Лекция 21

Палестина того времени.

 

 

Еще немного истории с географией.

Набатеи – одно из арабских племён, которое перекочевало на юг Иордана примерно за 300 лет до н.э. Это было племя кочевников, осуществлявших непростой путь через Аравийскую пустыню из Персидского залива в Дамаск и торговавших ценными по тем временам товарами: благовониями, шелками, пряностями и драгоценными металлами. Сведения о Набатейском государстве сохранились даже в китайских трактатах о Великом Шёлковом Пути.

Путешествуя по пустыне, набатейцы сооружали в ней свои тайные хранилища воды и, таким образом, всегда были обеспечены влагой. Именно это и помогало им длительное время быть единственными владельцами этого торгового пути, связывающего греческую, римскую, арабскую, ассирийскую и египетские цивилизации. Это привело к усилению их могущества и переходу к оседлой жизни. За столетие кочевой народ оседает на этих территориях и создаёт своё сильное независимое государство. Набатейское царство охватывало территорию современной Иордании (её южную и центральные части), юг и юго-восток современного Израиля и Сирию.

Набатеи прославились как настоящие мастера зодчества. Помимо этого, из римских источников известно, что при правлении набатеев в Аравийской пустыне цвели цветы: настолько высоко было умение этого народа в ирригационном искусстве. Расцвета Набатейское царство достигло с 9 г. до н. э. по 40 г. н. э. при царе Арете IV. Именно к этому периоду площадь государства набатеев достигла максимальных размеров, простираясь вплоть до границ современного Дамаска, и была создана величественная Петра, расположенная на пересечении важных торговых путей и окутанная множеством тайн.

Пе?тра сначала была столицей Идумеи (Едома) до 2 столетия до н. э., позже стала столицей Набатейского царства. Она располагалась на перекрёстке двух важнейших торговых путей: один соединял Красное море с Дамаском, другой — Персидский залив с Газой у побережья Средиземного моря. В период расцвета Петра стала эллинистическим городом, язык которого был арамейский, искусство греческое, блеск улиц александрийский.

Петра, действительно, была городом из камня, подобного ей в Римской империи не было. Набатеи, построившие город, высекали дома, склепы и храмы из каменных глыб, и к первому веку нашей эры в сердце пустыни вырос монументальный город. С помощью терракотовых труб архитекторы Петры создали сложную систему водоснабжения и, несмотря на засушливый климат, жители города не только никогда не нуждались в воде, но город представлял собой цветущий сад. По всему городу было расположено около 200 резервуаров, собиравших и хранивших дождевую воду. Помимо связи резервуаров, терракотовые трубы собирали воду изо всех источников в радиусе 25 километров.

Наиболее известен знаменитый храм-мавзолей Эль-Хазне, который представляет собой монументальное здание, вырезанное целиком из скалы в I веке. По преданию, там были спрятаны несметные сокровища, но на самом деле он в течение нескольких веков был крупным сакральным центром -- по торговым путям, проходящим через Петру, передавались не только товары, но и сокровища мудрости.

Мы снова возвращаемся в Иудею.

Правление династии Хасмонеев закончилось после того, как Иудея перешла под власть Рима. Последним независимым царем Иудеи был Аристобул.

Господство Рима над Иудеей началось при самых неблагоприятных для евреев обстоятельствах. И Рим, и Иудею раздирали гражданские войны. Помпей (римский военачальник, член первого триумвирата), бежавший из Рима, захватил Иудею, осадил и после трехмесячной осады взял Иерусалим (63 г. до н. э.). Он обязал платить дань римлянам, разрушил стены Иерусалима, разрушил важнейшие из других крепостей и уменьшил объем иудейского государства: Самарию сделал особым государством, Галилею присоединил к сирийской провинции. Он полюбопытствовал осмотреть храм, вошел в Святое Святых, но не взял ничего из сокровищ храма. Оскверненный посещением язычника, храм затем был очищен, и богослужение в нем было возобновлено.

Аристобула и его детей Помпей взял в Рим для украшения своего триумфа и отвел в Рим много пленных иудеев; именно они образовали основу иудейской общины в Риме. Через некоторое время удалось бежать старшему сыну Аристобула, Александру, потом и ему самому. Они возвратились в Палестину, начали новую войну, были взяты в плен; Александр был казнен в Антиохии; Аристобул вероятно, был отравлен в Риме, но был похоронен в Иерусалиме с царскими почестями.

В Иудее Помпей назначил своими наместниками одного еврея и одного идумеянина. Напомним, что саддукей Аристобул выступил против Помпея, тогда как фарисей Гиркан подчинился ему. Поэтому Помпей назначил Гиркана первосвященником, а также этнархом Иудеи (этнарх – в Риме правитель народа). Существовало различие между титулом царя и этнарха. Так, титул этнарха, официально данный Гиркану II и его сыновьям Юлием Цезарем в 47 г до н. э., в дополнение к званию первосвященника, фактически лишал Гиркана прав царя и царского звания.

Кроме того, Помпей назначил идумеянина по имени Антипатр политическим советником новоиспеченного этнарха. Этим он положил начало трагедии еврейского народа в период римского господства. Римляне поручили Антипатру управление Иудеей, Самарией и Галилеей.

Антипатр – одна из самых неоднозначных фигур в еврейской истории. Это именно он некогда посоветовал Гиркану обратиться за помощью к набатеям в борьбе с Аристобулом. Успешный для Гиркана исход этой борьбы значительно усилил влияние Антипатра на политическую жизнь. Иудей Антипатр пресмыкался перед каждым очередным влиятельным римлянином, в котором чуял восходящую звезду. Подхалимничая перед Помпеем, он ухитрился получить должность советника Гиркана. Когда Цезарь, правитель Рима, после поражения Помпея при Фарсале овладел Иудеей, Антипатр стал пресмыкаться перед Цезарем. Тот назначил его правителем Иудеи. После убийства Цезаря Антипатр стал заигрывать с одним из его убийц – Кассием. Наконец в 43 г до н.э. Антипатр был отравлен своими любящими родственниками во время пира у наложницы. Но ему наследовал его сын Ирод (с 37 г. до н. э.), известный как Ирод Великий.

Римляне предоставили иудеям право жить по национальным законам, освободили их от военной службы, и брали дань с них в умеренном, необременительном размере. Народ иудейский был обязан этим отчасти Антипатру, поэтому любил его, так что он пользовался почти царским уважением, хотя и не назывался царем. Своего смелого и честолюбивого сына, Ирода, он назначил своим наместником в Галилее. В ущельях и пещерах галилейских гор держались шайки разбойников, которые скорее были недовольными патриотам, чем грабителями по ремеслу. Ирод преследовал, одолел и жестоко наказал их; это навлекло на него негодование Синедриона.

Но первосвященник Гиркан был так расположен к энергичному молодому человеку, что обещал выдать за него свою внучку Мариамну. Фарисеи опасались его властолюбия, негодовали на него за то, что он казнил разбойников сам, а не отдал их на суд Синедриона, которому по закону принадлежало исключительное право выносить смертные приговоры, вообще были сильно недовольны самовластием, с каким действовал он, уверенный в покровительстве римлян. Они обвинили его перед Синедрионом в нарушении закона; но он явился на суд с отрядом войска, и Синедрион не осмелился объявить его виновным. Однако же Ирод уехал из Иудеи в Дамаск. Это было уже после смерти Цезаря; Кассий собирал в Сирии деньги на войну с противниками, и потребовал от Иудеи 700 талантов серебра (43 г. до н. э.). Ирод быстро внес свою долю этой суммы, и тем приобрел расположение Кассия. Вскоре после этого умер Антипатр, отравленный одним из своих приближенных. Ирод стал хлопотать о том, чтобы занять место отца. Когда в Сирию приехал Антоний, Ирод умел подделаться к нему и, наперекор жалобам иудеев, приобрел такую благосклонность его, что он назначил его тетрархом (областным правителем) Иудеи, а многих из его обвинителей велел казнить. Но прежде, чем Ирод упрочил свою власть, ему пришлось выдержать опасную борьбу.

Ирод был достойным учеником своего отца. Поняв, что новой восходящей звездой является Октавиан, Ирод немедленно направился в Рим. Там он втерся в доверие к Октавиану, и ему подарили еврейский трон. Первым поступком Ирода в новом звании было убийство Гиркана. Затем он выдал римлянам Аристобула, которого они отправили в Рим и там отравили. Династию Хасмонеев, ступившую на трон в ореоле славы, ожидал бесславный конец.

Но во время визита Ирода в Рим в Иудее произошло почти невероятное событие. Был жив еще один потомок Хасмонеев – Антигон, сын Аристобула. Когда его отец был схвачен римлянами, он бежал в Парфию и сумел уговорить парфянского царя пойти на Иерусалим, захваченный римлянами. К немалому своему удивлению, Антигон, возглавивший сражение, разбил римские отряды и изгнал их из Иудеи. Он снова сделал Иерусалим столицей независимого Иудейского царства. Антигон стал первосвященником и царем. Овладев Иерусалимом, он отрезал уши своему дяде, чтобы сделать его неспособным занимать сан первосвященника (первосвященником по закону мог быть только человек без физических недостатков), посадил в темницу брата Ирода; пленник в отчаянии убил себя.

Ирод, только что получивший трон, был вне себя от ярости. В течение трех лет Антигону удавалось противостоять Ироду и данным ему в помощь римским легионам. Правоверные иудеи ненавидели идумейскую династию, как иноплеменную, хотя она и приняла закон Моисеев, поэтому они с радостью признали власть Антигона. Ирод бежал в Египет, оттуда поехал в Рим; Антоний и Октавиан признали его царем иудейским, он с большим войском высадился в Птолемаиде и начал войну с Антигоном, который был объявлен врагом римского народа. Война длилась три года; она была свирепая: фанатизм иудеев соперничал с яростью буйных наемников Ирода в делах убийства и разрушения. Ирод был человек энергичный, храбрый, и воевал успешно; он покорил всю Иудею, но еще сопротивлялся Иерусалим, в котором масса народа, фанатизированная фарисеями, и многие знатные люди твердо стояли за Антигона, потомка Хасмонеев. В городе был ужасный голод, но жители с презрением отвергли требования сдаться. Наконец город был взят приступом (37 г.до н. э.); буйные воины Ирода неистовствовали, не щадя ни пола, ни возраста. С трудом успел Ирод спасти храм от осквернения и грабежа, Антигон трусливо сдался в плен и был по приказанию Антония предан в Антиохии позорной казни. Вместе с ним были казнены еще 45 членов Синедриона, обвиненные в бунте. Антигон был последний государь из геройского рода Маккавеев.

Наконец-то Ирод добрался до трона Иудеи. В этом была злая ирония судьбы. Идумеяне, насильно обращенные в иудаизм 80 лет назад Иохананом Гирканом, сыном основателя Хасмонейской династии, ныне управляли своими завоевателями.

 Для евреев навсегда останется загадкой, почему Ирод был назван Великим. Ирод был самым жестоким палачом своего века. Он казнил 45 членов Синедриона, сведя этот прежде независимый судебный орган к статусу послушного исполнителя царской воли. Он полностью подчинил себе первосвященника, непрерывно угрожая ему пытками. Он казнил всех своих соперников, свою любимую жену, нескольких своих сыновей. На его совести и знаменитое «избиение младенцев», когда он приказал зарезать всех младенцев мужского пола в Вифлееме. Делал он это, опасаясь исполнения пророчества, согласно которому в этом городе родится его соперник на царский трон. Но об этом мы еще поговорим.

Подавляющее большинство евреев презирало и ненавидело Ирода. Тем не менее, они признавали его своим царем, потому что одна из его десяти жен, Мариамна, принадлежала к роду Маккавеев. Она родила Ироду двоих сыновей. Народ надеялся, что со временем один из них унаследует царский трон и восстановит в Иудее династию Маккавеев. Но Ирод впоследствии убил их обоих.

Ирод взошел на престол Давидов и под покровительством римлян правил Иудеею 34 года (с 37 по 4 до н. э.). Римляне неизменно оставались его покровителями; он был человек энергичный, имел много даровитых и верных помощников, одним из которых был оратор и историк Николай Дамасский, еврей, хорошо знакомый с греческою философиею и литературою, искусный государственный человек и усердный защитник действий Ирода. Главною страстью Ирода было властолюбие; но он заботился о развитии материального благосостояния народа и умел поддерживать спокойствие в государстве. Он придал иудейскому царству такой блеск, какого не имело оно со времен Давида, и за это, собственно, и получил название великого. Он покровительствовал торговле и промышленности, украсил Иерусалим великолепными зданиями, основывал города, он устроил прекрасную гавань и портовый город, который назвал в честь Цезаря Августа Кесарией (Цезареей).

Но никакими заботами о торговле и промышленности он не мог преодолеть глубокое чувство ненависти; все хорошие качества его омрачались пороками и страстями, все больше и больше вовлекавшими его в злодейства. Он выказывал наружное уважение к религии, не преследовал фарисеев и всячески старался смягчить вражду иудеев к нему, иноплеменнику. Но хотя он и выставлял себя держащимся иудейской религии, в душе он был чужд и ей и народу. Не имея доверия к иудеям, он полагался только на свое наемное войско, состоявшее из разноплеменных иноземцев, и на крепости, которые строил в разных местностях государства; наемники и постройка крепостей требовали больших расходов, и он обременял народ тяжелыми налогами, добывал деньги и злодействами. Так, например, он казнил 45 богатых приверженцев Антигона и конфисковал их имущество. Опасаясь рода Хасмонеев, он истребил всех, происходивших от этой династии. Брат его жены, Аристобул, был по наследственному праву первосвященником; народ шумно выразил свою симпатию этому представителю знаменитого имени Хасмонеев, Ирод велел убить его в бане (35 г. По его был приказанию убит бывший первосвященник Гиркан, дед его жены, освобожденный им из Парфянского плена. Он велел осудить на смерть и казнил свою жену, красавицу Мариамну (29 г до н. э.), от которой имел пятерых детей; предлогом послужило то, что она, как говорила сестра Ирода, Саломея, была неверна мужу. Она умерла с царскою гордостью. Но, казнив ее, злодей, страстно ее любивший, раскаялся в этом; горе его было так велико, что он очень опасно занемог. Выздоровев, он стал опасаться её матери, Александры: убил и Александру (8 до н.э.). Побочный сын его, Антипатр, возбудил в нем подозрения против его законных сыновей, Александра и Аристобула; он убил и их, чтоб они не отомстили ему за мать. Они были убиты в Самарии на том самом месте, где он праздновал свою свадьбу с их матерью. Чтобы смягчить ненависть народа к нему за его злодейства, он построил новый храм (20 до н. э.), желая заслужить такую же славу, как Соломон.

Храм Ирода

Когда был сложен фундамент нового храма, стали строить стены из больших камней белого мрамора. Тысяча священников была обучена строительному мастерству для того, чтобы они могли произвести всю необходимую работу во внутренней части Храма, куда разрешено входить только священникам. Все было устроено по образцу храма Соломона. Только Святая Святых не имела никаких украшений, и во Втором Храме была совершенно пуста — на месте Ковчега находился камень, высотой в три пальца (так называемый, «Камень Основания»). Раз в году — в Йом Кипур — первосвященник входил туда, чтобы возжечь фимиам и тогда ставил кадильницу на этот камень. Над воротами, на стене Притвора, висела золотая виноградная гроздь, увешанная различными дарами, приносимыми в Храм. Виноградная гроздь была одним из символов Израиля. Храм окружали великолепные колоннады, особенно красива была южная, образуемая 162 коринфскими колоннами. Перед восточною стороною храма стоял большой жертвенник. На террасе, бывшей несколькими ступенями ниже храма, Ирод построил обнесенный зданиями двор для народа; именно в этом дворе торговцы продавали жертвенных животных и птиц. На этот двор вели с террасы храма трое северных и трое южных ворот, а восточные ворота, самые огромные и великолепные, вели на передний двор и на особый двор для женщин. Надписи над воротами переднего двора воспрещали под страхом смерти вход в него иноплеменникам. Кругом его Ирод повесил трофеи своих побед, как приношения храму. Он соперничал с Соломоном и построением великолепного дворца, и сооружением других построек.

Но, несмотря на построение великолепного храма, Ирод становился все ненавистнее народу своими злодействами и господствовавшим при его дворе развратом; с годами, он делался все более свирепым; в последние годы его царствования яд и палачи играли все большую роль при безбожном иерусалимском дворе. Народ с нетерпением ждал смерти Ирода. По преданию, его смерти предшествовала жестокая болезнь. Он страдал от водянки, язв, лихорадки, конвульсий, его дыхание и все тело источало зловоние. Он пытался покончить с собой, но ему помешали. Но за пять дней до смерти (4 до н. э.) Ирод велел казнить своего старшего сына, Антипатра, который, перессорив царское семейство и погубив братьев своей клеветой, задумал убить отца, но вместо того, чтобы овладеть престолом, попал в темницу и был убит. Враги говорили про Ирода, что он «украл трон, как лис, правил, как тигр, и умер, как собака».

Ирод был человеком большого физического мужества и ловкости, прекрасным охотником и таким воином, которому невозможно было противостоять. Умный, но безнравственный, талантливый и бессовестный, отважный и бесчестный, обаятельный лично – он всегда умел защититься речами или подкупом от всех врагов, стремившихся поссорить его с правителями Рима Антонием или Октавианом. Он был человеком столь же щедрым, сколь и безжалостным, и благодеяния, оказанные им своему народу, могут сравниться лишь с тем вредом, который он причинил подданным. Он ненавидел тех, кого победил или чьи родственники были им казнены. Народ относился к нему с презрительной враждебностью, из-за его жесткого авторитаризма и чужеземного происхождения. Он стал царем с помощью Рима и его денег и до конца своих дней был другом и вассалом державы, от которой пылко стремились освободиться иудеи, постоянно плетя заговоры.

Будучи правителем многих городов, население которых составляли большей частью греки, а не иудеи, Ирод и сам находился под впечатлением утонченности и разнообразия эллинистической цивилизации. Он не был иудеем ни по происхождению, ни по убеждениям, он стремился к культурному объединению царства и всячески поощрял распространение греческих обычаев, одежды, литературы, искусства. Иерусалим он украсил театром и амфитеатром, памятником Августа, ввел греческие соревнования, установил в общественных местах греческие статуи, нагота которых смущала и возмущала иудеев.

По завещанию Ирода Великого после его смерти Иудея была разделена между тремя его сыновьями: Архелаем, Филиппом и Антипой. После нескольких лет интриг и мятежей народ, чья ненависть к этой династии была очень велика, избрал 50 депутатов, которые просили Августа принять Иудею под непосредственное управление Рима. Император согласился. Таким образом, Иудея стала римскою провинцией. Но народ сохранил свою веру, свои законы, сберегал и под чуждою властью свои вечные надежды, свои национальные особенности.

Римляне назначили правителями евреев двух его сыновей от самаритянки – Антипу и Архелая. Ирод Антипа стал тетрархом Галилеи и Переи. Он оказался способным правителем. Антипа был сторонником эллинизации: строил города по греческому образцу и насаждал греческий образ жизни и обычаи в подвластной ему Галилее. Галилеяне, еще недавно язычники, обращенные в иудаизм при Иоханане Гиркане, не противились нововведениям своего правителя. По наивности они воспринимали эллинизм как составную часть иудаизма. Стабильное правление Антипы принесло стране небывалое процветание. Галилея созрела для грабительских римских поборов.

Основными религиозными партиями во времена, предшествовавшие возникновению христианства, были фарисеи и саддукеи. Они постоянно соперничали между собой.

Фарисеи ("отделенные") – самая многочисленная и строгая религиозная партия. Первое упоминание о фарисеях у Иосифа Флавия относится к середине II в. до н. э. и, возможно, это и есть время возникновения фарисейства. Фарисеи подчеркнуто строго соблюдали внешние установления, как подтвержденные законом, так и множество других заповедей, которые они добавили к закону. Мелочность преданий заслонила перед ними основы Божественного Закона.

Саддукеи были люди знатного и богатого сословия, чуждые слишком узкой национальной исключительности, желавшие привести иудейские понятия и обычаи в некоторое согласие с греческими. Находясь в постоянных соприкосновениях с греческою культурою и римским могуществом, они выработали себе правила политического благоразумия и желали оградить государство от бед построением крепостей, организациею хорошего войска и союзами; фарисеи, надеявшиеся на чудесное покровительство Божие, видели в всем этом измену и безбожие. Еще более важным проявлением безбожия фарисеи считали то, что саддукеи, довольные настоящим, игнорировали надежды на пришествие Мессии, не признавали и учения о воскресении мертвых, составлявшего необходимую часть верования в царство Мессии, отвечали на вопросы о будущем ссылкою на Пятикнижие Моисеево. Потому их легко было считать отрицающими все надежды иудейского народа на великое будущее. А на самом деле, они вовсе не были ни богословскою, ни философскою школою; они были просто члены или приверженцы жреческой аристократии, и старинной, главою которой был род Садока, и новой, которая группировалась около Хасмонеев, заместивших род Садока. Потому то они и назывались саддукеями, т. е. «садокитами»; это была партия духовных аристократов, иерархическая правительственная партия, владычествовавшая в Синедрионе, собрании духовных сановников. Противники саддукеев, фарисеи, более близкие к массе народа, стремились подчинить всю народную жизнь формам левитской чистоты. Они господствовали в синагогах и школах больших и мелких городов, между тем как центром саддукейства был иерусалимский храм. Духовная аристократия находила для себя стеснительными утрированные религиозные правила, исполнение которых фарисеи ставили необходимым условием спасения, отрицала обязательность этой многосложной формалистики, держась только обрядов, установленных Пятикнижием, хранение которых называла своим призванием.

Различие между притязаниями духовных сановников и преобладавшим в народе духом фарисейства имело и религиозный, и политический характер. Но, с исторической точки зрения, сущность дела состоит в том, что саддукеи были приверженцы Иоанна Гиркана и его династии, а фарисеи («отделившиеся») устранялись («отделялись») от всякого соприкосновения с язычеством, стремились точным соблюдением религиозных обычаев охранить израильский быт от иноземных влияний. Таким образом, фарисейство было не какой-нибудь особой школой или партией, возникшей после победы над угнетавшими иудейскую религию сирийцами, а продуктом того настроения, которое все сильнее и сильнее овладевало чувствами иудейского народа при Хасмонеях и при династии Ирода. В среднем сословии, в женщинах, в молодежи, во всей массе народа постоянно росла преданность фарисейству. Оно, в противоположность саддукейству, строго держалось старины; все унаследованные от неё религиозные обыкновения были возведены фарисейством в необходимые заповеди «праведности», оно создало из них крепкую формалистику, регламентировавшую весь быт народа, каждое движение человека с утра до ночи, от колыбели до могилы; из обычаев старины не отбрасывалось ничего, в них все только вносились пополнения. Они составили массу мелочных правил, исполнению которых придавали большую важность. В ограничении, стеснении свободы действий они видели залог благочестия. Вознаграждением за неудобства тяжелой формалистики, которой обременяли себя и других учители фарисейства, служили для них блестящие мысли о будущей жизни, о воскресении мертвых и владычестве на земле. Яркими картинами этого блаженства они разгорячали фантазию народа. Они полагали, что Бог ради их заслуг исполнит свои обещания послать иудейскому народу Мессию, который даст ему владычество на земле. Фарисеи носили на себе знаки отличия от простых людей, например на руках и на шее, свернутые маленькими свитками лоскутки, на которых были написаны заповеди закона, и старались привлекать к себе народ благочестивою внешностью. Фарисеи держали власть в Синедрионе, т. е. в верховном судилище, верховном религиозном органе правления, власть которого была при римлянах достаточно номинальна. Они очень ревниво относились к своему авторитету.

Большим авторитетом пользовались и «книжники» (или законники – учителя закона) -- догматические толкователи ветхозаветных законов.  В основном книжники были из левитов — из колена Левина, предназначенного для священнослужения. Они переписывали книги Священного Писания, изучали и толковали Закон, хранили в памяти и записывали предания. Они были богословами и юристами. Книжники были также и судьями, они входили в Синедрион — высший иудейский религиозный совет. Синедрион образовался после плена как продолжение совета семидесяти, избранного Моисеем. Римляне не отрицали местные законы, если они не входили в противоречие с римским правом, и частично Синедрион обладал независимостью в суждении, по крайней мере, касательно религиозного порядка.

Особый характер книжничество получило со времен пророка Ездры. После вавилонского плена еврейский народ в значительной степени потерял не только знание закона Моисеева, но и самого языка, на котором он был написан. Нужно было не только поучать народ в законе, но и переводить закон на народный язык и истолковывать его смысл. С этой целью Ездра учредил особый класс книжников, или законников, которые образовали комиссию, известную под названием великой синагоги, а впоследствии — синедриона. Со II в. до н. э., при формировании школ фарисеев и саддукеев, появились книжники из фарисеев и саддукеев. Некоторые книжники-фарисеи выходили из простого народа и всю жизнь свою посвящали его благу, заботясь о его просвещении и нравственно-религиозном развитии. Влияние на народ книжников было очень велико, они пользовались огромным авторитетом.

Кроме саддукеев и фарисеев была третья партия, ессеи. О них мало что известно, а что известно, не полностью соответствует истине. Их считают аскетическим орденом, члены которого стремились достичь высшей святости строгим воздержанием от удовольствий, имели тайное учение об ангелах, соблюдали особые заповеди, важнейшими из которых были: воспрещение клятв и кровавых жертв, предпочтение безбрачия браку, чрезвычайная умеренность в пище и строгая забота о чистоте тела.

Существует много версий о происхождение их общины. Наилучшими средствами служить Богу и приобретать душевное спасение они считали удаление от мира и его наслаждений, обуздание всех страстей и похотей, воздержание, подвиги покаяния, молитву и поучения. Они жили группами в уединенных местах на западной стороне Мертвого моря, занимаясь земледелием, скотоводством и непредосудительными для строгой нравственности ремеслами. Некоторые из них совершенно отрекались от личной собственности, отдавали все свое имущество и все приобретаемое работою на общее пользование. Они разделялись на разные степени, но все носили одинаковую одежду. Лишь немногие из них дозволяли себе брачное сожительство. Они приносили пользу другим людям, ухаживая за больными, давая содержание бедным.

Сведения о ессеях сохранились в трудах античных писателей I в. н. э.: иудейского философа Филона Александрийского, римского ученого Плиния Старшего и иудейского историка Иосифа Флавия.

В кратком сообщении Плиния Старшего говорится: «К западу от Асфальтового озера (т. е. Мертвого моря), но в достаточном отдалении от берега, чтобы избежать вредных испарений моря, проживают ессеи — племя уединенное и наиболее удивительное из всех во всем мире: у них нет ни одной женщины, они отвергают плотскую любовь, не знают денег и живут среди пальм (Плиний имеет в виду находящийся неподалеку от Кумрана район Эйн-Геди, славившийся своими пальмовыми и финиковыми рощами). Изо дня в день число их увеличивается благодаря появлению толпы утомленных жизнью пришельцев, которых волны фортуны влекут к обычаям ессеев...».

Более подробные сведения о ессеях сообщают Филон Александрийский и Иосиф Флавий. В трактате «О том, что каждый добродетельный свободен» Филон сообщает следующие сведения о социальных принципах палестинских ессеев: «И в том они руководствуются тройным правилом и определением: любовь к Богу, любовь к добродетели и любовь к людям». «Они едва ли не единственные из всех людей, не имея ни денег, ни собственности... считают себя богатейшими, так как справедливо полагают, что умеренность и ограниченность в потребностях равносильны изобилию. У них вы не найдете ремесленника, изготовляющего луки, стрелы, кинжалы, шлемы, панцири, щиты, и вообще никого, делающего оружие, орудия или что бы то ни было, служащее для войны. Нет у них и тех мирных занятий, которые легко ведут ко злу: так, они даже и во сне не знают ни крупной, ни мелкой, ни морской торговли, ибо они отклоняют от себя побуждения к корыстолюбию. У них нет ни одного раба, но все они свободны, взаимно оказывая друг другу услуги. Они осуждают рабовладельцев не только как людей несправедливых, оскверняющих равенство, но и как нечестивцев, нарушающих закон и установления природы, которая, подобно матери, всех породив и выкормив равным образом, сделала людей законными братьями не только по названию, но и в действительности».

«Свидетельством свободы является их образ жизни. Никто из них не имеет ничего собственного: ни дома, ни раба, ни земельного участка, ни скота, ни других предметов и обстановки богатства. Всё внося в общий фонд, они сообща пользуются доходами всех. Живут они вместе, и всё время проводят в работе на общую пользу. Усердно занимаясь трудом, они смело соревнуются, не выставляя в качестве предлога ни жару, ни холод, ни какие бы то ни было изменения погоды. За привычную работу они принимаются еще до восхода солнца и оставляют ее только после заката, сохраняя при этом здоровье не меньше тех, кто участвует в гимнастических состязаниях. Они полагают, что их (трудовые) занятия более полезны для жизни и более приятны для души и тела, а также доступнее для пожилых людей, чем те упражнения, которые делаются на состязаниях. Одни из них, сведущие в делах посева и обработки земли, трудятся на земле, другие ведают стадами, имея на попечении разнообразных животных, некоторые заботятся об ульях пчел. Часть же занимается ремеслами, чтобы не терпеть недостатка ни в чем, что необходимо для жизни, однако они ничего не накапливают сверх того, что необходимо для повседневных нужд. Из различающихся таким образом те, кто получает плату, отдают ее одному казначею, избранному поднятием рук. Казначей же, взяв деньги, сразу же покупает съестные припасы и дает изобильную пищу и все другое, необходимое для существования человека. Ежедневно питаясь вместе, за общим столом, они радуются одному и тому же, будучи сторонниками малых потребностей и отвергая расточительность, как болезнь тела и души. Общим у них является не только стол, но и одежда. Зимой у них приготовлены крепкие плащи, а летом — дешевые накидки; желающий легко может взять такую одежду, какую захочет, так как то, что принадлежит одному, принадлежит всем и, напротив, то, что принадлежит всем, то принадлежит и каждому в отдельности. И если кто-нибудь из них заболеет, то его лечат из общих средств, и все помогают ему заботами и вниманием. Старшие же, если они окажутся бездетными, обычно завершают жизнь не только как многодетные, но как имеющие очень хороших детей; у них счастливейшая и прекраснейшая старость, они удостаиваются привилегий и почета со стороны большого числа людей, которые считают нужным ухаживать за ними по добровольному решению, скорее, чем по закону природы».

Следует иметь в виду, что рисуемые Филоном социальные принципы ессеев были провозглашены в эпоху господства рабовладельческих отношений, когда войны были важнейшим источником получения рабов, а рабовладение и торговля — важнейшим источником обогащения. Возвеличение физического труда, признание его обязательным для всех свободных членов коллектива, отказ от частной собственности и торговли, полная коллективность быта, резкое осуждение рабства как социального института, противоречащего естественному равенству людей, осуждение войн — программа необычная для того времени и несомненно представляющая собою одну из ярких страниц в истории социальных учений.

Много интересных и подробных сведений о ессеях имеется в сочинениях Иосифа Флавия. В своей биографии Флавий сообщает, что в молодости он один год провел среди ессеев и был послушником у пустынника — ессея Банна. Тем большее значение приобретают его свидетельства. Социальные принципы ессеев у Флавия излагаются не столь отчетливо, как у Филона, но и Флавий говорит о «достойной удивления общности имущества» и «презрении к богатству», об отказе от эксплуатации труда рабов и исключении торговли из сферы внутренних взаимоотношений ессеев. Зато Флавий дает более подробную, чем Филон, картину внутренней организации и быта ессейских общин. «К богатству они относятся с презрением, и поразительна их общность имущества; среди них нет никого выделяющегося своим имуществом, ибо существует закон, что вступающие в общину предоставляют свое имущество в общественную собственность секты. Поэтому среди них всех нет ни унизительной бедности, ни чрезмерного богатства; ведь имущество каждого смешивается с имуществом других, и, словно у братьев, у всех одно общее имущество...

Должностные лица, ведающие общим имуществом, избираются голосованием и все без исключения заботятся о нуждах всех.

У ессеев нет своего особого города, но в каждом городе живут многие из них. Члены общин, приходящие к ним из других мест, могут пользоваться их имуществом как собственным и входить в дома тех, которых они раньше даже и не видели, как к самым близким...

Божество они почитают своеобразно. До восхода солнца они не произносят никаких обычных (несвященных) слов, но обращаются к солнцу с какими-то древними молитвами, как бы умоляя его взойти. После этого (т. е. после восхода солнца) посылают каждого на ту работу, в которой он сведущ, и все усердно трудятся около пяти часов. Затем они снова собираются в одном месте и, опоясавшись льняными повязками, омывают тело холодной водой. После этого очистительного обряда они сходятся в особое помещение, куда не разрешается входить никому из посторонних. Сами они, пройдя очищение, входят в трапезную, словно в священное место. Когда они молча рассядутся, пекарь по порядку раскладывает хлеб, а повар подает каждому миску с пищей из одного блюда. Перед едой священник произносит молитву, и не дозволено никому отведать что-либо до молитвы. После трапезы священник снова произносит молитву. Итак, они начинают и заканчивают свои трапезы прославлением Бога как подателя жизненных благ. Затем, сняв с себя одежды, считающиеся священными, они снова направляются на работу до вечера. По возвращении они ужинают таким же образом. Если у них находятся гости, те участвуют в трапезе вместе с ними. Ни крик, ни шум никогда не оскверняют помещения, ибо они вступают в разговоры друг с другом по очереди. Людям, находящимся снаружи, такая тишина в доме может показаться удивительной тайной, а в действительности причиной тишины является полная трезвость трапезы и то, что еду и питье они употребляют только до насыщения...

Они владеют собой в гневе, сдержанны в желаниях, являются образцом верности и пособниками мира. Всякое сказанное ими слово имеет большую силу, чем клятва. Принесения клятв они избегают, полагая, что это хуже, чем клятвопреступление. Ибо, по их словам, человек, которому не верят, если он не призовет Бога, тем самым уже признан дурным. Они весьма усердно изучают сочинения древних, выбирая главным образом то, что полезно для души и тела. На основе этих сочинений они испытывают корни (растений) и свойства камней как средства для лечения болезней.

Люди, которые добиваются приема в их общину, не сразу получают туда доступ. Такому человеку, остающемуся в течение года вне общины, они предписывают свой образ жизни, давая ему топорик, белую одежду и повязку, о которой упоминалось выше. После того как он в течение этого времени выдержит испытание, его допускают ближе к жизни общины, и он принимает участие в обрядах очищения водой, но все еще не допускается к совместным трапезам. После того как он прошел испытания в стойкости, в течение еще двух лет проверяется его характер, и тот, кто оказался достойным, таким образом, допускается в общину. Перед участием в общей трапезе вступающие в общину дают страшные клятвы: прежде всего — почитать божество, затем — справедливо относиться к людям и никому не вредить ни по собственному побуждению, ни по приказу, всегда ненавидеть несправедливых и бороться вместе с праведными; всегда соблюдать верность всем, особенно же облеченным властью, так как правление никому не достается без (воли) Бога. Далее (каждый клянется), что если сам он будет управлять, то не станет злоупотреблять своей властью, не будет выделяться среди подчиненных ни одеждой, ни какими-либо дополнительными украшениями; любить правду и порицать лжецов; оберегать руки от воровства, а душу сохранять чистой от бесчестной прибыли, не скрывать ничего от членов общины, а посторонним не доносить на них, даже если будут принуждать под страхом смерти. Кроме того, он клянется никому не сообщать основы учения иначе, чем сам их получил, не предавать забвению и хранить в равной степени книги своей секты и имена ангелов. Такими клятвами они обеспечивают себе верность вновь вступающих в общину. Людей, уличенных в серьезных проступках, они изгоняют из общины...».

Существовало несколько общин ессеев, не только в Иудее, но и в Египте, и в окрестностях Дамаска. Наиболее известна Кумранская община, благодаря так называемым Кумранским рукописям, или свиткам Мёртвого моря — манускриптам, обнаруженным, начиная с 1947 года, в пещерах Кумрана, а также в ряде других пещер Иудейской пустыни и в Массаде. Исследование рукописей подтвердило, что, по крайней мере, некоторые из них были написаны именно в Кумранской общине. Хранятся эти рукописи в так называемом Храме Книги в Иерусалиме.

Первые рукописи были случайно обнаружены в Кумране бедуинами в 1947 г. – мальчик-пастух искал козу и наткнулся в пещере на старинные глиняные сосуды с находившимися в них кожаными свитками. По следам этих находок в 1951 г. началось проведение систематических раскопок и обследований в Кумране и близлежащих пещерах. Кумранские свитки написаны в основном на иврите, частично — на арамейском; встречаются фрагменты греческих переводов библейских текстов. Тексты написаны на папирусе, пергаменте и даже на тонком листе меди, свернутом в свиток. Содержание Медного свитка — инвентарь кладов с местами их захоронения. Общий вес золота и серебра, перечисляемых в свитке кладов — около ста сорока или даже двухсот тонн, по различным подсчетам. Если перечисленные клады реальны, можно предположить, что свиток содержит список сокровищ из Храма и других мест, спасенных защитниками Иерусалима на заключительном этапе войны против римлян. Пока эти клады не найдены.

Археологи определили, что рукописи и поселение Кумрана датируются IV веком до н. э. — I в. н. э.

Однако Кумранская община вовсе не представляла собой монашеский орден. Это было поселение не очень большое, но такое, где много людей, расположенное на холмах, откуда открывается вид на море. Здания были построены из кирпича, с плоскими крышами и все соединены между собой – у большинства строений стены прилегали к стенам соседних домов. Там были библиотеки, дома и храм.

Община была окружена шестиугольной стеной. Внутри Общины были отдельные внутренние дворы, разбросанные повсюду. Место для занятий и библиотека находились в самом центре, где все собирались, чтобы учиться. Папирусы, то есть свитки, также хранились там. В одном из внутренних дворов были фонтаны. В других были прекрасные цветники. Во дворе возле трапезных росли фруктовые деревья: инжир, финиковые пальмы, гранатовые деревья, апельсины и лимоны.

Большинство ессеев не жили в стенах общины. Вне стен основного комплекса, северней и выше по склону холма, находились жилища для семей. Эти дома располагались так же, как и строения в самой общине, соединяясь друг с другом общими стенами. Единственные люди, постоянно жившие внутри самой общины, — это жрецы Яхве, которые смотрели за храмом и свитками и поддерживали горящие огни.

У ессеев не было запретов на брак, те, кто хотел, могли жениться и выходить замуж, но на это должно было быть благословение Наставников, которые составляли гороскопы и определяли совместимость пар. Дети, рожденные в Общине, в ней и воспитывались, и учились, но каждый мог потом выбирать свой путь – мог уйти из общины либо остаться и выбрать себе занятие по душе и по возможностям.

Никакой дискриминации женщин не было, женщины могли быть и учениками, и Наставниками. Предполагалось также, что ессеи исполняли строгие религиозные обряды в течение дня. На самом деле никого ни к чему не принуждали, а все делалось по свободному выбору самого человека. По большей части религиозные обряды совершались в субботу. Если люди хотели принимать пищу в своих собственных жилищах, они шли к одному из «хранителей кладовых» и брали все, что нужно. Голодным никто не ходил, но обжорство было недопустимо.

Храм в Кумране – это было такое место, где все собираются, преклоняют колена или садятся на пол. Там был алтарь, за алтарем висела завеса – там было внутреннее святилище, занавешенное покрывалом от края до края. А внутри хранились Тора и тайные свитки. Во время поучений или когда праздновали Святые Дни, это все выносили, и читали оттуда, и приобщали. Обычно бывало приобщение душ, затем беседа о делах Божьих, и о жизни, и о многом другом. В еврейскую синагогу или храм женщин не пускают дальше женского двора. А здесь пускали всех. Ессеи никогда не знали жертвоприношений и считали это дикостью, заимствованной евреями из других религий.

На алтаре стояли чаша и курильница. Чаша (обычно в ней вино) передавалась от одного к другому и таким образом приобщала всех. Она связывала всех вместе и делала всех едиными. Символически это чаша крови живой. Это приобщение всех к единой жизни. Вино означает общую кровь и приобщение.

Чужак не был бы допущен к участию в этом ритуале – чтобы приобщиться к единству, человек должен был принять заповеди Общины, иначе он не поймет, что до него пытаются донести с помощью всего этого. Не то чтобы ессеи думали, будто другие не едины с ними — нет, это просто значило, что каждого приобщают в свое время, когда он к этому готов. В курильнице жгли сандал, который помогает раскрыть некоторые чакры.

Ессеи практиковали и ритуальное очищение водой (в одном из фонтанов, а не в Мертвом Море). После того как мальчики достигали возраста Бар-мицва (13 лет), их призывали, и после этого они должны считаться совершеннолетними. И они выбирали, следовать ли им Путем Яхве (то есть остаться в общине) или, быть может, отпасть. Если они выбирали Путь, они очищались в водах. И говорилось, что они смывают свое прошлое и с этого момента начинают все сначала. Эту церемонию проводил священник или кто-то из старейшин. Обычно это совершалось раз в жизни. Для девочек церемония совершается в возрасте 12 лет (Бат-мицва).

Ессеи одевались очень просто. И мужчины, и женщины носили белые однотонные рубахи, изготовленные из шерсти или обработанного льна. Рубахи подпоясывались и были длиной до пола. Под рубахой мужчины носили набедренную повязку. Независимо от пола, все носили сандалии. Если становилось прохладно, то надевали плащи разных расцветок. Взрослые мужчины носили бороды: «Это знак принадлежности к мужскому сообществу». Была разрешена любая длина волос, пока волосы остаются чистыми и ухоженными. Большинство предпочитало волосы где-то до плеч.

Если кто-либо уходил за пределы общины, во внешний мир, его просили одеться так, как одеваются там, поэтому ессеи в таких случаях ничем не отличались от других людей. Необходимо помнить, что за стенами поселения ессеям грозила опасность. Но, если никто не знал, кто они такие, они ничем не рисковали. Их нелегко было узнать, когда они одевались как все остальные. Но у себя в Кумране они все носили, так сказать, «униформу» единого образца, но у них был способ различать «звания». Они повязывали вокруг головы полоски материи, которые различались по цвету в зависимости от того, какое место ее владелец занимал в общине. Серый цвет для младших учеников. Цвет зеленый — это ищущие. Они выше уровня учеников. Они уже выучили то, что обязательно для всех, тем не менее ищут большего. Их только недавно призвали. Их души все еще жаждут знания. Они еще учатся, они не наставники. А вот те, кто носил синее, — те наставники. А белый цвет — для старейшин. Есть и красный цвет. Тот, кто его носит, не принадлежит ни к кому из тех, назвали. Он сам по себе. Он учится, но, может, с какой-то другой целью. Это для пришлых учеников, чтобы показать, что они только гости. Красный цвет говорит членам общины, что они хоть и похожи на них умом, но будто и не совсем их, они пришли учиться со стороны, пришли узнавать, заниматься.

Обучение детей начиналось достаточно рано. Учили и мальчиков, и девочек. Всех учили читать, писать, немного арифметике и, главное, учили Закону Моисея. Но не такому, как у фарисеев, было много отличий, даже заповедей было не 10, а 12. Они точно знали о реинкарнациях, посмертии и многом другом.

Это о том, как они жили. Для чего же все это было?

Примерно с 3-4 лет всех начинали учить медитации, развивать свои тонкие тела, поэтому многие обретали способности ясновидения, магические способности и пр. – кто к чему был предрасположен. Они знали о чакрах, умели перераспределять энергии,

Ищущие – зеленые повязки – которые уже выучили то, что обязательно для всех, начинали специализироваться в каких-то отраслях знания. Кто-то изучал Закон, кто-то переписывал свитки, кто-то изучал мистерии, магию, астрономию-астрологию, кто-то – свойства растений – целебные и магические, и т. д. Кто-то мог просто заниматься ремеслом. В общине каждый занимался тем, что у него лучше всего получалось.

Для защиты своей общины они использовали магические способы – они владели всем арсеналом средств древней магии.

Основной задачей ессеев было сохранение и преумножение древней мудрости. Поэтому они собирали, переписывали и распространяли (среди «своих») древние свитки, поддерживали традиции древних мистерий, связи с сущностями Тонкого плана и т. п. Они собирали и сохраняли мудрость всех времен и народов, начиная с Атлантиды, а, возможно, и раньше. Они хранили свои знания в глубокой тайне, так как знали о тех бедах, которые может принести их использование неумелое или в личных целях.

Медитация: 15-я Зона

ЭРЭО ТООН АГАР ЭО ПРИСЦЕЛЬС