Во второй половине IX и первой половине X века в Халифате возросли центробежные тенденции, и началась его постепенная дезинтеграция. Существование многонациональной империи, объединяющей территории с различным экономическим уровнем развития и различными языковыми и культурными традициями населяющих их народов, всегда непрочно и возможно лишь на протяжении ограниченного отрезка времени. Единство этого пестрого образования держалось в первую очередь на военном могуществе центральной власти: как только это могущество было утрачено, начался постепенный распад.
После победы арабов-мусульман обще-мусульманская империя (Халифат) сформировалась как единое государство с достаточно четко обозначенной территорией. Площадь его составляла 11 млн кв.км. Его населяло от 33 до 62 миллионов человек. Из них больше всего было персов (20 млн) и коптов из Египта (7 млн). Среди других крупных народов стоит назвать арабов, сирийцев, индийцев, армян, евреев, берберов и испанцев.
Повсеместно, в разросшейся до огромных размеров мусульманской общине высшим выразителем коллективной религиозной и политической воли была признана халифская власть, которая со второй половины IX века начала ослабевать. В результате династийных междоусобных войн, начало которым положил конфликт аль-Амина с аль-Мамуном, и не прекращавшейся борьбы между гражданской администрацией, представленной вазирами (в эпоху Аббасидов вазир (визирь) управлял канцелярией халифа и замещал его в вопросах государственного управления) и чиновниками, с одной стороны, и военачальниками, командирами отрядов наемников и военных клик — с другой, начался распад империи на ряд провинций, управлявшихся местными династиями.
В создавшихся условиях правитель империи, халиф, был вынужден разделять власть с местными элитами. Формально подчиняясь центральной власти, провинциальные лидеры фактически отказывались признавать светскую власть халифа над управляемыми ими территориями и уплачивать налоги в общегосударственную казну. А в случаях, когда амбиционные местные правители обладали достаточной военной мощью и к тому же могли опереться на господствовавшие в их провинциях культурные и религиозные традиции, они отказывались признавать халифа и как религиозного лидера. Огромная территория распадавшейся исламской империи возвращалась в состояние, предшествовавшее арабскому завоеванию. Вновь образовывались обособленные государства, ограниченные естественными географическими пределами, в том виде, в каком они, за исключением коротких промежутков времени, пребывали на протяжении многих столетий своей истории.
Смуты и дворцовые перевороты в столице империи привели к утрате правящей в Багдаде династией остатков авторитета и влияния как в западных, так и в восточных провинциях Халифата, чему сопутствовали ожесточенные войны между удельными князьями, выходцами из возникавших местных династий. Появилось множество авантюристов из разных слоев общества, которые, объединяя вокруг себя бедноту обещаниями покончить с местной анархией, произволом государственной власти и защитить жителей от разбойников и вымогателей, захватывали бразды правления в свои руки. Очень часто такие движения бедноты принимали форму религиозных войн, особенно если государство оказывалось бессильным им противостоять.
Чтобы представить себе процесс распада империи, необходимо вернуться назад, в VIII—IX века, и проследить историю входивших в Халифат регионов.
Одним из первых добился независимости от багдадских властей правитель Египта Ахмад ибн Тулун. Отец Ахмада и его отчим еще в начале IX века были присланы из Бухары в числе невольников, составлявших часть провинциальной подати. Оба они выдвинулись на военной службе; отчим был еще халифом аль-Мутаззом назначен аббасидским наместником в Египте, а Ахмад — отправлен вместе с ним в качестве помощника. По замыслу халифа, Ахмад ибн Тулун должен был представлять в провинции финансовые интересы центральной власти.
Ахмад оказался энергичным и честолюбивым чиновником. Он сумел за короткое время захватить полный контроль над провинцией, сам стал наместником и превратил Египет в независимый эмират Тулунидов (868—905). Это была первая попытка правителя Египта добиться автономии в пределах Халифата.
В 877 году нуждавшийся в средствах для подавления восстания зинджей аль-Муваффак потребовал от египетского наместника увеличения податных платежей в казну. Требование это было вполне законным, однако Ахмад ибн Тулун ответил на него высылкой из страны халифского финансового чиновника и продолжал, как и прежде, за вычетом небольших, отправляемых в Багдад сумм, весь остальной доход от налогов с египтян оставлять в своей казне. Это было недопустимое, с точки зрения аль-Муваффака, неповиновение. К тому же регент был обеспокоен переносом торговых путей с Индией в Красное море из-за блокады зинджами традиционного пути через Персидский залив и видел в Ахмаде торгового соперника, посягнувшего на коренные интересы центральной власти. Отношения египетского правителя и багдадского регента осложнялись еще и тем, что Ахмад ибн Тулун демонстративно поддерживал слабого халифа, фактически отстраненного от какого бы то ни было участия в управлении страной его братом, открыто высказывавшим халифу свое пренебрежение.
В 878 году аль-Муваффак отправил в Египет целую армию, которую сопровождал специальный посланник, имевший инструкцию сместить эмира-сепаратиста. Армия потерпела неудачу, и Ахмад ибн Тулун, воспользовавшись тем, что основные силы аль-Муваффака были заняты войной с зинджами, вторгся в Сирию и Палестину и присоединил их к своим владениям. При этом он мотивировал свои действия необходимостью противостоять проискам Византии, ответственность за оборону границ с которой он нес и прежде в качестве правителя Египта.
Ахмад ибн Тулун создал в Египте профессиональное войско из тюрок, берберов и суданцев, опираясь на которое, он чувствовал себя полностью независимым. Собирая обширные подати с богатой провинции, он имел возможность не только оплачивать службу наемников, но и поощрять сельское хозяйство и торговлю, которые при нем процветали. Он уделял большое внимание ирригационным работам, построил к северу от Фустата новый город, где расположил гарнизон, соорудил знаменитый кафедральный храм, не уступавший главной мечети в Самарре, начал чеканить монеты, на которых рядом с именем халифа, ставил и свое имя. Страной Ахмад ибн Тулун правил как жесткий, но просвещенный самодержец, и позднейшие египетские историки и хронисты считали время его правления «золотым веком египетской истории».
Не довольствуясь властью над Египтом, Сирией и Палестиной, Ахмад ибн Тулун начал вмешиваться в придворные интриги Багдада. В 883 году он даже пытался лишить аль-Муваффака власти и предложил аль-Мутамиду план побега, дабы тот получил возможность избавиться от опеки брата. Незадачливый халиф двинулся было из Самарры в путь, но был перехвачен в дороге отправленным регентом отрядом и водворен обратно в Самарру.
В 884 году на вершине своей славы Ахмад ибн Тулун умер и, как это становилось обычаем в автономных провинциях Халифата, пост эмира унаследовал его двадцатилетний сын, Хумаравайх (884—896). Новый эмир, как и его отец, правил самовластно и еще в меньшей мере считался с регентом аль-Муваффаком. К этому времени аль-Муваффак сумел справиться с восстанием зинджей и мог себе позволить новую попытку подчинить непокорную провинцию. Узнав о смерти Ахмада ибн Тулуна, он двинул в Египет армию, но потерпел новое поражение. В результате он оказался вынужденным узаконить наследственную власть Тулунидов и признать Хумаравайха и его потомков правителями Египта и Сирии на условии уплаты ими дани. Имя аль-Муваффака должно было упоминаться в пятничной молитве «дабы, — как говорилось в соглашении, — страна не попала в руки неверных и шиитов», а следующий халиф, сын аль-Муваффака, чтобы закрепить отношения с Тулунидами, женился на дочери Хумаравайха.
В последние десятилетия VIII века перестают подчиняться багдадским властям и провинции Северной Африки – Эль-Магриб (по-арабски это означает «запад» –дословный перевод: «там, где садится солнце»). На начальном этапе арабского господства завоеватели проявляли здесь большую жестокость, чем в восточных провинциях. В Магрибе они нашли не общество с организованными и налаженными связями, но разрозненные племена, которые не считали цивилизованными и потому высокомерно третировали. К тому же арабы считали берберов служителями и повелителями «духов зла». Отсюда та враждебность, с которой берберы встречали арабов в 740 году и позднее.
Восстание берберских племен против арабских пришельцев началось в Танжере и довольно быстро распространилось по всей Северной Африке. Посылаемые Омейядами для их усмирения отряды терпели поражения и, сильно потрепанные, возвращались в Андалусию (уже завоеванную арабами). За одно десятилетие арабы почти полностью утратили власть в этой западной провинции и сумели удержаться только в отстроенных ими лагерях, из которых самым значительным был Кайраван, окруженный со всех сторон враждебными племенами.
Однако постепенно в провинциях Северной Африки начал распространяться ислам. На первых порах исламизация Магриба носила поверхностный характер. Берберы продолжали сохранять свои традиционные верования, хотя и увязывали их в какой-то мере с новым вероучением. Тем не менее со временем ислам в Северной Африке распространился повсеместно, с самого начала приняв форму хариджизма. Эгалитарный характер этой доктрины попал на благоприятную патриархальную почву берберского племенного общества, тем более что эта доктрина предполагала оппозицию к ненавистным, сначала омейядским, а потом и аббасидским правителям. Постепенно вся Северная Африка оказалась хариджитской, что способствовало распространению и укоренению ислама, ибо по своим основным доктринам хариджизм мало чем отличался от учения суннитских традиционалистов. В результате в Магрибе появились первые исламские теологи.
Хариджизм сыграл в Северной Африке особую роль, придав традиционному стремлению берберов к самоограничению оттенок исламского пуританизма и ригоризма. Суннитские теологи создали в Кайраване знаменитую религиозную школу, которая способствовала распространению ислама протяжении всего IX и X веков.
В VIII—IX веках на территории Северной Африки образовалось три независимых или полунезависимых от Багдада княжества: Идрисидов, Рустамидов и Аглабидов, в границах которых берберские племена вели весьма обособленную и почти независимую жизнь. Вокруг этих княжеств существовало множество племенных сообществ, стремившихся избежать чьего бы то ни было господства и продолжавших вести традиционный, сохранявшийся на протяжении многих веков образ жизни. Ислам лишь в минимальной степени затронул их верования, обряды и обычаи. Между этими племенами и племенными группами постоянно существовала известная враждебность, уходившая корнями в отдаленное прошлое, но никогда не перераставшая в открытые войны.
Следует отметить, что на раннем этапе распространения ислама в Северной Африке хариджитский эгалитаризм сосуществовал с особым почитанием потомков Пророка и членов его семьи. Видимо, берберским неофитам импонировала судьба преследуемых на востоке Алидов, в этом, как и в склонности к хариджизму, проявилась их враждебная позиция по отношению к центральной власти. Поэтому многие Алиды, для которых жизнь на востоке как при Омейядах так и при Аббасидах по политическим причинам стала невозможной, находили убежище в Магрибе и даже сумели завоевать авторитет и возглавить в религиозном отношении отдельные берберские племена. Наиболее известным среди них был основатель династии Идрисидов Идрис I ибн Абдаллах, внедривший в западной части Магриба шиитскую доктрину. Еще во времена правления Харуна ар-Рашида Идрис I, правнук Хасана, сына халифа Али, принявший активное участие в восстании Алидов в Хиджазе в 786 году, бежал сначала в Египет, а оттуда в Марокко, где при поддержке нескольких берберских вождей, согласившихся признать его своим главой, в 789 году основал в северной части страны независимый шиитский эмират. Династия Идрисидов правила в Марокко до 905 года, когда страна была завоевана исмаилитской династией Фатимидов.
Своим названием Фатимиды обязаны потомку Четвёртого Праведного Халифа Али и его жены, дочери Пророка Фатимы, имаму Убайдуллаху. Группа сторонников передачи власти в Халифате прямым родственникам Пророка сложилась еще при Праведных халифах. После убийства халифа Али и захвата власти Омейядами эта группа оформилась в религиозное течение шиитов, сторонники которых продолжали тайно исповедовать и развивать свою идеологию. Одним из видных продолжателей шиитского движения был правнук Хусейна имам Джафар ас-Садик. Имам Убайдуллах был прямым потомком Джафара ас-Садика. Ему, как потомку Фатимы, передал власть шиитский проповедник Абу Абдаллах, поднявший в 909 году восстание берберов в Тунисе. Убайдуллах взял себе имя аль-Махди («махди» -- последний преемник Пророка, спаситель мусульман, вышедший из «сокрытия», чтобы их осчастливить и повести по правильному пути; махди должен возвестить Судный день) и получил власть над всем Магрибом. Так было положено начало исмаилитскому Халифату Фатимидов (909 –1171); его сторонников-исмаилитов стали именовать фатимидскими исмаилитами.
При Идрисе I (789—793) и сменившем его Идрисе II (793—828) исламская культура стала быстро распространяться среди только что обращенных в ислам берберских племен, которые сумели сочетать старинный уклад жизни с исламской верой и практикой. Отделенный большим расстоянием от аббасидских центров эмират жил своей жизнью и не испытывал почти никакого давления со стороны багдадских властей.
При первых двух эмирах в Марокко, на месте старого римского города был выстроен Фее, который быстро рос, привлекая к себе множество мусульман из Андалусии и Ифрикии. Фее был не только столицей идрисидского эмирата, но довольно скоро после основания стал почитаться в качестве «священного города» шиитов, местопребывания многих алидских вождей. Однако вскоре после смерти Идриса II географические особенности Марокко, связанные с разобщенностью отдельных районов страны, и племенная раздробленность эмирата привели к тому, что его многочисленные наследники поделили между собой власть над различными районами, и в середине IX века очередной эмир вынужден был признать себя вассалом фатимидского махди Убайдаллаха (909 –934). Спустя несколько лет фатимидские войска заняли Фее, и эмират утратил независимость.
Во второй половине VIII века в западной части Алжира образовался независимый эмират Рустамидов (777—909), просуществовавший без каких-либо доктринальных или династийных конфликтов до фатимидского завоевания в 909 году. Основателем эмирата был Абд ар-Рахман ибн Рустам (777—784), судя по имени, человек иранского происхождения. Рустамиды восприняли хариджитскую идеологию, которая была особенно популярна в VIII веке среди берберов Алжира, Южного Туниса и Триполитании. Однако, в отличие от единоверцев на востоке, алжирские хариджиты восприняли более умеренный вариант учения, причем Ибн Рустам в 777 году был признан имамом Северной Африки.
Овладев на сравнительно короткий срок Кайраваном, центром арабского господства в Северной Африке и оплотом традиционалистского суннизма, небольшая группа хариджитов бежала затем в Западный Алжир и основала вокруг города Тахарта в 761 году эмират. Тахарт был расположен на пересечении транссахарских караванных путей, и сложившиеся при Рустамидах обширные торговые связи обеспечили эмирату экономическое процветание.
Тахарт очень быстро стал одним из важнейших экономических и культурных центров Северной Африки. Сюда стекались жители самых разных африканских провинций, среди которых немалую роль играло христианское население Магриба, здесь процветали науки и здесь побывали многие ученые и теологи из Андалусии. Рустамиды, оказавшиеся в окружении идрисидских шиитов на Западе и аглабидских суннитов на Востоке, пытались опереться на помощь кордовских правителей и установили с Андалусией широкие экономические и культурные связи. Смертельный удар эмирату нанесли Фатимиды, которые с установлением власти в Марокко вторглись в Тахарт, и с 909 года княжество Рустамидов утратило независимость.
Большую лояльность по отношению к багдадским властям проявила ифрикийская династия Аглабидов. Еще в 800 году Харун ар-Рашид назначил наместником Ифрикии (совр. Тунис) сына аббасидского военачальника в Хорасане аль-Аглаба — Ибрахима Ибн аль-Аглаба. Ибрахим обязался не только обходиться без материальной поддержки на содержание арабского гарнизона в провинции, но, напротив, уплачивать ежегодно в казну дань в размере 40 тысяч динаров, собираемых с подвластных ему земель в качестве налогов. На этих условиях Ибрахим Ибн аль-Аглаб сумел основать в Ифрикии небольшой полунезависимый эмират со столицей в Кайраване.
Династия Аглабидов правила в Ифрикии более ста лет (с 800 по 909 год), пока не была сметена Фатимидами. Одной из главных проблем, постоянно возникавших в эмирате Аглабидов, было поведение арабской армии, гарнизоны которой располагались в Кайраване и других городах Ифрикии. Арабские наемники, которые, казалось бы, должны были служить опорой правящей династии, по каждому поводу приходили в волнение. Они презирали местное берберское население, притесняли жителей, что создавало постоянные конфликты. Сами жители Кайравана также не испытывали особой любви к правящей династии, которая не только не защищала их от произвола военщины, но облагала все новыми налогами. Оппозицию жителей столицы эмирата подогревали близко стоявшие к народу мусульманские теологи — улемы и факихи, пользовавшиеся большим авторитетом. Они обвиняли династию в нарушении исламских предписаний, возмущались нравами, царившими при дворах эмиров и призывали к воздержанию. Нововведения в области налогообложения вызывали недовольство сельских жителей. Аглабиды ввели фиксированный налог взамен прежнего, составлявшего определенную долю урожая и зависевшего от него в каждый конкретный год. Это приносило казне постоянный дополнительный доход, но никак не сообразовывалось с реальным доходом крестьян. Волнения в армии, которой не всегда платили своевременно жалование, и выступления жителей Кайравана были столь серьезными, что однажды они вынудили Ибрахима ибн аль-Аглаба на время покинуть столицу.
Более энергично с солдатскими бунтами справлялся третий эмир аглабидской династии, Зийадат-Аллах I (817—833), который сумел поставить в привилегированное положение чернокожих воинов своей гвардии и привлечь их на свою сторону, а также добиться поддержки некоторых берберских племен, которым он делал подарки и давал льготы при налогообложении. Для поднятия своего авторитета в исламском мире и укрепления стратегических позиций в Средиземноморье Зийадат-Аллах I решил объявить «джихад», священную войну против «неверных». С этой целью он построил большой пиратский флот, который начал опустошать берега Южной Италии, Сардинии и Корсики. Это приносило его казне дополнительный доход и, что особенно важно, переключило энергию беспокойной солдатни на грабительские заморские походы. Еще в 827 году он предпринял первый морской набег на принадлежавшую Византии Сицилию, не принесший ему большого успеха. Спустя полстолетия, при эмире Абу-ль-Гаранике Мухаммаде II (863— 875) Аглабидам удалось захватить Мальту, и тем самым стать хозяевами всего Центрального Средиземноморья, а к 878 году, при Ибрахиме II (875;—902) им удалось окончательно завоевать Сицилию, которая оставалась под властью мусульман до норманнского завоевания в конце XI века.
При Аглабидах Кайраван вырос в большой город, центр культурной жизни Северной Африки. Аглабиды всячески поддерживали интеллектуальную жизнь своей столицы. Здесь процветали и исламская теология, и юриспруденция, и арабская поэзия. К концу IX века мусульманская школа в Кайраване могла соперничать с любым учебным заведением подобного типа на Востоке. Здесь юрист Абд ас-Салам Сахнун (776—856) разработал магрибинскую систему права, которая предлагала наиболее строгую интерпретацию шариата, хорошо соответствовавшую склонности берберов к воздержанию и точному выполнению традиционных правил жизни. Под большим влиянием Востока в Кайраване сложился особый тип магрибинской архитектуры, как в самой конструкции архитектурных сооружений, так и в их внутреннем убранстве. Была сооружена знаменитая кайраванская мечеть, построены городские укрепления, водохранилище и проложен водопровод для орошения пригородных садов.
В VIII—IX веках в Северной Африке начинает понемногу распространяться арабский язык. Он стал официальным во всех трех эмиратах, и на нем начали говорить жители городов, в которых располагались арабские гарнизоны. В сельских районах распространение арабского языка шло медленнее, но в северо-восточных районах Ифрикии, где осело довольно много арабов-колонистов, языковое влияние пришельцев сказалось в большей мере, и на арабском языке заговорили берберские крестьяне прилегающих поселений. Так в VIII—IX веках ислам в Магрибе обрел свою форму, в которой традиционные хариджитские и шиитско-сектантские элементы образовали некий сплав с местными доисламскими традициями, что породило оригинальную и весьма пеструю цивилизацию.
Еще более радикальный характер, чем в Египте и странах Северной Африки, носило сепаратистское движение в восточных областях Халифата. В провинциях, населенных иранскими и тюркскими народами, речь шла не о частичной самостоятельности при сохранении связей, хотя бы формальных, с багдадской властью, а о полной независимости, опиравшейся на исконные национальные и религиозные традиции. В первую очередь добились независимости такие большие и культурные провинции как Хорасан и Мавараннахр (историческая область в Центральной Азии по правому берегу Амударьи), где сначала у власти оказалась династия Тахиридов, которую затем сменили в Хорасане — Саффариды, а в Мавараннахре с центром в Бухаре — Саманиды.
Тахириды, как затем и Саффариды, и правившие в Бухаре Саманиды, претендовали на то, что ведут свое происхождение от иранских сасанидских царей и объявляли себя иранскими властителями, хотя и воспринявшими ислам. Отказ от зороастрийских верований в центральной и южной части Ирана прошел довольно гладко не столько потому, что жители видели какие-либо моральные преимущества новой религии, но скорее потому, что они осознали, что и в рамках ислама можно было придерживаться «иранизма», и исламизация Ирана сама по себе вовсе не означала установления чужеземного господства. В иранских областях был широко распространен шиизм и популярна легенда о женитьбе Хусайна на дочери последнего члена сасанидской династии. Еще в 821 году в Хорасане образовался наследственный эмират Тахиридов. Иранский мавла Тахир из дихканской семьи в 810 году оказал помощь аль-Мамуну, поддержав его в борьбе с аль-Амином. За это он, после взятия Багдада, был сначала назначен правителем города, а затем наместником восточных провинций Халифата. Тахир был наделен самыми широкими полномочиями в Хорасане и Мавараннахре, а его сын Абдаллах ибн Тахир получил такую же власть в Сирии, Египте и в самом Багдаде, где он занял пост главы городской полиции. После смерти отца и старшего брата Абдаллах (828—845) возглавил династию в столице Тахиридов — Нишапуре, в то время как другие члены рода заняли высокие государственные посты в провинциях Халифата и в самом Багдаде, где они по традиции возглавляли полицию.
Тахириды правили Хорасаном, не деля власть ни с кем, и пользовались полной самостоятельностью, хоть и продолжали регулярно отправлять подати в Багдад. В счет податей они посылали также тюркских рабов, захваченных в плен во время войны со степняками, — эти рабы впоследствии образовали костяк невольничьей армии халифа. Приверженные традиционному суннизму, Тахириды применяли строгие меры по отношению к шиитским проповедникам, действовавшим в прикаспийских районах. Благосклонное отношение к окрепшим сословиям иранских и арабских землевладельцев на подвластных им территориях восточных провинций обеспечило им поддержку военной и земледельческой знати. Одновременно они пользовались и репутацией защитников интересов простого люда. Тахириды всячески поощряли развитие сельского хозяйства и оказывали покровительство ученым и поэтам.
Саманидское государство образовалось в ходе распада Аббасидского халифата. Основателем государства Саманидов считается Исмаил Самани, хотя земли Хорезма и Фараруда отложились от Халифата несколькими десятилетиями ранее — в 819 г. н. э.
В 1-й половине Х века в период экономического и культурного расцвета Саманидское государство включала в себя Мавараннахр, Хорасан, Северный и Восточный Иран. Ряд государственных образований — Хорезм, Газни и другие — находились в вассальной зависимости от Саманидов. Правление Саманидов ознаменовало новый период в истории страны, длившийся с IX по XI века и характерной особенностью которого был приход к власти, после 200 летнего арабского господства, коренных ираноязычных династий и возрождение персидского языка и культуры.
Саманиды претендовали на происхождение от древнеиранских сасанидских царей. Они сделали свой двор в Бухаре центром традиционной арабской учености и вместе с тем очагом возрождавшейся литературы на новоперсидском языке. При Саманидах Фирдоуси (934— 1020) сочинил свое знаменитое «Шах-наме», писали свои стихи Дакики (ум. ок. 980 г.) и Рудаки (ум. ок. 941 г.). Однако с середины X века начинается упадок саманидского государства. В различных его областях из военного и землевладельческого сословия возникают сильные группы, противящиеся правителям Бухары, пытавшимся добиться централизации власти. Ослаблению династии способствуют также борьба между различными претендентами на власть и дворцовые перевороты в Бухаре. В конечном итоге саманидское государство постигла та же участь, что и другие восточные сатрапии. Для того чтобы держать в повиновении местную знать, крупных землевладельцев-дихкан, сепаратистские устремления которых привели к фактической утрате Бухарой власти над важнейшими провинциями эмирата, Саманидам пришлось создавать гвардию из тюркских рабов — гулямов. К концу X века военачальники этой тюркской гвардии превратились в крупных феодалов и перестали подчиняться своим хозяевам, что ослабило государство и привело к его завоеванию новыми, вышедшими на историческую арену, силами.
Караханидская династия тюрков-степняков принадлежала к тюркской кочевой народности карлуков. В середине X века эти вчерашние язычники приняли ислам и организовались в кочевое государство, которое начало угрожать слабеющей империи Саманидов. В 992 году караханидский предводитель Бугра-хан вторгся в Мавараннахр, занял Бухару, а спустя несколько лет в 999 году поделил власть над распавшейся саманидской империей с правителем государства Газневидов Махмудом (998—1030). Караханидам достался Мавараннахр, а Газневидам — Хорасан. Караханидское государство просуществовало более двухсот лет (992—1211), пока в 1211 году Мавараннахр не был завоеван хорезмшахом.
Образование государства Газневидов происходило по классической для средневековых восточных сатрапий модели. После смерти очередного саманидского эмира Абд аль-Малика I (954—961) командовавший саманидскими войсками в Хорасане тюркский раб Алп-Тёгин попытался передать власть в государстве угодному ему правителю. Попытка эта потерпела неудачу, и Алп-Тегину с частью его армии пришлось удалиться в Газну в Афганистане. Здесь, на окраине саманидской империи от имени Саманидов после смерти Алп-Тегина правил ряд военачальников-тюрков, пока к власти не пришел Себюк-Тегин (977—997). Его сын, предприимчивый и решительный Махмуд (998—1030) объявил себя полностью независимым от Саманидов правителем и прославился как фанатичный «сокрушитель неверных». В качестве защитника и распространителя ислама он вторгся в Индию, а на севере установил границу с владениями своих соперников Караханидов по Аму-Дарье. Кроме Хорасана он овладел Хорезмом и отнял у Бувайхидов Рей и Хамадан.
Империя Махмуда Газневи к моменту его смерти была одним из обширнейших государств на Востоке с самой боеспособной армией того времени. Переняв от иранцев их традиции государственного управления и культуры, султан Махмуд полностью порвал с языческой тюркской средой, из которой вышла его династия. При его преемнике и сыне Масуде (1031— 1041) империя Махмуда, в значительной степени державшаяся на его политическом таланте и железной воле, стала распадаться. Вначале Газневиды утратили западные провинции империи — Хорасан и Хорезм, — их захватила новая, поднимавшаяся тюркская династия Сельджуков (1038—1194), основатель которой Тогрыл I (1038—1063) провозгласил себя в Нишапуре в 1038 году султаном. Вся середина XI века прошла в борьбе Газневидов с Сельджуками за Сиджистан и Западный Афганистан. Под ударами Сельджуков Газневидская империя стала слабеть, пока в 1186 году столица династии Газна не была завоевана Гуридами, местной династией Центрального Афганистана.
В конечном счете восточные провинции арабо-мусульманской империи (Иран, Средняя Азия, Афганистан и другие) окончательно вышли из состава обще-мусульманского Аббасидского государства и зажили своей самостоятельной жизнью. Прерванная арабским завоеванием история этих стран как самостоятельных национальных образований с этого времени возрождается и развивается независимо от арабского запада.
Кордовский халифат вошел в историю как средневековое государство мусульман, которое располагалось с 929 г. по 1031 г. на Пиренейском полуострове на территории современных Португалии и Испании. Название это государство получило от своей столицы – города Кордова. Основной язык в Кордовском Эмирате был арабский. Расцвет государства пришелся на период с 10-го – по начало 11 века, особенно когда в Кордовском Эмирате правил халиф Абдаррахман III и его сын аль-Хакам II.
Испания перед арабскими завоеваниями:
Римляне, в свое время завоевав Испанию, принесли с собой и передали ее народам новые социальные порядки, новую экономику, введя их в экономическую жизнь всего Средиземноморья, новое политико-административное устройство, новую культуру во всех ее компонентах. В ходе романизации различные народы (за исключением некоторых горных племен, живших в периферийных зонах Пиренейского полуострова) смешались и переплавились в нечто единое, которое, что очень важно, ощущало себя частью римского народа и считало себя уже не иберами, или кельтами, или кельтиберами, или кем-либо еще, а римлянами, Romani, говоря на латинском языке. Этот язык к тому времени достаточно изменился, вульгаризировался, в разных местах уже весьма значительно отходил от литературной нормы, но его носители искренне полагали, что это и есть язык великого Рима. Сопричастность Риму и его цивилизации еще укрепилась сознанием принадлежности к единой христианской церкви во главе с римским папой, даже если это подчинение было в Испании довольно относительным. К середине V в. Испанией фактически овладели вестготы.
Германцы, подчинив себе эту страну, сами поддались уже существующей там романской цивилизации, они переняли местный язык, местную религию, местную культуру, насколько были способны ее перенять. Характерно, что Испания сохранила свое римское название. Ни о какой германизации говорить не приходится. Наоборот, можно и нужно говорить о романизации сначала свевов, а затем вестготов. Но это не привело к их растворению в романской среде. Обе группы населения постепенно стали обладать одним языком, одной религией, одним правом. И будучи в этом отношении равноправными, они все же знали, что существуют римляне и существуют готы, и первые занимают приниженное положение по отношению ко вторым.
Одной из самых ярких привилегий германцев в Вестготском королевстве было право обладать королевским достоинством и королевской властью. Королем мог быть только гот. И если в королевском окружении могли появиться представители романской знати, то все же это было исключением, и в любом случае их было неизмеримо меньше, чем вестготов. Даже в высших слоях церковной иерархии доля германских епископов и митрополитов была гораздо больше, чем их доля в общей массе верующих.
Города, в которых германцы почти не жили и население которых было почти исключительно романским (не считая евреев и купцов из восточных стран), в конце концов практически лишились самоуправления и тоже были поставлены под жесткий контроль готских герцогов и графов. В результате романское население чувствовало себя ущемленным, а это вело к отсутствию или во всяком случае незначительности чувства сопричастия к существующему государству. «Низы» населения, все более попадавшие в условия зависимости, не имели никаких причин сражаться за своих угнетателей, а «верхи» были готовы пойти на любой компромисс с новыми завоевателями, который обеспечил бы им сохранение их власти на местах. Они и так не имели никакой доли в управлении государством, так что, с этой точки зрения, им было безразлично, кто ими управляет — вестготские короли или арабские халифы в лице своих представителей.
Горожане, лишенные самоуправления и теряющие такие важные источники доходов, как торговля, не хотели поддерживать Вестготское государство. Упадок испанского города резко контрастировал с расцветом городской жизни в Халифате. Конечно, от новых господ всех этих людей отделяла религия. Но арабы были более или менее веротерпимы, заключая договоры с местными магнатами, они гарантировали им и подчиненному им населению религиозную неприкосновенность, а значительная часть церковной иерархии была готова пойти на компромисс с мусульманами и даже способствовала мусульманскому завоеванию.
В еще большей степени это относилось к евреям, живущим почти исключительно в городах, связанных с городской жизнью и городскими занятиями — торговлей и ремеслом, постоянно преследуемым как церковью, так и королевской властью. Они еще больше, чем их христианские соседи, могли оценить то относительно свободное и даже процветающее положение, в котором находились горожане вообще и их единоверцы, в частности, в городах, находящихся под властью мусульманских владык. И когда арабские войска высадились на Пиренейском полуострове, многие горожане не оказывали им никакого сопротивления, а евреи даже показывали завоевателям удобные пути и места, пригодные для успешных боевых действий, а некоторые активно в этих действиях участвовали. Антиеврейская репрессивная политика вестготских королей обратилась против них и стала одной из причин, хотя, разумеется, далеко не самой главной, катастрофы готской Испании.
Пиренейский полуостров был завоеван мусульманами в 711-718 гг. Пришельцы (большинство из которых принадлежало к берберским племенам Северной Африки, а меньшинство было арабами, то есть выходцами с Аравийского полуострова) не ушли из Испании с добычей, а расселились на ее территории. Первоначально испанский эмир назначался африканским наместником, в свою очередь подчинявшимся халифу, резиденция которого находилась в Дамаске, в Сирии. В середине VIII в. произошла смена халифских династий – на место Омейядов пришли Аббасиды, что вызвало в арабских владениях всеобщие смуты. В Африке часть провинций объявили себя независимыми, другие отказались признать Аббасидов. В этой ситуации юноша из семьи Омейядов по имени Абд ар-Рахман (он родился в 730 г.) бежал из Ирака, где почти все его родственники были умерщвлены во время переворота, и укрылся сначала в Египте, а потом в берберской Африке. Но попытки его создать здесь независимое царство оказались безрезультатны. Тогда он обратил свои взоры на Испанию – в конце 755 г. высадился на полуострове и выступил против правившего здесь эмира. Сперва война шла с переменным успехом, но в конце концов Абд ар-Рахман одержал решительную победу. В 756 г. вся страна выразила ему покорность, и он был провозглашен в Кордовской мечети эмиром ал-Андалуса. Абд ар-Рахман стал первым эмиром Испании, независимым от Аббасидского халифата.
Впрочем, власть новой династии утвердилась не сразу. Все 32 года правления Абд ар-Рахмана I прошли в войнах с шейхами окраинных племен, но после многих превратностей он добился над ними победы. Эмир не только разгромил своих внутренних противников, но и сумел отразить в 778 г. вторжение за Пиренеи франкского короля Карла Великого. Сыну Абд ар-Рахмана I, Хишам I, который считался чрезвычайно набожным, милосердным и скромным государем, пришлось вести войну с христианами Астурии и Галисии, а также басками и франками. В 793 г. он нанес поражение графу Тулузскому. Но более всего занимали Хишама религиозные дела. Он усиленно покровительствовал теологам-факихам. Партия фанатиков приобрела при нем большое значение.
Его сын ал-Хакам I, хотя и был верующим, но не соблюдал некоторых мусульманских обычаев (пил вино и проводил досуг в охотничьих забавах). Участие факихов в делах управления при нем было существенно ограниченно. В ответ фанатики принялись возбуждать против эмира народ и устраивать заговоры. Нерасположение к эмиру дошло до того, что, когда ал-Хакам проезжал по улицам Кордовы, в него бросали камни. Центром оппозиции сделалась старая столица вестготов – Толедо. Эмир обрушил на врагов жестокие репрессии. В 797 г. всю толедскую знать (в основном это были испанцы, принявшие мусульманство) хитростью, под предлогом воздаяния почестей наследнику, заманили в замок и там одного за другим обезглавили. Тела казненных были брошены в ров. В 814 г. фанатики вновь восстали, осадив ал-Хакама в его собственном дворце. Бой был очень упорный. Некоторое время исход его казался сомнительным, но постепенно войска эмира взяли верх – предместье было разорено, а 300 зачинщиков возмущений – казнено. Остальных участников восстания ал-Хакам простил, но изгнал их из Испании. В результате страну покинули две большие группировки кордовцев: 15000 семейств переселилось в Египет и до 8000 ушло в Фес (в Северо-Западной Африке).
Еще первый халиф Кордовского халифата Абдаррахман принес культуру и знания из столицы исламского мира в сердце эль-Андалуза. Благодаря новым технологиям орошения земли, которые были привезены Абдурахманом, в землях Андалусии начали выращивать экзотические фрукты: авокадо и гранаты, апельсины и лимоны, которые до этого не культивировались в Европе. Сельское хозяйство начало приносить Кордовскому халифату большой доход. Полученные средства расходовались на благоустройство и развитие страны, Кордова стала крупнейшим городом в Европе с населением более 100 тыс. человек, по сообщению европейских путешественников, в городе насчитывалось 70 библиотек и более 300 общественных бань, дома Кордовы были оснащены водопроводом и канализацией, а улицы освещались в ночное время. Такой культуре и развитию могли позавидовать жители остальной Европы, арабский язык стал популярен, а европейцы приезжали учиться в университеты Эль-Андалуза.
Абд ар-Рахман III заступил на трон эмира в 913 году, когда ему было всего двадцать три года, и оказался перед необходимостью восстанавливать целостность Кордовского эмирата, который под влиянием внутренних противоречий растерял большую часть своих владений. На момент его прихода к власти из повиновения Кордовского эмирата вышли такие территории, как Бадахос, Толедо и Сарагоса, почти весь южный район Кордовского эмирата и практически весь восток.
В 916-920 произошла серия сражений, в которых армией под предводительством Абд ар-Рахмана III было нанесено поражение войскам Кастилии, Наварры и Леона, а также захвачена Памплона, столица Наварры. Под власть эмира передал вынужденно свои владения и правитель Бану Каси, который также потерпел поражение от Абд ар-Рахмана III, и перешел на службу к эмиру. Халифом себя Абд ар-Рахман III объявил в 929 году, и это означало провозглашение религиозной независимости Кордовского халифата от Багдада. Кордова стала столицей государства. Постепенно правителю Абд ар-Рахману III удалось из беспорядочной кучи мелких владений сделать процветающее единое государство Кордовский халифат.
От Абдаррахмана III власть перешла к его сыну по наследству: Аль-Хакам II взял на себя правление Кордовским халифатом в 961 году и продолжил следовать политическим курсом своего отца. Во время его правления в мусульманской Испании продолжился культурный расцвет, и особенный интерес проявлял халиф к библиографии и науке. Именно его стараниями библиотека Кордовы прославилась как самая богатая и обширная библиотека в странах мусульманского мира – фонд кордовской библиотеки насчитывал более четырехсот тысяч томов. Аль-Хакам II, вел обширные строительные работы, активно развивал сельское хозяйство, при нем сеть ирригационных сооружений в Кордовском халифате значительно расширилась. Резиденция халифа и главная мечеть столицы окончательно были построены именно при нем.
Во время правления Аль-Хакама II Кордовский халифат отразил несколько нападений викингов: в 971 и 966 годах. Продолжалась борьба с династией Фатимидов, которые потерпели поражение от халифата в 974 году. Полным военным превосходством пользовался Кордовский халифат и над христианскими странами Северной Испании.
Аль-Хакаму II унаследовал сын Хишам II, которому пришлось заступить на трон в десятилетнем возрасте в 976 году. Власть у ребенка с легкостью захватил военачальник и хаджиб (высокопоставленный чиновник) Мухаммад ибн Абу Амир, известный своим прозвищем аль-Мансур, что в переводе означает «победитель».
Аль-Мансуру принадлежала вся власть в Кордовском халифате, а мальчика-халифа он предпочитал держать в стороне от контактов и любой государственной деятельности, чтобы избежать любой возможность подготовки его к самостоятельному правлению. Было официально объявлено, что молодой халиф решил передать все мирские дела аль-Мансуру, а себя посвятить благочестию, тем самым была укреплена власть внутри государства. Следующим шагом аль-Мансура стало выступление против северо-испанских христианских государств, которые сдались довольно легко: в 985 под натиском мусульман пала Барселона, в 997 пала Компостела, в которой разрушили церковь Сант-Яго, которая считалась у испанских христиан главной святыней. Королевство Леон практически полностью сдалось на милость мусульман: только некоторые части Галисии и Астурии пока сохраняли независимость, а также несколько районов Кастилии.
После смерти аль-Мансура, власть перешла к его сыну в 1002 г., но в 1008 г. он умер, и его смерть положила начало серьезной смуте, которая стала началом конца Кордовского халифата – государство пришло в упадок и распалось. Начались междоусобные войны, восстания берберов и сакалиба (рабов из Европы). Под их натиском в 1010 г. пала Кордова, истреблены были все жители города, а резиденцию халифов разграбили и разрушили. Потом Кордова неоднократно переходила из рук в руки, вновь провозглашенные халифы правили от нескольких недель до, в лучшем случае, двух лет. Престол сделался игрушкой в руках берберских военачальников и предводителей наемных войск. В следующие 18 лет у власти сменилось 5 халифов из рода Омейядов и трое из берберского рода Хаммудидов.
В 1025 г. силами кордовской аристократии был создан Государственный совет, но, хотя Кордова опять находилась во власти анархии, в 1027 г. в результате затяжных переговоров между эмирами из провинций и аристократией в столице, на престол возвели Хишама III, который являлся еще одним правнуком Абдуррахмана III.
Государственные дела во время правления Хишама III контролировал визирь Хакам ибн Саид, который в прошлом был ткачом, и это, как и многое другое, стало причиной бурного недовольства общественности его личностью – он повысил налоги, попытался обложить налогами мечети, и это вызвало сильное возмущение священнослужителей-мусульман. Хакам ибн Саид был убит в 1031 г. солдатами. Хишам III был вынужден от престола отречься, а Государственный Совет провозгласил, что титул халифа отныне упразднен. С этого момента Кордовский халифат стал аристократической республикой, но и задолго до этого времени халифат уже нельзя было считать единым государством – он представляла тридцать небольших независимых друг от друга и от столицы эмиратов, самым значительным из которых стал Гранадский эмират, в котором мусульмане сохранили свое владычество до 1492 г..
В период своего расцвета Кордовский халифат был самым передовым и экономически развитым европейским государством. В государстве было развито сельское хозяйство, судостроение горная промышленность и ремесленное производство: государственные мастерские широко эксплуатировали рабский труд. У Кордовского халифата были налажены широкие дипломатические связи: есть информация о посольствах арабов в Германию и Византию. Для халифата была характерна широкая веротерпимость, поскольку его правящий класс состоял не только из арабов: он имел пестрый вероисповедный и этнический состав.
Медитация 4-й Мастер:
ЭРЭО ТЛПЛ
ЛОО ЭССО
АУО ДАНА
ХЕВА ЛОТТ
ГЕА ОУН
© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин