным Пророком. Они хотели создать умму (общину) праведников и были готовы за эту идею поднять оружие даже против единоверцев. Меж тем Муавия позаботился потребовать из всех местностей своей провинции признания себя халифом. Али ничего больше не оставалось, как снова двинуться походом в Сирию, но его войска отказались следовать за ним; затем Али потерял Египет, что было для него тяжким ударом. Не говоря уже про доходы из богатой страны, правое крыло Муавии было обеспечено, и он мог сам предпринять наступательное движение. В мае 660 г. Муавия официально провозгласил себя «халифом» в Иерусалиме (где уже была построена Мечеть Аль-Акса)**, и получил присягу на верность из западных провинций. Так исламское государство оказалось поделенным надвое: Али контролировал, хотя и не прочно, Ирак и Персию, в то время как Муавия управлял Сирией и Египтом.
Муавия воздерживался от прямого нападения на Али – его стратегия заключалась в том, чтобы подкупать вождей племен в армии Али, перетягивая их на свою сторону. Вскоре летучие отряды сирийцев появляются повсеместно: в Месопотамии, в Медине и Мекке, даже в южной Аравии. В течение двух лет без перерыва продолжалась борьба во всех провинциях. Закончилось все это совершенно неожиданно: в пятницу 15 Рамадана 40 гх (22 января 661 года) три хариджита напали в Куфе на Али, следовавшего на богослужение по пути в мечеть. Через два дня, вечером 23 января 661 года, Али умер.
После смерти Али, его старший сын от Фатимы (дочери Мухаммеда), Хасан ибн Али аль -Муджтаба, был провозглашен в Куфе его законным преемником. Однако, после столкновения двух войск — Муавии и Хасана — на границе Сирии и Ирака (через 6–8 месяцев после избрания Хасана халифом) старший внук Пророка был вынужден отказаться от своего статуса, подписав договор с Муавией (см. Лекцию 17).
Отречение Хасана вызвало недовольство большинства сторонников его и его отца. Как оскорбление расценивали они то, что внукам пророка приходится сидеть у ног Муавии, когда тот во время речей в мечети сидит на минбаре (кафедра, с которой произносится проповедь и читается Коран). Поступок Хасана воспринимался ими как личная обида, и никакие доводы не могли примирить их с отречением. Случившееся развело сторонников Хасана на две неравные части: те, для кого он был просто законным главой государства, смотрели на смену власти как на прискорбный, но реальный факт, с которым необходимо смириться, для тех же, для кого Али и Хасан были духовными лидерами не по праву избрания, а по праву родства, он, несмотря ни на что, остался имамом, достоинство которого, исходящее от Аллаха, никем не может быть умалено или отменено. Эти его сторонники превратились в религиозно-политическую партию, объединенную идеей, а не конкретной целью, слово же «шиит» стало трансформироваться в термин, означающий сторонников наследственной власти потомков Али над мусульманской общиной. И чем дальше были сторонники этой идеи от живых реальных членов этой семьи, тем более сверхчеловеческими чертами они их наделяли.
Хасан и Муавия после подписания двустороннего соглашения направились в Куфу, где должен был состояться официальный публичный акт присяги Хасана и всех иракцев новому халифу. Публичной присяге в мечети предшествовала индивидуальная предварительная присяга лидеров, которая должна была предотвратить возможные конфликты на людях. Кое-кто (например, Хусайн), отказывался от присяги или давал ее в уклончивой форме.
Так бывший сирийский губернатор стал правителем исламского мира.
Шестой халиф Муавия (661 -680)
Муавии в это время было уже под шестьдесят, он был коренаст, коротконог, с непропорционально большой головой и громадными, навыкате, глазами, которые придавали его лицу грозное выражение. Он был человеком полным, с особенно выделявшимися ягодицами и животом.
20 лет управления Сирией и Палестиной дали ему бесценный административный опыт и обогатили и без того широкий кругозор. Сын врага Мухаммеда и брат его жены, поздно принявший ислам, он два года был секретарем Пророка и записывал его откровения. Личность неоднозначная, но весьма интересная и мощная.
Став халифом, Муавия ибн Абу Суфьян перенес столицу Халифата из Медины в Дамаск, и в этом уже было стремление к дальнейшему расширению халифата на восток и на запад, в Северную Африку. И следует заметить, что ему это удалось: при первом Омейяде Муавии арабы перешли за Амударью (Окс, Оксус) в Туркестан, до Бухары и Самарканда, и в Индии дошли до Пенджаба; захватили Малую Азию (подступали даже к Константинополю), а в Африке дошли до Алжира.
Прочность положения в тогдашнем обществе, помимо официального статуса и богатства, определялась еще и численностью определенного круга мужских родственников, включавшим в себя братьев, их сыновей и внуков. У Муавии было шестеро братьев, двое из которых ко времени его халифства умерли (Ханзала был убит в сражении с мусульманами, а Язид умер от чумы, не оставив сыновей). Сам он был женат четыре или пять раз и к моменту прихода к власти имел лишь двух жен, одна из них, курайшитка Фахита, родила ему двоих сыновей, первый из которых умер в младенчестве, а второй был болезненным и слабоумным. Вторая жена Майсун, дочь вождя кудаитов, родила ему Язида, которому в 661 году исполнилось 15 лет.
Его единственный сын, с одной стороны, получал мусульманское образование, изучая Коран и заучивая хадисы, а с другой – постигал искусство верховой езды у своих бедуинских родственников, учился он у них и поэтическому творчеству и культуре винопития, которое калбиты, еще недавно исповедовавшие христианство, не считали грехом. И, по всей видимости, у этой родственной ветви он научился еще и несколько иронично подходить к мусульманским ценностям. Мировоззрение Язида складывалось в полном соответствии с бедуинским представлением, что душевные качества человек наследует не от отца, а от брата матери.
Курайшитский клан Омейядов, к которому принадлежал Муавия, нельзя было назвать мощным: в общей сложности число сыновей и внуков Абу Суфьяна не превышало полутора десятков человек. В те времена, как уже сказано выше, это было не слишком многочисленное семейство: род был силен, прежде всего, своими мужчинами, а мужчина – сыновьями. Кстати, бездетность Муавии на посту халифа некоторые приписывают неудачному покушению хариджитов, во время которого якобы была пресечена «совокупительная жила». Хотя новому халифу было уже около шестидесяти, и дело, может быть, именно в этом.
Муавия жил в окружении калбитов, в стране, где они господствовали. Их родственная поддержка обеспечивала ему устойчивость и политическое долголетие. В ответ он отличал их высокими жалованьями, подарками и почетными местами на своих приемах. При всей значимости поддержки калбитов главной причиной устойчивости его положения были все-таки личные качества: талант выбирать людей, на которых можно опереться, умение обращать в свою пользу слабости людей и не обращать внимания на мелкие уколы или неучтивости, если они не затрагивали главного — его власти. Муавия будто бы сказал в ответ на вопрос, как он может спустить человеку, который был с ним груб: «Я не мешаю людям и их языкам, пока они не мешают нам и нашей власти»
Современники признают, что он никогда не ущемлял никаких прав ни Хасана (сына Али), ни его родственников. Хасан, кстати, смотрел на Муавию чуть свысока, и нередко о нем не совсем лестно отзывался, но халиф мудро не обращал на это внимания. В принципе, было все ясно: Хасану было около 45, Муавия был намного его старше, и бывшему халифу оставалось только ждать, когда он, согласно договору, снова займет место руководителя. Однако в 669 году Хасан неожиданно умер. Более поздние шиитские историки приписывают Муавии эту смерть и утверждают, что Хасан был отравлен, и даже находят свидетельские показания близких Хасана. Но никто из современников, даже враги Муавии, упрекавшие его за то, что он радуется смерти бывшего халифа, ни разу не упрекнули его в том, что он как-то к этой смерти причастен. Смерть, скорее всего, была и в самом деле случайной. По всей видимости, это было или прободение язвы, или что-либо подобное. Муавия тут же назначил преемником своего сына Язида (в иной транскрипции – Йазид).
Между тем опасная для власти секта хариджитов продолжала действовать, и в начале осени 663 года в Куфе недовольные выбрали своим руководителем аль-Муставрида и присягнули ему. Выступление было назначено на 8 ноября. Однако наместник Куфы Мугира узнал об этом, и заговорщики были арестованы. Аль-Муставрид покинул Куфу и укрылся в Хире, но потом снова вернулся в Куфу. Однако жители были не слишком довольны, что он затевает что-то, за что «придется расплачиваться всем», и на него донесли. Аль-Муставрид, предупрежденный об опасности, снова покинул Куфу, велев своим сторонникам пробираться в городок Сура около Вавилона. Всего собралось около 300 человек, и они отправились в Аль-Мадаин. Мугира набрал отряд в три тысячи человек и отправил его вслед за смутьянами, приказав, впрочем, командиру отряда сначала предложить смутьянам покаяться и не проливать понапрасну кровь. Но хариджиты напали на разведывательный отряд этой армии первыми и после ряда стычек были разгромлены. Их руководители, арестованные ранее, отбыли в темнице 15 лет.
Следует отметить еще одну черту характера нового халифа — его веротерпимость. Предшествующие халифы тоже не воздвигали гонений на иноверцев на подвластных территориях (что не исключало жестокостей во время завоеваний), но у них не было возможности, сидя в Медине, лично соприкасаться с христианским миром, в гуще которого 20 лет жил Муавия. Немало христиан присутствовало в государственном аппарате, и это было не только местное мелкое чиновничество, которое вело налоговые реестры на коптском, греческом, сирийском и среднеперсидском языках, а люди, близкие к верховной власти по служебному положению или личным отношениям. Доверенным секретарем Муавии, ведавшим всей канцелярией и его личными финансами, был христианин Сарджун (Сергий), отец знаменитого впоследствии христианского богослова Иоанна Дамаскина. Личным врачом халифа был христианин Абу Усал — это было в порядке вещей, еще несколько столетий медицина оставалась монополией христиан. Постоянным участником вечерних бесед Муавии был поэт-христианин ал-Ахтал. Бывали на этих беседах и иудеи.
О том, что Муавия не просто пользовался знаниями полезных ему христиан, а относился с уважением к христианской культуре, свидетельствует ремонт собора в Эдессе, пострадавшего от землетрясения 3 апреля 679 г., что особо отмечается многими христианскими историками. В Дамаске действовали 12 церквей, и в праздники по его улицам шли крестные ходы, он, как мы видели, молился у христианских святынь Иерусалима, молился как мусульманин, но выказывал им почтение и, вероятно, имел представление о связанных с ними верованиях. Вполне доброжелательно относились мусульмане и мусульманские власти и к приезжающим иноверцам, совершающим паломничество к святым местам Палестины.
Атмосфера веротерпимости, которую питало сохранявшееся убеждение, что каждому народу посылается свой пророк с подобающим ему вероучением, в сочетании с умеренной налоговой политикой не принуждала христиан и иудеев к массовому переходу в ислам. Несколько иначе обстояло дело с зороастрийцами, которых ислам мог привлекать отсутствием сословных преград, но в большинстве иранских провинций сохранялась значительная внутренняя автономия, консервировавшая традиционные отношения.
Исламизация неарабов шла главным образом за счет обращения многочисленных рабов. Для хозяина обращение раба было актом благочестия, для раба — шагом на пути к обретению свободы, так как принявший ислам скорее мог рассчитывать на освобождение. Обращению рабов способствовало и их близкое общение с хозяевами-мусульманами, помогавшее усвоению языка религии.
Христианство на Ближнем Востоке было представлено шестью независимыми друг от друга церквами: мелькитской, тремя монофизитскими (коптской, якобитской и армянской), монофелитской (маронитской), компромиссной между мелькитской и монофизитскими, и несторианской, распространенной на территории бывших сасанидских владений. Каждая из этих церквей имела своего главу, патриарха или католикоса. Коптский патриарх располагался в Александрии, якобитский патриарх, официально именовавшийся антиохийским, постоянной резиденции не имел, пребывая в той же обители, в которой монашествовал до избрания. В Антиохии же была резиденция мелькитского антиохийского патриарха. Иракские якобиты по традиции, идущей со времени их обособленности в Сасанидской империи, имели собственного главу, который хотя и не носил титула патриарха, но отдельно избирался иракскими епископами и имел резиденцию в Текрите. Несторианский католикос имел престол в Ктесифоне (ал-Мадаине). Иерусалимский патриарший престол, занимавшийся мелькитами, после смерти Софрония оставался вакантным в течение 29 лет, до 6-го года правления Муавии.
С приходом арабов мелькитская церковь утратила статус государственной. Для мусульман все христиане были равны (наряду с иудеями). Но это не сняло остроты догматических разногласий между ними и острых диспутов о вере. Представители всех церквей старались заручиться поддержкой Муавии для ущемления своих противников, тем более что в материальных спорах между церквами суд чужого патриарха не имел бы силы, действенным могло быть только решение высшей светской власти.
Мусульмане в ту пору были еще далеки от религиозно-философских тонкостей, все споры вокруг халифской власти были чисто политическими, хотя и опирались на аргументы о чистоте веры и праве на власть того или иного претендента. Мусульманские источники не зафиксировали интереса к религиозным спорам христиан и не отмечают влияние их на формирование зарождавшегося мусульманского богословия.
Жизнь Муавии в стране с преобладающим иноверческим населением, принадлежавшим к более высокой культуре, не только сделала его более веротерпимым, но и внушила иные представления о функциях и статусе правителя задолго до того, как он стал духовным главой общины. При всей доступности для рядовых арабов он научился держать дистанцию между собой и подданными. Хариджитские покушения 661 г. показали, что такая дистанция крайне необходима для безопасности, и она приобрела вещественное выражение в сооружении в мечети специального огороженного места для халифа, исключавшего возможность неожиданного нападения. Важно отметить, что новый халиф во многом отличался от предшественников, рожденных в пустынной Мекке и возвысившихся в полусельской Медине.
С увеличением числа новообращенных из неарабов участие их в оппозиционных религиозных движениях становится все заметнее и наконец превращается в главную оппозиционную силу в Халифате и исламе.
Особенно сложное положение было в Басре, наместник которой был слишком мягкосердечен по отношению к бунтовщикам. К этому добавился еще один его грех — присвоение казенных денег. Муавия готов был сместить его, требовалось лишь найти на это место решительного и надежного человека. Его выбор остановился на Зияде – человеке безусловно незаурядном, но имевшем происхождение темное и, как утверждали его противники, «недостойное». Его мать Сумайя, рабыня из Ирака, была отдана в качестве гонорара за излечение ее хозяина лекарю из Таифа, который заставил ее заниматься проституцией. В 622 году он отдал ее в жены рабу своей жены, греку Убайду, от которого и родился Зияд. Через некоторое время он оказался в мусульманской армии и, видимо, как человек недюжинных способностей, уже в 15 лет занимался подсчетом добычи, так как хорошо умел считать; затем он стал главой финансового ведомства в Басре и руководил постройкой каналов. Несмотря на то, что в «Верблюжьей битве» Зияд придерживался нейтралитета, а потом долго отказывался присягать Али, тот в итоге предложил ему место наместника Басры, но Зияд от этого почетного назначения отказался, вновь предпочтя пост «министра финансов».
После еще ряда приключений, вызванных в том числе и открытой враждой с Муавией, Зияд как-то умудрился найти с ним общий язык, и во время посещения Дамаска (в начале 665 года) Муавия уже признал его своим братом. Решение было очень странное и вызвало у многих приближенных, мягко говоря, недоумение. Впрочем, Муавия был хорошим дипломатом, и когда он объявил об этом решении в мечети, тут же, наверное совершенно случайно, нашлись приезжие из Таифа, которые подтвердили их родственную связь, рассказав о том, как они поили Абу Суфьяна вином, а потом приводили ему мать Зияда для утех. Другие же очевидцы поведали всем, что Абу Суфьян признал Зияда перед смертью своим сыном.
Стоит воздать должное и Муавии: так накрепко привязать к себе лучшего финансиста халифата мало бы кому было по силам, да и мало бы кто на это решился. Проблемы были не только в странноватом родстве: Омейяды решили, что таким путем Муавия хочет отрешить их от власти. Возникали и чисто теологические проблемы, так как «ребенок принадлежит супружеской постели, а прелюбодею – камень, а ты присудил прелюбодею ребенка, а постели – камень». Несмотря на все пересуды и сатиры, Муавии не пришлось раскаиваться в своем решении — Зияд стал его вторым «я» на востоке Халифата. Так, несмотря на общее возмущение, пойдя наперекор всем своим соратникам, Муавия назначает Зияда правителем проблемного Ирака. Зияд не был для Басры новым человеком и за двадцать лет работы с финансами изучил ее и подвластные ей провинции лучше, чем кто-либо другой, а теперь у него, как у брата халифа, руки были совершенно развязаны.
За годы пребывания в Басре Зияд весьма хорошо изучил местные реалии, и его тронная речь стала шоком для многих. Есть несколько ее списков, немного отличающихся в частностях, но передающих общий смысл выступления. Он начал речь без длинного благочестивого вступления, что противоречило арабской традиции: «Темное невежество, слепое заблуждение и разврат, – разжигающие жар вечного пламени для совершающих это, – которым следуют ваши безумцы и которые есть в ваших разумных людях, являются тяжкими грехами, в них вырастают малые и не избегают их старые; вы будто и не слышали айятов Аллаха, и не читали Книги Аллаха, и не слышали, какое щедрое вознаграждение уготовил Аллах повинующимся ему, и какие болезненные мучения на вечные времена, без конца – противящимся ему. Вы что же, такие, как те, кому ослепил глаза бренный мир и закупорила уши похоть, и они предпочли преходящее вечному? Вы не задумываетесь над тем, что вы впервые совершили дела, которых не было прежде в исламе: кабаки напоказ, и грабят женщин у вас в присутствии многих людей. Неужели нет среди вас того, кто помешал бы нечестивцу нападать ночью и грабить днем? Вы приближаете к себе родню и отдаляете религию, вы извиняете неизвиняемое и укрываете грабителя. Каждый из вас защищает своих безумцев, как поступает не боящийся наказания, а не как надеющийся на вечную жизнь. Нет, вы неразумны, вы следуете за своими безумцами, и они не останавливаются, видя ваше заступничество за них, они нарушают запреты ислама, а потом укрываются в сомнительных норах. Запретны для меня еда и питье, пока я не сровняю их с землей и не сожгу!»
Все остальная речь была выдержана в таком же ключе, и некоторые бросились ее восхвалять, а другие были возмущены, не найдя в ней ссылок на предыдущих халифов и отыскав противоречие некоторым строкам Корана. Зияд ответил последним: «К тому, чего хочешь ты и твои товарищи, я не нахожу иного пути, чем через кровь».
Через неделю после произнесения речи Зияд запретил хождение по городу через час после окончания вечерней молитвы, и дозоры отрубали головы всем встреченным на улице. В первую ночь было отрублено 500 голов. Были закрыты и 700 «веселых домов», причем в разрушении некоторых Зияд принимал участие лично. По городу он передвигался вместе с начальником полиции (кстати, именно Зияд создал первый прообраз внутренних войск в халифате; эта полиция была создана исключительно для защиты власти халифа и наместника), и если его бдительное око замечало в чем-то виновного, то казнь следовала незамедлительно, без всякого суда. Отношение к хариджитам, чьей неофициальной столицей была Басра, было соответственное. Секта постаралась сделать все, чтобы на нее обращали внимание как можно меньше. Не ограничиваясь наказанием за совершенные проступки, Зияд начал преследовать и по подозрению, для чего должно было существовать организованное доносительство; доставлять информацию могли и официальные лица, например старосты кварталов. Далее он занялся наведением порядка на дорогах и, кажется, добился успеха.
Как опытный финансист, Зияд строго следил за сбором хараджа и не допускал никаких послаблений для податного населения, коллективно отвечавшего за исполнение налоговых обязательств своего податного округа. Впрочем, не забывал Зияд и про свои финансы. Как-то Муавия подарил своему шурину роскошный участок земли в окрестностях Басры. Зияд, узнав, что тот едет вступать в права собственника, велел, прорыв канал, пустить на участок воду и перекупил его у шурина халифа как болото, за сущие копейки. Непонятно, догадывались ли в Дамаске о шалостях наместника, но даже если это и так, увеличившийся в разы сбор налогов все это покрывал.
Свое положение представителя высшей власти Зияд подчеркивал разными способами. Он первым из наместников стал выезжать с почетным эскортом из шествовавших перед ним булавоносцев и конников с копьями. Не желая проходить в мечеть через толпу, в которой многие хотели бы расправиться с ним, он вместо прежнего дворца, стоявшего на расстоянии от мечети, построил новый, примыкавший к ней с юга, чтобы можно было проходить прямо из дворца.
669 – 670 годы вообще стали во многом переломными в халифате. Зима выдалась необычно суровой, были сильные морозы и выпало много снега. Это погубило множество плодовых деревьев, в Ираке начался голод, а вместе с ним, как обычно, и чума. Наместник Куфы Мугира ибн Шубу, испугавшись болезни, покинул город и осмелился вернуться только тогда, когда эпидемия стала затихать. Но судьбу не обманешь, и, заразившись чумой в уже пережившем эпидемию городе, наместник умер. Муавия не стал назначать нового человека, а передал Куфу в подчинение Зияду. Тот, понимая, что жители провинции считают подобное объединение унижением, приехал в Куфу с заготовленной хвалебной речью, которую он начал с того, что сначала хотел приехать сюда с двумя тысячами охранников, но, вспомнив, что жители Куфы чтят закон, приехал лишь с семьей. Тут в него полетели камни. Зияд, спрятавшись, велел, чтобы все сидящие в мечети взялись по четыре за руки и постепенно выходили. Всем выходящим он велел клясться, что ни они сами, ни те, кого они держат за руку, камни не кидали. Поклялись не все, и тридцати человекам были отрублены руки, поднявшие камень на халифа.
Через некоторое время Зияд попытался найти общий язык с шиитами и, вызывая к себе их главу, своего старого приятеля Худжру ибн Ади, попросил, чтобы тот «придержал язык, и тогда каждый день будут исполняться десять твоих желаний». Но тот предупреждениям не внял, и вскоре Зияд узнал, что шииты собираются в домах и о чем-то беседуют. Он никак не отреагировал на это, лишь сказал, что собираться необходимо в мечетях. Мечети в кварталах, во время, свободное от молитв, были чем-то типа мужских клубов. Однако шииты не хотели беседовать при свидетелях, и это распоряжение оставили без внимания.
До тех пор пока арабы получали жалованье, обогащение их племенной верхушки не вызывало у большинства враждебности. Значительной отдушиной, отводившей энергию наиболее воинственных басрийцев, были завоевательные походы, они кого-то лишали жизни, а кого-то обогащали добычей.
В течение четверти века война с Византией была привычным делом Муавии. Значительные успехи на суше и на море в начале 50-х годов не получили дальнейшего развития. Втянувшись в борьбу за верховную власть в Халифате, он вынужден был дорогой ценой купить мир с Византией, чтобы сосредоточить все силы для этой борьбы. После победы такой обременительный мир стал ненужным.
Пытаясь разобраться с внутренними проблемами, Муавия заключил мирный договор с Византией***. Договор был крайне невыгодным для халифата, но Муавия никогда не жалел денег, когда речь шла о власти. Когда же внутренние дела были приведены в порядок, новый халиф сказал, разорвав договор, что «если ромеи хотят мира – пусть платят жизнью».
Халифат начал готовиться к войне. Император Византии Констант II перенес свою столицу из Константинополя в Рим, пытаясь удержать единство страны. Муавия же усиливает свои действия в Анатолии и начинает регулярные атаки на византийский флот. Еще в 645 году Муавия увидел греческий морской десант, захвативший Александрию, и это произвело на него неизгладимое впечатление. Еще будучи наместником, он начал строить флот в портах Акка и Тир. Уже в 653 году арабы одержат свою первую победу над византийским флотом, но основные военные походы все-таки будут проводиться по суше, через земли Грузии и Армении. За время правления Муавии арабы трижды осаждали Константинополь, но так и не смогли его покорить, силы были пока неравными. Описание войн Византии с арабами – в лекциях о Византии.
На востоке халифат также предпринимает активные действия, и его войска регулярно переходят реку Окс (Амударья), проникая в земли, населенные в основном кочевниками-скотоводами. Здесь они основывают множество городов, которые должны восстановить Великий шелковый путь и связи с Китаем.
Зияд, пользуясь преимуществом наместника двух провинций, отправляет в Мерв (один из древнейших городов на территории современного Туркменистана) переселенцев, около пятидесяти тысяч человек. Число воинов, по всей видимости, составляет что-то около десяти-пятнадцати тысяч. Это было сделано не столько для освоения новых пространств, сколько для избавления от наиболее активной и недовольной части населения. Это была своего рода ссылка, но, несмотря на все принятые меры, осенью 671 года хариджиты поднимают восстание, которое менее чем через сутки было разгромлено.
Пока наместник находился в Басре, шииты в Куфе осадили и забросали камнями дом его заместителя, который все-таки запретил их собрания. Срочно прибывший в Куфу Зияд своим авторитетом прекратил бунт, приказал арестовать предводителя и послал его вместе с главными участниками смуты в Дамаск, чтобы его судьбу решил лично халиф. Тому не очень хотелось их наказывать, навлекая на себя проклятья, но Зияд сопроводил пленников письмом, в котором были такие строки: «Если тебе нужна Куфа, то не возвращай их сюда». В итоге, несмотря на многочисленные поручительства от уважаемых людей, все руководители смуты были казнены.
Через два года, в 673 году, халиф лишился наместника в Азии, лучше которого у него не было и не будет: Зияд то ли заражается чумой, то ли получает заражение крови от раны на пальце и умирает. За твердость в наведении порядка Зияд заслужил нелюбовь многих арабов, которые, поминая ему его недостойное происхождение, называли его не Зияд ибн Абу Суфьян, а Ибн Абихи («Сын своего Отца»), что в арабской традиции, где знают своих предков до тридцатого колена, звучало очень уничижительно.
Куфа и Басра получили по собственному наместнику, но прежнего порядка там уже не было.
В 668 году византийский император Константин IV возвращает столицу империи в Константинополь, и уже в следующем, 669 году, Муавия начинает осаду «старой новой» столицы. Однако мусульмане вынуждены вернуться ни с чем: империя снова сильна и может отразить нападение соседа. В 670-м Муавия снова пытается разобраться с Константинополем. Арабский флот, войдя через Дарданеллы в Мраморное море, высаживает войско, но снова следует разгром, и халиф, досадуя на неудачу, отзывает войска.
Между тем, идут весьма успешные военные действия в Северной Африке, и берберы постепенно принимают ислам. В 670 году был основан Кайруан – еще один военный город-база. Становится ясно, что Византии в Северной Африке долго не продержаться. Через пять лет после основания Кайруана халиф, недовольный действиями наместника, снимает его с этого поста. Возвратится тот сюда только через семь лет, в 682 году, уже по приказу Язида ибн Муавия, следующего халифа, сына Муавии, назначенного его преемником еще при жизни отца. Впрочем, уже через год в стычке с берберами наметник погибнет; берберы посчитают себя свободными от всех обязательств перед мусульманами и вернутся к язычеству.
Одновременно с походом за Амударью был совершен бросок в Индию. Пройдя долиной одной из рек, мусульмане присоединили северные территории Индии к халифату.
В 678 году заключается мирный договор с Византией, который продлится тридцать лет. Причиной такого договора послужила очередная военная неудача: новый поход флота к стенам Константинополя закончился провалом. Византийцы быстро прорвали блокаду, а мусульманский флот был разгромлен.
Как уже было сказано, Муавия решил назначить своим преемником сына Язида. Но, как человек с опытом, он хорошо представлял непокорность своего народа и понимал, что единственный шанс для Язида удержаться на престоле – если жители халифата дадут ему присягу еще при жизни отца.
Понимая, что это нововведение не только нарушает традицию передачи власти и смутит даже сторонников, но и то, что такое решение вызовет сильное противостояние противников, которые пока молчат, Муавия начал готовить почву для присяги заранее.
В 671 году Муавия вместе с Язидом отправился в хадж. Жители Мекки и Медины должны были увидеть будущего наследника и проникнуться к нему расположением. Язид даже оставил на время свои привычки к винопитию и веселым компаниям, а, наоборот, щедро раздавал в старых столицах милостыню, чем заслужил если уж не любовь, то расположение населения. Учитывая то, что перед хаджем он, по повелению отца, побывал в военном походе на Византию, это также вызывало к нему уважение.
Это был пролог, эпилог наступил через несколько лет, когда Муавия начинает созывать представителей всех провинций и совещается с ними, рассказывая о своих планах по поводу преемника. В одно прекрасное утро в центральной мечети разыгрывается целое представление, когда уважаемые люди и главы кланов по очереди расхваливают Язида и одобряют такое мудрое решение Муавии. Когда о начавшейся компании узнали в провинциях, то в Медине против этого горячо выступил Абдаллах ибн Аббас, поддерживаемый Аишей.
Муавия отправляется в Медину лично и, пытаясь наладить дипломатические отношения с несогласными и привлечь их на свою сторону, собирает народ в мечети. Там он обращается к собравшимся с речью, говоря, что некие «слепцы распространяют слухи, что якобы Хусейн ибн Али, Абдаррахман ибн Абу Бакр, Абдаллах ибн Умар и Абдаллах ибн аз-Зубайр не присягают Язиду, а эти четверо для меня – саиды мусульман и лучшие из них. Я призвал их к присяге, и они оказались послушными и повинующимися, согласились и присягнули, послушались и отозвались, и подчинились». Прибывшие с ним воины при этом достают из ножен мечи и начинают кричать, что готовы отрубить головы тем, кто отказывается от публичной присяги и присягает тайно. Муавия лицемерно поясняет воинам, что для казни необходимо расследование, но все перечисленные оппозиционеры оказываются в очень сложном положении: если они отрекутся от присяги, то не сносить им головы, а если откажутся потом, то будут обвинены в вероломстве. В итоге они промолчали, а Муавия принял присягу своему сыну у остальных жителей Медины.
Шел двадцатый год правления Муавии. Годы брали свое: судя по некоторым сообщениям, восьмидесятилетний халиф, отличавшийся продуманностью решений, стал допускать промахи, которые можно объяснить скорее всего старческой неуверенностью в себе. Чувствуя это, он во время визита басрийской делегации в 679 г. пожелал, чтобы они подтвердили присягу Язиду.
Весной 680 г. Муавия занемог, стал терять силы и сильно похудел. Некоторые современники полагали, что он заразился лихорадкой от новой хорасанской невольницы, другие придумывали совершенно невероятные причины. Упоминание сильного отхаркивания скорее свидетельствует о сильном воспалении легких. Под конец он настолько ослаб, что стал терять сознание и бредить. Готовясь к отходу в мир иной, он завещал половину своих денег казне (т. е., по идее, общинной кассе) и пожелал быть похороненным в рубахе, подаренной ему Мухаммадом, и с обрезками его ногтей, бережно подобранными полвека назад. В один из последних дней он попросил умастить его и подкрасить и через силу вышел к людям, чтобы опровергнуть слухи о безнадежном состоянии. Видимо, он боялся, что эти слухи могут вызвать политические осложнения до того, как Язид успеет перенять бразды правления, но дождаться этого не успел и скончался в четверг 13 раджаба 60/19 апреля 680 г.
Его кончина возрождала старый спор о власти, временно погашенный договором с Хасаном, молчаливо признанным затем Хусайном (еще одним претендентом на звание халифа). Взятое им обязательство не выступать против Муавии и не претендовать на власть, пока тот жив, теперь становилось недействительным и ненужным, присяга Язиду как наследнику (если Хусайн ее формально принес) по сравнению с этим имела второстепенное значение, тем более что оно было обязательством перед Муавией, а не перед Язидом. Язид не мог не понимать ответственность момента, но почему-то не был рядом с отцом в последние дни его жизни, уехав на охоту в свою любимую резиденцию в Хувварине. Последнюю волю умирающего принял его начальник полиции, которому он передал власть до прибытия Язида. На его долю выпало объявить о смерти халифа и организовать похороны. Впервые они проходили при большом стечении народа, честь нести погребальные носилки до Малых ворот разделили между собой курайшиты и сирийцы.
Язид прибыл через три дня. Посетив могилу отца, он поехал во дворец и принял приближенных, принесших ему соболезнования и поздравления со вступлением во власть. Он принял присягу, щедро одарил присутствовавших, прибавил жалованье, а некоторых повысил в должности. Все наместники провинций были оставлены на своих местах и организовали присягу. Неприятностей можно было ожидать только из Медины, где находились три возможных претендента на халифство: Хусайн, Аб-даллах б. аз-Зубайр и Абдаллах б. Умар.
Основные достижения Муавии:
Его деятельность имела два основных направления: продолжение завоеваний и удивительное, неожиданное направление – насаждение элементов западной, а именно византийской культуры.
Муавия был первым халифом, кто организовал военно-морской флот, и с его помощью мусульмане получили возможность вести (военно-морской) джихад на море.
Муавия управлял разрозненным Халифатом, который теперь распространился от Египта на западе до Ирана на востоке. Он расширил границы империи, достигнув самых ворот Константинополя.
Видные должности в формирующихся государственных структурах занимали христиане, некоторые из них принадлежали к семьям, которые служили в византийских правительствах. Наем христиан был частью более широкой политики религиозной терпимости, которая была обусловлена необходимостью проживания большого числа христиан в завоеванных провинциях, особенно в самой Сирии.
Муавия разработал судебную систему и учредил несколько бюрократических структур, называемых диванами, чтобы помочь ему в управлении и централизации Халифата. Ранние арабские источники приписывают Муавии два дивана: Диван аль-Хатам (Канцелярия) и Барид (Почтовая служба).
Муавия сильно расширил и украсил Дамаск (который он сделал своей столицей) и строил огромное количество мечетей. Он купил несколько больших участков по всей Аравии и вложил значительные суммы в разработку земель для сельскохозяйственных нужд. На равнине Арафат и в бесплодной долине Мекки он вырыл множество колодцев и каналов, построил плотины и дамбы для защиты почвы от сезонных наводнений, а также построил фонтаны и водохранилища. Благодаря его усилиям в пригородах Мекки выросли обширные зерновые поля и рощи финиковых пальм.
Отношение к нему было и остается до сих пор неоднозначным. Мусульмане-сунниты приписывают ему спасение молодой мусульманской нации от анархии после гражданской войны. Мусульмане-шииты обвиняют его в том, что он был зачинщиком гражданской войны, ослабил мусульманскую нацию и сеял ересь и клевету на семью Пророка.
Муавия имел большую личную библиотеку, она включала в себя работы по астрологии, медицине, химии, военной науке, а также различным практическим искусствам и прикладным наукам в дополнение к религии.
*Абу Суфьян ибн Харб (ум. в 32/653) – крупный политический деятель, один из лидеров курайшитов. Происходил из мекканского клана Омейядов.
Он родился в Мекке, приблизительно за 57 лет до хиджры (ок. 565 г.), в богатой и влиятельной семье. Занимался торговлей, часто ездил с этой целью с караванами в Сирию. Был одним из немногих грамотных людей Мекки, умевшим писать и читать.
Абу Суфьян, являясь политическим лидером курайшитов и сторонником традиционного для арабов уклада жизни и мировоззрения, длительное время был противником мусульман. После хиджры (переселения) мусульман из Мекки в Медину, там начали закладываться основы мусульманской государственности, в чем курайшиты не были заинтересованы. Поэтому военный конфликт между противоборствующими сторонами становился неизбежен.
Во 2-м году хиджры большой торговый караван, возглавляемый Абу Суфьяном, возвращался из Сирии в Мекку. Узнав об этом, пророк Мухаммед отдал приказ захватить его. Однако Абу Суфьян узнал о намерениях мусульман и, поменяв маршрут движения, сумел избежать столкновения и благополучно вернулся в Мекку. После возвращения Абу Суфьяна, курайшиты поняли, что после этих событий экономике города может быть нанесен серьезный урон, так как все их торговые пути проходили по территориям, которые находились в непосредственной близости от Медины. Поэтому Абу Джахль и другие лидеры курайшитов решили нанести удар по позициям мусульман. Они снарядили армию из 1000 человек и выступили против Медины. В ответ мусульмане собрали отряд из приблизительно 300 человек. Эта первая мусульманская армия, которую возглавил пророк Мухаммед, встретила мекканцев у колодцев Бадр. В битве при Бадре армия курайшитов была разгромлена. В этой битве погиб Абу Джахль и некоторые другие известные курайшиты.
После этих событий руководство Меккой перешло к Абу Суфьяну. Он сумел подготовить достаточно сильную армию. В 3-м году хиджры эта армия выступила против мусульман и сумели нанести им поражение в битве при Ухуде. В этой битве мусульмане понесли тяжелые потери. Был убит Хамза и другие известные сподвижники пророка Мухаммеда. После этого успеха Абу Суфьян возглавлял мекканцев вплоть до падения города в 8-м году. Он лично возглавлял армии курайшитов в битве при Хандаке и других сражениях. Однако, все усилия Абу Суфьяна, в конечном итоге, были обречены на неудачу, так как исламская религия стала стремительно распространяться в Аравии. Кроме того, политический талант пророка Мухаммеда привел к изоляции Мекки, и ее падение стало лишь вопросом времени. Поводом к наступлению десятитысячной мусульманской армии на Мекку стало нарушение Худайбийского мирного договора со стороны союзников курайшитов.
Абу Суфьян прибыл в Медину и безуспешно пытался договориться с пророком Мухаммедом возобновить действие мирного договора и спасти город от его завоевания мусульманами. После провала его миссии, он вернулся в Мекку. Накануне завоевания Мекки мусульманами, Абу Суфьян прибыл в лагерь мусульман. Там он связался с дядей пророка Мухаммеда Аббасом, который был его другом детства, и они вместе пришли к пророку Мухаммеду. Там Абу Суфьян объявил о принятии Ислама и обговорил условия сдачи Мекки. Пророк Мухаммед обещал защиту всем мекканцам, которые будут находиться в Каабе, в своих дома и доме Абу Суфьяна, при условии, что они не будут сопротивляться мусульманским войскам. После этого исламская армия вошла в Мекку, и город был взят без кровопролития.
Войдя в Каабу, пророк Мухаммед сокрушил всех находящихся там идолов и объявил о помиловании всех своих врагов. Став свидетелем безграничного милосердия пророка, мекканцы признали его и приняли Ислам. После принятия Ислама, Абу Суфьян сражался на стороне мусульман в битве при Хунайне, участвовал в осаде Таифа. Затем пророк Мухаммед послал его наместником в Наджран. Абу Суфьян занимал государственные посты и при халифах Абу Бакре и Умаре. В возрасте 70 лет, он находился в составе мусульманской армии, которая вела боевые действия против Византии в Сирии. Его сын Йазид командовал отрядами в битве при Ярмуке, в которой участвовал и Абу Суфьян. Другой его сын – Муавия стал основателем династии Омейядов, которая управляла Халифатом на протяжении почти 100 лет. Абу Суфьян умер в возрасте около 88 лет.
Более подробно про Абу Суфьяна рассказано в лекции 7.
**Мечеть Аль-Акса была построена в 636 году по приказу халифа Умара ибн аль-Хаттаб. Это место упоминается в Коране. Говорится, что именно сюда перенесся Мухаммед из Мекки перед вознесением. Первый мусульманский храм выглядел весьма примитивно. Жители Аравийского полуострова не были мастерами строительного дела. По описанию христианского путешественника Аркулфа, побывавшего в Иерусалиме в 670 г., это было квадратное сооружение, грубо сколоченное из досок. Фундаментом его служили развалины прежних построек в южной части горы. Но зато оно было просторным и вмещало до трех тысяч молящихся. Обращенные в ислам арабы из прилегающих к Иерусалиму районов собирались на пятничные молитвы в этой первой мечети. Долгое время она была киблой – ориентиром. Считается, что где бы не находился мусульманин, несколько раз в день он обязан молиться, совершать намаз, обязательно повернувшись в сторону киблы. В настоящее время киблой является Мекка.
*** Был заключен тридцатилетний договор с Византией обязывающий халифат выплачивать ежегодную дань в размере 3000 золотых монет, 50 лошадей и 50 рабов и выводить свои войска с передовых баз, которые они занимали на византийском побережье. Хотя мусульмане не добились каких-либо постоянных территориальных завоеваний в Анатолии за время карьеры Муавии, частые набеги обеспечили сирийским войскам Муавии военные трофеи и дань, что помогло обеспечить их постоянную верность и отточить их боевые навыки. Более того, престиж Муавии был повышен, и византийцы были лишены возможности проводить какие-либо согласованные кампании против Сирии.
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин