Лекция 27.
Кельты.

 

Мы в этом курсе лекций говорим о том, как распространялось христианство, как формировался христианский эгрегор и метакультура. Пока речь у нас шла только о римской империи, но она к этому времени (к IV веку) была, с одной стороны, очень обширной и разнообразной, включая в себя множество разных народов, с другой стороны, была на грани распада. И христианство, став при Феодосии Великом государственной религией, попадало на самую разную почву. Мы уже немного познакомились с народами, которые окружали Рим с юга и востока, а вот про северные и западные окраины империи мы еще практически ничего не говорили.

Сегодня мы поговорим о кельтах.

Кельты занимают огромное место в истории древней, да и средневековой Европы: можно сказать, что они являются главными действующими лицами протоистории всей Западной и Центральной Европы и принадлежат к числу народов, наиболее интересовавших античных историков. Они предстали на страницах истории как варварский народ, появившийся на свет в Североальпийском регионе в первые века последнего тысячелетия до н. э. и являвший собой некую общность самостоятельных племен, которые отличались от других племен и племенных союзов единой материальной и духовной культурой (понимаемой как совокупность коллективных обычаев и норм). Среди этих «других» -- италики, этруски, венеты, иллирийцы, греки, иберы, баски, германцы, фракийцы и скифы – это только важнейшие племена, с которыми кельты поддерживали связи.

Для греков и потом римлян кельты были варварами, как и вообще все не-греки и не-римляне, однако по уровню культурного развития они не намного им уступали, а в чем-то и превосходили, особенно в те времена, когда эти народы только начали взаимодействовать.

Так, кельтский лунный календарь, совмещенный с солнечным, был значительно точнее, чем римский календарь. Многие дороги в Галлии были построены еще кельтами, а не римлянами, которые прокладывали свои знаменитые дороги поверх древних кельтских путей. Кельты, которые вели обширную торговлю и постоянно воевали, начали пользоваться повозками и колесницами значительно раньше римлян, поэтому они прокладывали дороги с помощью бревен и досок, в том числе и через болота, и через леса. И т. п.

В V–IV веках до н. э., когда Древний Рим только начинал свое развитие как самостоятельное государство, кельтский мир переживал расцвет, территория его экспансии растянулась на всю Европу – она простиралась от Атлантического океана на западе до Черного моря на востоке, от Балтики на севере до Средиземноморья на юге. Затем могущество кельтов пошло на убыль, что обусловлено, прежде всего, естественными причинами развития и заката цивилизаций; последний, решающий удар ему нанесла победоносная кампания Юлия Цезаря в 1-м веке до н. э. И только в Британии, а, в конечном счете, в Ирландии отдельные популяционные группы поколение за поколением пережили эпоху Средневековья, сохранив наследие кельтов — правда, в иных, местных, обличьях.

Древнейшие стоянки кельтов обнаружены археологами на территории современных Австрии и Германии. Из этого региона кельтские племена расселились практически по всей Европе и оказались в Галлии (современная Франция), на Пиренейском полуострове (Испания) и на Британских островах. Разнообразие географии и ландшафта на таких обширных территориях свидетельствует о том, что кельты были закаленным народом и умели приспосабливаться даже к самым суровым условиям жизни.

Кельты были народом индоевропейским, появившимся в Европе, по мнению некоторых современных историков, во 2-м тысячелетии до н. э. Их прародина – истоки  Рейна и Дуная. Как этнос кельты сформировались в 6 веке до н.э.

Примерно с 440 г. до н. э. кельты из придунайских областей начали переходить Альпы и селиться в Северной Италии вокруг озер Комо и Маджоре. Они также создали поселение на месте, где сейчас расположен Милан. И неудивительно, что мы узнаем о кельтах больше, когда они вступают в контакт со сплошь грамотным миром классической античности. На протяжении 6-5 века до нашей эры они заселили почти всю современную Францию и Испанию, а затем, преодолев пролив Ламанш, вторглись на Британские острова. К началу становления Римского государства почти вся центральная и Западная Европа была заселена кельтскими племенами. Во времена Геродота греки считали кельтов крупнейшим варварским народом, жившим на западе и севере Западного Средиземноморья, а также в районе Альп.

Древнее кельтское общество было по сути своей децентрализованным. Характерная для него племенная система обусловливала множество местных вариантов, однако эти варианты продолжали быть частью единого целого. Кельтских племён было очень много. Названия 60 галльских племён были, по свидетельству Страбона, написаны на алтаре, посвящённом Цезарю Августу, в Лугдуне (нынешний Лион). Некоторые племена были малочисленными, другие очень сильными, имели крупные вооружённые силы и боролись за первенство во всей Галлии..

Во время кельтской экспансии части отдельных племён проникли в различные европейские страны. Естественно, что в процессе дальнейшего развития состав племён подвергался изменениям. 

Занимая очень обширные области Европы, несмотря на все племенные особенности, предпочтения и возможные вариации в диалектах и экономической системе по всему этому региону, а также между континентом и Британскими островами, – можно говорить о единой традиции, связывающей все эти племена. Схожие черты присутствуют и в материальной культуре, земледельческом хозяйственном укладе, социальной организации и языках, и, главное, в религиозной системе. С появлением у кельтов правящих династий, эти черты достигли практически тождественности

Кельты были далеки от того, чтобы создать «империю» вроде основанных на письменной культуре восточных и средиземноморских держав. Однако греки и римляне воспринимали их как определенную, единую в культурном отношении группу племен, которая отличалась от скифов и фракийцев. Кельты говорили по-кельтски, но у них никогда не было объединенного кельтского государства. Их общность была не политической, а языковой, религиозной и художественной общностью; объединяла их могучая древняя Традиция.

Кельты вели в основном оседлый образ жизни, связанный с земледельческим хозяйственным укладом, занимали огромные пространства и существовали в разных географических условиях.

Хотя уже примерно в 5 веке были основаны города, в том числе Медиолан (Милан), Верона, Болонья и некоторые другие, но в общем и целом кельты жили в неукрепленных деревнях, в домах без всякого внутреннего убранства, спали на соломе и занимались только войной и сельским хозяйством.

Внешний облик кельтов – высокий рост, светлая кожа, развитая мускулатура, голубые глаза и белокурые волосы. Все они, по свидетельству древних историков, отличались отменным здоровьем и большой плодовитостью – именно это и побуждало их постоянно искать новые места для своих поселений.

Одежда кельтов состояла из цветного хитона, некоего подобия блузы, и штанов. Сверху в зависимости от необходимости надевался плащ, зимой шерстяной, летом из более тонкой гладкой ткани. Штаны в европейской среде были новинкой, до того времени они были известны лишь на востоке, в Персии и у скифов, но не в Риме.

Одежду из ткани кельты скрепляли на плечах фибулами (металлическими застежками), воины обычно железными, знатные женщины бронзовыми, а иногда и серебряными, часто высокохудожественной работы, инкрустированными кораллами и эмалью. Женщины носили золотые, серебряные и бронзовые кольца, шейные гривны и ожерелья, браслеты на руках и ногах, прекрасные поясные цепи и другие украшения. У мужчин украшения встречаются реже, большое внимание уделяется вооружению.

В талии кельтская одежда стягивалась поясом. В древние времена пояса были богато украшены золотыми или бронзовыми нашивными украшениями и бляшками. Простой народ носил скромные пояса из ткани или кожи. В III веке до н.э., когда обстановка меняется и происходит экономическо–общественное расслоение кельтского общества, пояс становится важной частью одежды мужчины–воина и женщины свободных слоёв. С этих пор мужские и женские пояса резко отличаются друг от друга. Знатные женщины носят великолепные бронзовые поясные цепи, блестящие изделия литейщков и эмальеров. К мужским поясам прикреплялись ножны с мечом. Кельтская обувь – это маленькие деревянные сандалии, а также полотняная или кожаная обувь с подошвой. То, что историки и археологи называют украшениями, на самом деле имело ритуальное назначение – оберег и т. п.

Древнегреческий историк Полибий, использовавший, возможно, ранние источники, упоминает об устрашающем облике могучих галльских воинов. Он пишет о том, что племена, осевшие к тому времени в Северной Италии, — носили штаны (bracae) и легкие плащи. Гезаты, воины, пришедшие из заальпийских районов, выступали в авангарде галльского войска обнаженными — их тела украшали лишь золотые шейные обручи, или гривны, и браслеты.

Пожалуй, одно из лучших описаний кельтских воинов принадлежит Диодору Сицилийскому (древнегреческий историк, живший в 1 веке до н.э.)— весьма вероятно, что и он тоже использовал в своей работе более древние отчеты из первых уст. По его словам, знатные кельты отпускали усы до невероятной длины — у некоторых они даже закрывали рот — либо, напротив, были тщательно выбриты. Он утверждает, что некоторые кельты — принадлежавшие, вероятно, опять-таки к воинскому сословию — носили короткие бороды, но самые интересные сведения он приводит об их прическах. Диодор пишет, что кельты смачивали волосы известняковым раствором и странным образом зачесывали их со лба назад — на манер лошадиной гривы.

Любимым военным трофеем кельтов была отрубленная голова достойного врага. Диодор писал, что, убив противника, кельтские воины отрезают их головы и сохраняют в кедровом масле. Некоторые даже, по словам историка, хвалились, что не отдали бы эти головы ни за какие сокровища мира. В одной из ирландских саг описывается, что в качестве обряда инициации, юноша должен был принести отрубленную голову врага. Легендарный ирландский король Конхобар, живший в начале нашей эры, умер от попадания в голову шара, представлявшего собой смесь известняка и мозга его убитого противника. Зачастую, подобные трофеи хранились либо дома, либо в особых святилищах. Во Франции во время раскопок был обнаружен невысокий портик с нишами, наполненными человеческими черепами. По мнению кельтолога Теренса Пауэлля, целью этой практики было принести в дом богатство и изобилие, а также заполучить духов на службу хозяину.

Страбон — древнегреческий историк и географ, живший во времена Августа и Тиберия, пишет о кельтах (еще до завоевания их Цезарем). «Народ сей […] одержим войной, горяч и ловок в битве, при том же простодушен и неотесан». Храбростью, доходившей до безрассудства на поле брани, радушием и безупречной учтивостью по отношению к гостям в доме кельты могут сравниться, а то и превзойти многих своих европейских преемников, чье существование оставило более заметный след в истории. Что касается общего впечатления насчет их горячности, не сказать — повышенной возбудимости, и неспособности к согласованным действиям, ему можно противопоставить свидетельства о существовании у них индивидуальной ответственности и обязательств в жестких рамках определенной социальной системы. Любовь к ярким цветам и украшениям, похвальбе и увеселениям, пирам и дракам — европейцам и поныне присущи все эти слабости, и нет ничего более естественного для сельских жителей умеренной климатической зоны Европы.

Пища и пиршества кельтов

Как указывает Посидоний, пища кельтов состояла из хлеба и большого количества мяса, сваренного в воде или поджаренного на горячих углях или на вертеле. Мужчины отделяли мясо от костей маленьким железным ножом, который носили на поясе рядом с ножнами с мечом. Подавались говядина и баранина, а также солёная свинина (солонина) и печёная солёная рыба. Очень лакомой считалась свинина как жареная, так и сваренная в котле. Кости диких и домашних свиней — обычное явление в кельтских захоронениях; очевидно, они являются остатками погребального обряда и пиршества. В Ирландии, согласно легенде, нормальной порцией для борца считался даже целый откормленный поросёнок. Рыба также варилась в солёной воде с уксусом и тмином.

Большое общество во время еды садилось в круг. Кельты во время еды сидели на земле или на разостланных мехах, иногда перед ними ставился низкий столик. При этом соблюдались определённые правила первенства и гостеприимства. Места занимались в зависимости от общественного положения или военной славы. Самый знатный сидел обычно в середине. Чужестранцу предлагалась еда раньше, чем заходила речь о торговых и иных делах. Пища подавалась на глиняных, бронзовых и деревянных подносах; иногда к столу придвигалась жаровня с горячим углем и сковородами, с приготовленными на них кусками мяса. Во время некоторых пиршеств устраивалась борьба. Дружеское единоборство иногда превращалось в настоящее, так что борцы оказывались ранеными, нередко и смертельно. Победитель получал окорок как лучший кусок мяса.

Напитком богатых в Галлии и в соседних областях было вино, чистое или иногда разведённое небольшим количеством воды.

Употребление вина необыкновенно распространилось в верхних кельтских слоях ещё в VI веке, а позже, во время военных походов, эта привычка ещё больше укоренилась. Полибий прямо ставит в упрёк кельтским воинам неукротимое пристрастие к пьянству и обжорству. В большинстве случаев вино в западную половину кельтской области доставлялось с юга в провансальских и римских амфорах, которые иногда клались в могилы знатных лиц. Потребление вина распространилось также, хотя и в меньших масштабах, среди высших слоёв не только в верхнем Подунавье, но и в некоторых районах Средней Европы, особенно в Чехии. Ещё в V веке в Чехию попали наборы посуды для вина (клювовидный кувшин и миски из Градиште у Писека), а в последнем столетии, когда в кельтском мире сильно возросло римское влияние, мы находим амфоры для вина в оппидумах, как например, в баварском Манхинге, так и в Чехии на городище у Страдониц. Через Массилию (Марсель) долго привозили греческое и южнофранцузское вино, а затем отчасти и итальянское. Начиная со II века итальянское вино преобладает. Торговля вином на юге нынешней Франции полностью оказалась в руках италийских торговцев. Занятие Прованса римлянами по времени соответствует развитию виноградарства в южной Италии. Впоследствии Галлия была её важным рынком сбыта вплоть до начала II века н.э. Простой народ пил пиво домашнего приготовления из ячменя, иногда более качественное — с прибавлением хмеля. В вино добавлялся также тмин. Простое народное пиво называлось «корма». Растительного масла среди кельтов потреблялось мало, преимущество отдавалось коровьему маслу, которого было достаточно.

Во время пира по обычаю певцы (барды) величали присутствующих, в первую очередь хозяев. Пели они под аккомпанемент инструмента, похожего на лиру. У королей были свои особые барды, восхвалявшие их героические подвиги. Традиции придворного восхваления пустили глубокие корни и были живы ещё в средневековье.

Постепенно при официальных пирах создавался определённый церемониал, определявший различные сорта мяса для отдельных участвующих. В Ирландии королю подавалась нога, королеве окорок, возничему голова дикого кабана. По свидетельству Посидония, бедро подавалось всегда пользующемуся особым почётом мужчине. Во время военных походов пирами отмечались благоприятные результаты похода. Всеми одобряется чистоплотность кельтов, но их упрекают в жадности, с какой они поглощали пищу.

Основными единицами кельтского общества были семья и род (по–ирландски «finе»). Если смерть кого–либо из мужчин вызывала подозрения, жену допрашивали и судили. Это не означает, что женщина не пользовалась уважением, особенно в высшем обществе. Некоторые женщины жили в небывалой роскоши и что им воздавались высшие почести и при похоронах. Как сообщают древние источники, кельтская женщина не уступала мужчине в отваге. В Ирландии и Галлии у мужчины могло быть несколько жён, но судя по ирландским данным, лишь одна из них была главной. Остальные занимали второстепенное положение. Но постепенно общество перешло к единобрачию. В том случае, когда отцовство ребёнка было ясным, мать не пользовалась какими–либо особыми правами. Следы материнского права можно наблюдать в положении внебрачных детей, которые носили имя матери. Ирландское право прямо связывало внебрачных детей с матерью и признавало за ними политические права. В более позднее время жена приносила приданое, на западе в серебре. Это имущество было общей собственностью супругов, после смерти одного его наследовал другой. Брак был частью контракта, который заключался между двумя семьями, ни о каких чувствах речи не шло.

Кельтская женщина имела четко определенный статус, который был равен статусу мужчины: она могла завещать, наследовать, пользоваться своим имуществом и прислугой, иметь профессию. Женщина имела право на развод и могла забрать назад все имущество, которое принесла в качестве приданого при вступлении в брак. Потом она могла снова выйти замуж. При плохом обращении, побоях женщина по закону имела право на компенсацию. Кельтские женщины могли исполнять властные полномочия и правящие женщины были известны во всем кельтском мире. Она даже имела доступ к священству, обладая даром предвидения – были женщины-друиды. С другой стороны и как следствие этих свобод, в некоторых племенах женщина-землевладелица была военнообязанной.

Диодор Сицилийский пишет, что подруги галлов не только не уступали своим мужчинам ростом и мощным телосложением, но могли сравниться с ними и отвагой. У греческих и латинских авторов можно найти много рассказов, описывающих примеры верности, преданности, мудрости и в то же время красоты галльских женщин.

Членов семьи и рода объединяло сознание общей ответственности и общих обязанностей. Можно было лишить члена рода некоторых прав и преимуществ, но от обязанностей он не освобождался. Организация семьи определяла также порядок наследования, что иногда влекло за собой серьёзные осложнения в высших слоях и даже в королевской семье. Если у короля не было сына, который мог бы стать его преемником, преемник избирался из той же линии наследников (из линии его отца, дяди, двоюродного брата). Воспитание определялось также известными порядками и обычаями. В Галлии сыновья не могли появляться в обществе вместе со своими отцами и не могли носить оружия, пока не достигали совершеннолетия.

Структура кельтского общества:

Кельты имели понятие о трех социальных классах, определяемых по их специализированным функциям:

- жреческой (жрецы или «друиды»), 

- воинской (военная знать), 

- производительной (ремесленники и земледельцы).

В политической и социальной жизни кельтов было абсолютное главенство друидов. Их жреческое достоинство давало им возможность заниматься разнообразной деятельностью и непосредственно отвечать за политическую жизнь и управление. Если в Ирландии и Галлии, в теории и на практике, и существовали свои особенности, то они ничего не меняли в основном положении, гласившем, что религия правит всем.

В третьей категории «свободные люди» -- последние разряды которых назывались boaire, «свободный владелец коров», и ocaire, «мелкий фермер», отличались от людей несвободных, связанных с другими договором о ленной зависимости или испольщине. Однако главным отличием благородного от неблагородного служит фактическое богатство (скот, а не земля). Однако почетом и уважением у кельтов  пользовался каждый, обладающий знанием и умением, будь оно духовным или физическим. Он входил в число aes dana, «искусных людей», и бывали случаи, когда какой-нибудь кузнец в силу своей профессиональной компетенции удостаивался звания «ученого мужа» (ollam) или “друида” (druigoba), причем drui- здесь является простой усилительной приставкой. Кузнецы вообще стояли в одном ряду с самыми могущественными чародеями – женщинами и друидами. Наука обработки металлов была секретным и таинственным искусством. И римляне в ней были не столь сведущи, как кельты. Ни по части оружия, ни по части мирного применения.

У кельтов никогда не было рабов – во время войн они не брали пленных, они «охотились за головами» -- отрубая и сохраняя голову врага, они брали в плен его душу, тем самым обращая его в рабство «на том свете».

Отсутствовала жесткость кастовой системы, поэтому сын друида мог быть воином, и наоборот: сын воина – стать друидом. Это не было правилом: в целом верность традиции приводила к тому, что друид чаще всего был сыном друида, а добрый король – сыном короля. Но традиция не была принудительной. Здесь надо напомнить, что отсутствие принуждения, связанного с ручным трудом, развило у кельтов необыкновенные технические способности в работе по металлу и дереву. Ремесленник, о котором мы знаем по бесчисленным археологическим раскопкам, мог также быть художником, наверняка почитаемым и уважаемым.

Материальная жизнь кельтов была крайне простой, экономическая система – действенной и крепкой, а их политические принципы отличались стабильностью. Выборность власти являлась правилом, и правильное функционирование традиционной политической системы обеспечивалось совершенным равновесием, согласием между друидом и царем, поскольку царь избирался из воинского класса под контролем друидов. Однако если царь не мог обойтись без друида, друид тем более не мог нормально исполнять свои обязанности вне царского двора. 

В то время, как друид пользовался всякого рода привилегиями (прежде всего освобождением от налогов и воинской службы, что не запрещало ему сражаться, будь на то желание или надобность), в то время, как его авторитет и престиж были безграничны, на кельтского владыку возлагались многочисленные запреты: не покидать территорию королевства, не брать слова раньше друида, не проводить более восьми ночей вне своей резиденции – вот примеры религиозно-магических запретов, которым он мог подчиняться. Общество рассматривало его скорее как посредника или распределителя благ, а не как обладателя гражданской и военной власти. К нему поступают налоги и дань от вассалов, покоренных народов и союзников, от него исходят дары, щедроты и милости.

Идеалом кельтского владыки является тот, кому плоды доброго правления и материальная удача позволяют дарить, не скупясь, без счета и без отказа. Время правления доброго короля – это век всеобщего изобилия: земля плодородна, скот плодовит, правосудие снисходительно, военные удачи постоянны. Дурной же король обременяет подданных налогами и поборами, ничего не предлагая им взамен: в его царствование земля не родит, скот перестает плодиться, суд неправеден и придирчив, поражения в военных затеях неотвратимы. Чаще всего дурной король, изнуренный властью, кончает плохо, по крайней мере в преданиях, он умирает тройной смертью жертвы: его убивают враги, топят в чане с пивом или медом, сжигают живьем в собственном доме в соответствии с предсказанием или сатирой друида. В одном предании  («Битва при Маг Туред») рассказывается, что «временный» король Брес, дурно обошедшийся с одним филидом («поэтом»), иначе говоря – с друидом, был принужден знатными мужьями Ирландии «сложить с себя правление». Но в действительности король Ирландии никогда не «складывал с себя» власть: он терял ее с жизнью, обычным его концом была смерть от руки будущего короля, более молодого и сильного, чем он.

Всем этим объясняется, почему в стабильной политической системе ирландские короли (или галльские цари) были правителями легко уязвимыми и за редкими исключениями, находились у власти совсем недолго. От владыки требовалось сочетание стольких достоинств, что лишь немногие благородные кандидаты в короли могли удовлетворить этим требованиям. Кроме того, государственная структура была «вертикальной», выстроенной на феодальный манер и целиком вписанной в личные отношения между королем и его вассалами, основанные на взаимной верности и доверии. Такая система правления была сложным сочетанием наложения и сопряжения власти местных королей, правящих небольшими районами (tuatha), и власти королей «провинций» (coiced «пятина») под началом высшей власти короля Тары, скорее номинальной, чем реальной. Высшая власть «верховного короля» (ardri), была вожделенной, но опасной для ее обладателя: ее мог удержать лишь тот, кто сочетал в себе и достоинство, и силу. Ибо, в отличие от египетских фараонов или царей некоторых семитских традиций, кельтский царь не был жрецом: он не осуществлял религиозных функций. 

Служилый люд короля был немногочисленным: челядь, управляющие, воины, свинопасы, друиды или предсказатели, поэты, рассказчики и т.д. У кельтских королей не было чиновников. Все, что они даровали, всякий раз возвращалось к ним сторицей, ибо их щедроты создавали или укрепляли личные связи: вознаграждение не имело ничего общего с регулярным жалованием, выплачиваемым за исполнение той или иной должности согласно определенному уставу или законодательному акту. 

Никакого представления о государстве у кельтов не было. Подлинной ячейкой общества был клан, семейство в самом широком смысле слова, включающее в себя восходящие и нисходящие линии родства, его прямые и побочные ветви, включающие в себя подчас несколько тысяч человек. Вне этой неделимой ячейки признаются только личные связи зависимости, вассалитета или подданства по отношению к важному лицу.

Не существовало никакого государственного права, регулирующего взаимоотношения государства с государством или государства с личностью, хотя, разумеется, имелись изощренные законы, установления, правосудие, словом все то, что зовется теперь «обычным правом». Кельтская концепция «государства» безгранично расширяет область частного права и, как следствие этого, почти сводит на нет право государственное. В случае убийства или оскорбления, нанесения материального или морального убытка закон ограничивается установлением виры – штрафа («очищение лица» или «цена чести»), которую убийца или другой преступник, если он хочет избежать кровной мести, должен выплатить пострадавшему или его семье, в зависимости от возраста, пола и социального положения пострадавшего.

Иначе говоря, такая система из поколения в поколение поддерживала как проявления неискупленной вражды, так и верности, противостоя всем испытаниям и находясь поверх добра и зла. Поэтому горе тому, у кого нет многочисленной семьи и обильного потомства: сильных и храбрых юношей, способных защитить его под старость, и красивых дочерей, за которых можно получить богатый выкуп от женихов, новые ресурсы и союзников. Потому-то как в Ирландии, так и в Галлии I века до н.э. одинокий, бедный, слабый человек подпадает под власть человека сильного, который в обмен на свободу может обеспечить его безопасность. В этой системе были войны между кланами, между королями. Однако такая война была эндемическим состоянием, поэтому не была разрушительным для демографии. Война между кланами мыслилась как частное дело и смыслом ее становился поединок. Следствием кельтского понятия об обществе была территориальная раздробленность.

В IV веке до нашей эры племена кельтов стали вторгаться  на Аппенинский полуостров (Север Италии), где в те времена в районе реки По жили этруски. Народы, пришедшие с севера по альпийским перевалам, римляне называли галлами (galli – отсюда Gallia Сis- и Тransalpina — Цизальпинская и Трансальпийская Галлия).

Галлы поначалу обосновались в верхней долине реки По и на берегах притоков. Они начали теснить и изгонять этрусков, чья цивилизация в те времена уже клонилась к упадку. Возможно, именно неспособность этрусков противостоять захватчикам и, как результат, раздолье для грабежа, богатая добыча и обжитые земли подвигли трансальпийских жителей преодолеть горные перевалы. Тот факт, что они знали этрусков и даже длительное время торговали с ними, подтверждают археологические раскопки.

Археологические данные свидетельствуют, что они прокладывали путь по центральным альпийским перевалам и что их родина находилась на территории современных Швейцарии и Южной Германии. Первые переселенцы со временем основали свое главное поселение, назвав его Медиолан (современный Милан). За ними последовали по меньшей мере четыре племени, которые расселились в Ломбардии; следующие вынуждены были пройти через их владения и обосноваться в Эмилии, а последним мигрантам достались менее богатые земли Адриатического побережья — они нашли приют в Умбрии.

Кельты путешествовали не только как переселенцы — в поисках новых земель, с семьями и домашним скарбом. Легкие на подъем отряды воинов совершали набеги на далекие южные территории, опустошая Апулию и Сицилию. Около 390 года до н. э. они успешно разграбили Рим, служивший для них мишенью номер один до 225 года до н. э., когда большое галльское войско, укрепленное свежими силами из североальпийских районов, было окружено двумя римскими армиями и разгромлено. Конец независимости Цизальпинской Галлии был положен в 192 году до н. э., когда римляне одержали победу и разрушили крепость, которая находилась на территории современной Болоньи.

Согласно историческим источникам, на востоке кельты впервые появились в 369–368 годах до н. э. — тогда отдельные их отряды служили наемниками на Пелопоннесе. Этот факт позволяет предположить, что численность кельтских миграций на Балканы еще до указанной даты была достаточно велика. В 335 году до н. э. Александр Великий, воевавший в Болгарии, принимал делегации от всех народов, живших на территориях Нижнего Дуная; среди них было и посольство кельтов, о которых известно, что они пришли с Адриатики.

В 279—277 годах до н. э. на Балканский полуостров вторглись галаты – союз кельтских племён. Орды галатов наводнили Македонию в середине зимы — только большие беды могли заставить их пуститься в путь в такое время года, тем более что с ними были семьи и повозки с имуществом. Галаты принялись грабить местных жителей и продвигаться вперед в поисках пригодных для поселения земель. Однако захватчики встретили серьезное сопротивление. Они атаковали Дельфы, но потерпели поражение. Греки, признанные знатоки национальных различий, добавили кельтские щиты к персидским, уже вывешенным в качестве трофеев в дельфийском храме Аполлона.

Кельты были вполне способны удерживаться на Балканах еще длительное время, но два племени, отделившиеся от тех, что захватили Македонию, предприняли самое любопытное путешествие, зафиксированное древнегреческими учеными в истории кельтских миграций. Они двинулись на юго-восток, к Дарданеллам. Постоянные раздоры с местными жителями, в конце концов, заставили их переправиться в Малую Азию, где перед ними снова открылись широкие возможности для грабежей и завоевания земель. Вскоре к двум племенам присоединилось третье — тектосаги, которые предпочли покинуть Грецию после неудачи под Дельфами. Некоторое время все три племени безнаказанно предавались всевозможным бесчинствам и грабежам, но в конце концов угомонились и обосновались в Северной Фригии, которая с тех пор стала именоваться Галатией. У этих племен была общая столица, носившая кельтское название Друнеметон, а тектосаги поселились в области современной Анкары.

Галатам удавалось сохранять индивидуальность в течение многих веков. Отрезанные от европейских корней, они оставались в изоляции, а со временем дали свое имя христианским общинам, которым и было адресовано знаменитое послание апостола Павла. Позднее, в IV веке н. э., галаты стали предметом весьма любопытных записок святого Иеронима, который, в частности, сообщает о том, что, помимо греческого, они говорили на собственном языке, родственном наречию треверов. Святой Иероним, путешествовавший по римской Галлии, несомненно, был знаком с треверами, жившими в районе Триера на реке Мозель. Возможно, он слышал из их уст кельтскую речь, сохраненную в более чистой форме, отличной от языка обитателей сильно латинизированного запада Галлии, и, таким образом, в его записках нужно видеть сугубо научный сравнительный анализ, иначе сложно истолковать такое особое отношение к этому племени. Что касается языка, сохраненного галатами, история знает подобные примеры: язык готов, вторгшихся на Крымский полуостров в III веке н. э., постепенно вытеснялся славянскими языками, но исчез окончательно лишь через много столетий — последние его носители умерли в XVII веке.

Северо-восточные пределы Галлии занимало племя белгов, которые, как сообщал Цезарь, задолго до современной ему эпохи основали поселения на юго-востоке Британии.

Древнейшие из дошедших до нас сведений о кельтах отрывочны и совершенно случайны. Геродот в середине V века до н. э. упоминает об этом народе, говоря о местонахождении истока Дуная, а Гекатей, который прославился чуть раньше (ок. 540–475 до н. э.), описывает греческую колонию Массалия (Марсель), располагавшуюся, по его словам, рядом с владениями кельтов. В другом отрывке Гекатей называет кельтский город Ниракс — это место можно приблизительно соотнести с современной австрийской провинцией Штирией.

Явное противоборство кельтов (галлов) с Римом началось около 400 года до н. э., когда кельты входят в долину реки По, внушив страх местному этрусскому населению. Об этом имеет смысл рассказать подробнее.

Кельты приблизились к этрусскому городу Клузий. Напуганные горожане попытались с помощью Рима прийти к полюбовному соглашению путем переговоров – хотя, судя по всему, между этими городами не существовало никакого договора о взаимопомощи. Кельты, со своей стороны, потребовали предоставить им землю и в обмен на это обещали пощадить город. Согласно Плутарху, кельты пытались обосновать свои действия, опираясь на своего рода философию естественного права, и утверждали, что жители Клузия заселили область, которая была слишком велика, чтобы они могли ее освоить, притом что они, галлы, терпят большую нужду. Римляне направили для переговоров трех братьев Флавиев, чтобы те выступили в роли арбитров. Но братья были молоды и заносчивы, и оказались не самыми тактичными посредниками. Они, как утверждает историк Ливий, были «посланниками вспыльчивыми, более похожими на галлов, чем на римлян».

Кончилось все это, естественно, сражением, в котором принял участие один из римских послов – Квинт Фабий Амбуст, который проявил столько доблести, что галлы поняли, что перед ними один из римлян. Он даже убил одного из кельтских вождей. Но, как отмечает и Ливий, и Плутарх, закон запрещал посреднику браться за оружие, чтобы поддержать одну сторону в споре с другой. Кельты были разгневаны, они прервали сражение и послали в Рим посольство, требуя за такое нарушение международного права выдачи всего рода Фабиев. Хотя римский сенат и признал правомочность такой точки зрения, он, тем не менее, не осмелился предпринять хоть что-нибудь против такой могущественной аристократической семьи, как Фабии. Когда решение дела передали народному собранию, оно решило «хоть разорваться, да не поддаться» и осыпало членов семьи Фабиев высокими почестями. Тогда галлы, что было вполне понятно, разозлились. Ускоренным маршем галльское войско пошло на Рим и якобы даже не грабило и не обирало по дороге чужие поля – они шли под лозунгом, что только римляне – их враги, а всех остальных они считали друзьями.

Римляне недооценили приближающуюся опасность и вскоре поплатились за это. 18 июля 387 года до н. э. оба войска сошлись в 11 милях от Рима на берегу реки Тибр, и, как писал Ливий, «это племя заполнило все пространство ужасающими звуками жуткого пения и бессмысленных воплей». Вскоре битва завершилась. Часть римского войска, охваченная паническим страхом, бежала во вражеский город Вейи, часть потонула при попытке переплыть Тибр, а многие другие были перерезаны галлами, которые и поверить не могли в такую легкую победу. Весь день кельты провели, отрезая врагам головы.

После этого галлы пошли на Рим. Хотя ворота города были открыты, они не сразу вошли в город, опасаясь подвоха, а сначала три дня провели, занимаясь охотой за головами. Затем они прошли через ворота и взяли Рим.

Римляне спасали то, что для них было особенно дорого. Часть изображений богов они увезли в соседний город , часть закопали в землю. Плутарх рассказывает историю, как простой горожанин Луций Альбин, образец древнеримского благочестия, ссадил с телеги свою жену и детей, чтобы вместо его семьи и имущества вывезти в безопасное место весталок со священным огнем.

Другие изображения богов жрецы перенесли на капитолийский холм, куда собрали и запасы зерна. Туда же собрались наиболее молодые и крепкие мужчины, чтобы защищать своих богов. Старики, облачившись в свои парадные и праздничные одежды, ожидали врага в своих домах в городе.

Галлы, как пишут римские историки: «не иначе как с почтением смотрели они на мужей, сидевших в парадных залах своих домов: и убор, и обычай у них был возвышеннее людского, а величием и торжественностью черт они совершенно уподоблялись богам. Говорят, когда они так рассматривали их, словно какие-то статуи, Марк Папирий, ударив скипетром из слоновой кости галла, который слегка потрогал его бороду (а тогда римляне носили бороды), возбудил гнев, и с того-то и началась резня. Прочие были убиты в своих креслах, и после начала резни уже никто из смертных не знал пощады, дома были разграблены, а затем подожжены». В огне того пожара погибла большая часть государственного архива, что имело огромные бедствия для позднейшей римской историографии.

В ходе семимесячной осады галлам так и не удалось взять Капитолий. Их попытка ночью взобраться на Капитолий по скалам со стороны Тибра и напасть на спящих стражей и собак провалилась, как известно, благодаря бдительным гусям, которые, будучи священными птицами Юноны, несмотря на всеобщий голод, не были зарезаны. «Гуси спасли Рим»

Однако осаждающим явно не хватило выносливости. Они также страдали от голода, но прежде всего – от жары и какой-то эпидемии, которая началась, по словам Плутарха, из-за миазмов, шедших от массы непогребенных трупов. Еще до того, как набранное в Ардее войско под предводительством Марка Фурия Камилла, которое должно было снять осаду, прибыло к Городу, в середине февраля начались переговоры о мире. Цена мира составила около 300 килограммов золота. Пока собирали золото, прибыл Камилл со своим войском, и галлы отступили. На обратном пути они попытались захватить город Цере, но потерпели такое тяжкое поражение, что им пришлось бросить все захваченное золото и пленников.

Риму пришлось пережить глубочайшее унижение. Первое время после победы над галлами стало для Рима «часом ноль», когда он должен был заново организовать администрацию и культ, а также основы правовой жизни – «Законы двенадцати таблиц» тоже были уничтожены. Многие говорили даже, чтобы совсем оставить город. Но Камилл внушил римлянам мужество и убедил их остаться на прежнем месте. А когда римские жрецы и служители божеств возвратились и принесли с собой священные предметы, которые были спрятаны или эвакуированы, и вернули их на прежнее место, граждане почувствовали, что и сами божества вернулись в Рим. День злополучной битвы (18 июля) стал в римском религиозном календаре «черным днем». Считалось, что перед битвой жертвы были принесены в неположенный день, что оказало роковое влияние на исход битвы. Еще римляне приняли закон, что освобождение жрецов от воинской повинности отменяется в случае непосредственной угрозы нашествия галлов.

Несмотря на неудачу после захвата и разрушения Рима, галлы появляются снова спустя 13 лет и снова терпят поражение от Камилла (которому было уже 80 лет).

О жестоком соперничестве римлян и галлов свидетельствуют и события Второй Пунической войны, во время которой кельтиберы (кельтские племена, жившие в Испании) помогали врагу Рима – Карфагену. Кельтиберы сопротивлялись римской экспансии до I века до н.э., но в итоге римляне покорили и их и уничтожили кельтские культурные традиции во всей Испании. 

Юлий Цезарь подробно рассказал о галлах в своих "Записках о Галльской войне". Но богатая, самобытная культура галлов была практически уничтожена во время войн с Римом. Галлия дорого заплатила за сопротивление. В своем донесении сенату Цезарь сообщал, что за девять лет ему пришлось сражаться с тремя миллионами человек, из которых один миллион он истребил, один миллион обратил в бегство и один миллион захватил в плен и продал. Он разрушил 800 галльских крепостей и покорил 300 племён. Количество захваченного Цезарем золота было столь велико, что цена на него в Риме упала на треть. Статус римских союзников в покорённой Галлии сохранили лишь три племени. Остальные племена были обязаны выдать заложников и платить подать. Восстания, которые поднимали галлы, безжалостно подавлялись.

В 22 году до н. э. Август передал Нарбонскую провинцию под управление сената, а остальную Галлию разделил на три части: Аквитанию, Лугдунскую провинцию и Белгику, в которых правили его легаты. Лугдун (Лион) стал общей столицей галльских провинций, здесь ежегодно собирались представители 60 галльских общин.

Романизация страны шла так быстро, что уже в 16 году до н. э. римляне передвинули стоявшие здесь войска на линию Рейна, поручив командовать ими наместнику Германии. Единственным гарнизоном на территории Галлии остались 1200 воинов когорт городской стражи Лугдуна. А в 36 году император Клавдий предоставил галлам право латинского гражданства.

Ну, а теперь самое интересное – религия древних кельтов.

Самого важного источника информации у нас нет – текстов, которые были бы написаны на их собственном либо латинском или греческом языке самими кельтами и которые дали бы нам собственно кельтский взгляд, изнутри общества. Таких источников нет вообще. Кельты не заботились о том, чтобы записывать свои законы, генеалогии, историю, поэзию или религиозные предписания. Они считали их почти чем-то священным. Некоторые кельты, конечно, пользовались греческим в деловых целях. Но нельзя сомневаться в том, что кельты не хотели, чтобы их традиционные предания и ученость стали доступными для безбожных чужеземцев; эти секреты тщательно охранялись теми, кто отвечал за их увековечение. Более того, опора на устную память – это одна из самых заметных характерных черт их культуры. Все эти традиционные дисциплины должны были передаваться устно от учителя к ученику и от поколения к поколению. Будущему друиду требовалось около 20 лет, чтобы овладеть всеми секретами своей профессии и полностью их усвоить.

У кельтов имелись определенные места, где они обращались к божествам, а также существовали жрецы, которые молили богов от имени племени. Были священные дни, периоды праздников и культовые легенды, которые объясняли происхождение этих праздников.

Друиды выступали и как жрецы, и как хранители древней традиции. В древности их могущество было бесспорным. Цезарь писал: « именно они ставят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным; совершено ли преступление или убийство, идет ли тяжба о наследстве или о границах – решают те же друиды…».

Универсальный характер друидического священства подтверждается одновременно его географическим распространением (территория распространения кельтов) и наличием центра, к которому оно себя привязывает. В Галлии и Британии, до римского завоевания, и Ирландии вплоть до введения христианства существовали полные жреческие иерархии.

Друиды, однако, не представляли собой теократию или иерократию: не подчиняясь ни чьему принуждению, они имели право вмешиваться в военные и политические дела, хотя им было чем заняться и в области религии. Кельтская жреческая структура является достаточно древней, в ней друиды имели право как на священство, так и на участие в войне, тогда как воины не имели права на священство.

Кроме того, Плиний упоминает о том почитании, которым пользовался друидизм на Британских островах. Он замечает: «И до сего дня Британия зачарована магией и исполняет ее обряды с такими церемониями, что кажется, будто именно она передала этот культ персам»

У кельтов были святилища и храмы (хотя на современный взгляд и очень примитивные), периодические праздники и ритуальные собрания. Наиболее важный для кельтских народов культ имел свой основной символ – отрубленную человеческую голову.  У кельтов не было определенного пантеона, четкого деления богов и богинь по особым функциям и разрядам, хотя римляне, познакомившись с кельтами поближе, и пытались соотнести их богов со своими.

Бог племени (вне зависимости от того, как он именовался в различных областях) был основным типом кельтского божества. В каждом племени существовал собственный божественный отец. Он представлялся предком народа, отцом короля или вождя, в котором, как считалось, обитала божественная сила. Точно так же, как этот бог, за общее благополучие племени, плодовитость скота и самих людей, за хорошую жатву и отсутствие чумы и бедствий, за правильно подобранные законы и справедливые судебные решения отвечал и король. Король «с пороком» или тот, кто оказался испорченным морально, мог только повредить племени; хорошее царствование обеспечивало хорошую погоду и урожай – словом, все, что было во благо для людей. В случае каких-либо бедствий именно «плохой король» считался их виновником и для искупления вины его часто приносили в жертву. Как и король, бог-отец заведовал справедливостью и законами во времена мира. Но он мог взять в руки оружие и повести своих людей в бой во время войны. 

В жреческую иерархию, основанную на знании, а не на какой-либо административной власти, входили многочисленные степени и разделы специализации, исключающие любую двусмысленность: 

Первая категория – это друиды-«теологи». Они занимались не только проблемами религии, но и вопросами правосудия и образования, не считая надзора над политической властью. При этом все друиды, какова ни была бы их специализация, имели право, хотя бы теоретическое, совершать жертвоприношения.

Вторая жреческая категория занималась поэзией и «литературой», если можно называть этими словами предания или поэмы, которые исключительно декламировали наизусть или пели. К этим категориям в Галлии причислялись барды, а в Ирландии – филиды, или «поэты». По определению филид (и все его разновидности) равнозначен «ясновидящему» и является полноправным участником жертвоприношений.
Их занятия включали в себя множество функций: 

история и генеалогия (которые представляли по сути одну и ту же дисциплину, которая занималась составлением генеалогии правящего царя, уходящей как можно дальше вглубь веков), 

литература (чтение наизусть мифологических и эпических легенд и поэм), 
предсказания и сатира (которые являлись для царя и друида средствами управления или давления на царскую власть), 

правосудие (свершаемое царем, но возвещаемое друидом, который обычно был законником: царь-судья – это исключение),

обучение (организованное до самых глубин доктрины, первые уровни которого, однако, были доступны для любого)

дипломатия (разнообразные посольства и переговоры, заключение договоров о дружбе и союзе),

музыка (арфа, струнный инструмент, но отнюдь не духовые и ударные инструменты),
медицина (ее три аспекта: заклинания, хирургия и лечение травами),
распределение напитков (виночерпий: он разделял доли сотрапезников, но разливала напитки в кубки царица),

информация (друид-привратник, опрашивающий гостей),

Из специальных трактатов нам известно, какие именно требования предъявлялись к филиду: двенадцать лет начального обучения, овладение грамматикой и сложным техническим языком, использующимся жрецами, знание и практическое употребление многих десятков поэтических размеров, точное воспроизведение по памяти (без каких-либо вариаций) многих сотен преданий. Так что двадцать лет обучения – это уже не кажется таким длинным сроком. Иерархические различия в этой категории проступают достаточно отчетливо: от fochlocon, или ученика, знавшего наизусть всего семь историй и довольствовавшегося на пирах случайным куском, до «ученого» ollam (превосходная степень от oll «могучий»), знавшего триста пятьдесят больших историй и сто пятьдесят малых, и имевшим право на свиту из двадцати четырех человек.

Третья категория включает в себя прорицателей (др.-ирл. faith; галльск. vatis, мн. ч. vates). В их ведении находились все «практические» приложения религии, в частности, две их главные области: 

прорицание (искусство авгуров),

медицина (магическая, хирургическая и растительная).

Женщины-друиды тоже были, но их деятельность не имела ничего общего с жертвоприношениями, равно как и с обучением или правосудием. Они были связаны с прорицаниями и пророческими видениями. У женщин не было собственно жреческих обязанностей, им также не пристало заниматься писаниной.

Друид был гораздо бoльшим, чем «священнослужитель» в современном смысле этого слова, потому что средневековый и современный мир понемногу удалился от мира священного в литургических, обрядовых и богословских проявлениях. В кельтском обществе не существовало никакой разницы между «священным» и «профанным» из-за отсутствия профанного, и друид в нем был гораздо выше короля или воина, занимая первое по важности и достоинству место.

Это история (начальная) Кельтов. За этим стоит очень глубокая и безумно интересная метаистория, но об этом в следующий раз… А чтобы вам было понятнее и, соответственно, интересней, перечитайте в «Жизнь человека» главу про Атлантиду.

 

Медитация:

5-й Мастер

СООК РОН

ТУММ АРР

ЭНА АГАР

ИЛИССО ЙЕНН

ПРИСЦЕЛЬС ГРОН

Короче говоря, кельты исчезли потому, что религиозная и политическая структура их общества оказалась неспособной к усвоению римского понятия о государстве. После уничтожения жреческого сословия, подчинения военного сословия, христианизации ремесленников и крестьян Галлия, сведенная к новой торговой буржуазии городов и крупным земельным собственникам, эксплуатирующим армии рабов и сервов, уже не пыталась отделиться от империи. Если ей и случалось бунтовать, всякий раз это происходило для того, чтобы выкроить себе местечко получше: ни один из «галльских императоров» III в. не отрекался от римского единства. А двумя веками позже, в нероманизированной стране, в Ирландии, жреческое сословие друидов само облегчило ее обращение в христианство и выдвинуло из своей среды первых епископов. Таким образом, кельтский континентальный мир солидаризировался с империей, а мир островной после исчезновения империи солидаризировался с христианством.

Не в меньшей степени, чем политеизм, антропоморфизм не является нормальным религиозным фактом, и это в достаточной степени объясняет изначальную «необразность» кельтского искусства: антропоморфизм – это отклонение, причиной которого можно считать греко-римское религиозное сознание. В изначальных кельтских представлениях боги как метафизические «принципы» принадлежат к области бесконечного и несводимы к конечному. Низвести их до человеческого состояния – значит уничтожить их, в то время как их скульптурное или линейное изображение иногда соответствует выражению совершенства, в котором каждый жест и поза, как в индийском искусстве, имеет вполне определенный смысл.

что религиозное искусство кельтов не было немотивированным, а тем более фантастическим или личностным. Необходимо осознать, что галльские художники,

скульпторы, граверы или литейщики могли создавать эстетически совершенные вещи (торевтика, или резьба по металлу, предоставляет нам достаточно неоспоримых свидетельств), однако натуралистическое совершенство не всегда было желаемым или необходимым. Внешний вид вотивных статуэток из святилища у истоков Сены больше вызван религиозной необходимостью, чем техническим несовершенством.

Бог племени становился супругом богини земли, каково бы ни было ее имя в разных местах и согласно разным традициям. Как мы уже видели, одной из супруг Дагды была могущественная богиня войны, которая по собственной воле могла принимать вид вороны или ворона и которая влияла на исход битвы с помощью своих волшебных сил и прорицаний. 

Таким образом, мы можем считать, что «основной ячейкой» кельтского божественного сообщества был главный племенной бог, заведовавший всеми сторонами жизни, божественное соответствие короля или вождя, и его супруга – мать-земля, заботившаяся о плодородии в стране, об урожае и скотине и принимавшая активное участие в сражении против врагов племени, используя при этом для победы не столько оружие, сколько заклинания и магические чары. Помимо упоминания этой основной божественной пары есть данные и о богах, обладавших более ограниченными сферами влияния, которые можно найти и в человеческом обществе: бог-кузнец, божественный целитель, бог, занимавшийся словесными искусствами, божество-покровитель какого-нибудь священного колодца или реки. Однако бог «на все руки» мог при необходимости заняться и каким-нибудь из этих искусств, если это было необходимо, и сферы влияния богов, наверное, довольно часто пересекались.

с точки зрения кельтов, божественный социальный порядок отвечал порядку в племенной иерархии. Есть также некоторые данные о существовании группы божеств более «высокопоставленных», чем племенные боги, то есть своего рода боги самих богов. Некоторые богини, судя по всему, на какой-то стадии занимали положение «матери богов».

Употребление письменности обусловлено кельтским понятием об истинной мудрости. Кельты никогда не пользовались письменностью для передачи последующим поколениям какого бы то ни было знания. Письмо не является вариантом запоминания или передачи знания, это практическое приложение магии и букв, подвластных богу-вязателю Огме: письмо, фиксация в материи формулы или имени, запечатлевается навеки, придает действенность проклятию или заклинанию на столько, сколько будет существовать материал надписи, дерево, камень или металл. Отсюда можно понять, какую угрозу и какое благо оно может представлять. Записанное проклятие было еще более серьезным, чем устная сатира, которой достаточно было всего-навсего умертвить того, кто стал ее жертвой.

Не восходя столь далеко в мифическое время, их происхождение было предметом борьбы мнений ученых. Цезарь говорит, что их учение (disciplina) было найдено в Британии и что те, кто хотел лучше его постичь, отправлялись туда для совершенствования своих знаний. Тут возникает вопрос, почему галльские друиды посещали Британию, хотя бритты были менее развиты, чем галлы. А отсюда всего один шаг до упрека Цезаря в неточности.
Но подобные путешествия совершали и ирландские друиды, и цель этих поездок не зависела от уровня материального, технического или социального развития (впрочем не так уж очевидно, что бритты I в. до н.э. были такими отсталыми и дикими!): Британия, как реально, так и символически, является островом, а всякий остров, по традиционному определению, это сакральный центр.

В жреческую иерархию, основанную на знании, а не на какой-либо административной власти, входили многочисленные степени и разделы специализации, исключающие любую двусмысленность: 

Первая категория – это друиды-теологи. Согласно Цезарю, они предавались умозрительным построениям, делясь ими с молодым поколением. Они занимались не только проблемами религии, но и вопросами правосудия и образования, не считая надзора над политической властью. Но здесь необходимо одно уточнение: Цезарь предлагает для жреческого класса всеобъемлющее определение, противопоставляющее его остальной части общества, а вовсе не установление различных жреческих категорий или специализаций. «Друид» – это общий термин, и специфического названия для друидов, совершавших жертвоприношения, не существовало (его напрасно в течение долгого времени пытались найти): все друиды, какова ни была бы их специализация, имели право, хотя бы теоретическое, совершать жертвоприношения.
Вторая жреческая категория занималась поэзией и «литературой», если можно называть этими словами предания или поэмы, которые исключительно декламировали наизусть или пели. Цезарь не упоминает о ней по той простой причине, что указана нами выше, но греческие авторы, Страбон и Диодор Сицилийский, говорят о ней достаточно подробно. К этим категориям в Галлии причислялись барды, а в Ирландии – филиды, или «поэты». Их занятия включали в себя немалую часть функций, перечисленных Цезарем: 
история и генеалогия (которые представляли по сути одну и ту же дисциплину, которая занималась составлением генеалогии правящего царя, уходящей как можно дальше вглубь веков), 

литература (чтение наизусть мифологических и эпических легенд и поэм), 
предсказания и сатира (которые являлись для царя и друида средствами управления или давления на царскую власть), правосудие (свершаемое царем, но возвещаемое друидом, который обычно был законником: царь-судья – это исключение),
обучение (организованное до самых глубин доктрины, подобно обучению у индийских гуру, первые уровни которого, однако, были доступны для любого),
дипломатия (разнообразные посольства и переговоры, заключение договоров о дружбе и союзе),

музыка (арфа, струнный инструмент, но отнюдь не духовые и ударные инструменты),
медицина (ее три аспекта: заклинания, хирургия и лечение травами),
распределение напитков (виночерпий: он разделял доли сотрапезников, но разливала напитки в кубки царица),
информация (друид-привратник, опрашивающий гостей),
архитектура (строительство домов или крепостей).

Преобладающая роль филидов в преданиях, записанных после христианизации, в свое время навела д’Арбуа де Жюбэнвиля на мысль, что они составляли параллельную «корпорацию», соперничавшую и конкурировавшую с друидами. Фактически же такого противопоставления никогда не существовало. Филиды входили в жреческую категорию, чья деятельность не противоречила христианскому учению, так как они давно уже не совершали жертвоприношений: именно они в первые же века христианства сделали возможным передачу – так же как и формальную фиксацию – легендарного наследия. Во многих преданиях термины филид и друид являются эквивалентными и взаимозаменяемыми. По определению филид (и все его разновидности) равнозначен «ясновидящему»и является полноправным участником жертвоприношений.
Третья категория включает в себя прорицателей(др.-ирл. faith; галльск. vatis, мн. ч. vates). В их ведении находились все «практические» приложения религии, в частности, две их главные области: 
прорицание (искусство авгуров), 
медицина (магическая, хирургическая и растительная).
Из специальных трактатов нам известно, какие именно требования предъявлялись к филиду: двенадцать лет обучения, овладение грамматикой и сложным техническим языком, использующимся жрецами, знание и практическое употребление многих десятков поэтических размеров, точное воспроизведение по памяти (без каких-либо вариаций) многих сотен преданий. Все это напоминает о двадцати годах обучения, упомянутых Цезарем. Иерархические различия в этой категории проступают достаточно отчетливо: от fochlocon, или ученика, знавшего наизусть всего семь историй и довольствовавшегося на пирах случайным куском, до «ученого» ollam (превосходная степень от oll «могучий»), знавшего триста пятьдесят больших историй и сто пятьдесят малых, и имевшим право на свиту из двадцати четырех человек.

2. ИРЛАНДСКОЕ ОТКЛОНЕНИЕ

Ирландские трактаты по метрике донесли до нас память о тех временах, когда барды великого острова, распределенные, как и филиды, по степеням сложной иерархии, проходили долгие и трудные учебные занятия и слагали поэмы, следуя соответствующим метрическим правилам. Эти следы позволяют нам восстановить, посредством сравнения с ситуацией в бриттских и галльских областях, первоначальное состояние вещей в Ирландии: поскольку письменность употреблялась исключительно для магических целей, бард слагал свои песни и поэмы, но не записывал их (основа bardo- этимологически означает «слагать (песни) похвалы»). Записями на огамическом алфавите ведали ирландские филиды, чье наименование («ясновидящие») указывает на их причастность к категории магов-предсказателей.
Но магия обрела особенное значение – возможно больше посмертное, чем реальное, под влиянием христианства – во времена упадка кельтской традиции, когда при дворах ирландских королей, еще до начала рукописной традиции, филид вытесняет барда (который продолжал существовать как придворный поэт только в Уэльсе), оставляя за прорицателем как таковым лишь практическую и материальную часть жреческих обязанностей (уменьшенную христианизацией), то есть, предсказания и целительство, и сохраняя за собой прибыльные занятия устрашающей сатирой.
Иначе невозможно истолковать Диодора Сицилийского, называвшего «бардами» мудрецов, которые в Галлии могли помешать воинствам, сошедшимся для сражения, вступить в схватку, тогда как подобная функция в Ирландии перешла к друидам. Что же касается уклонения в сторону письменности, то оно уже было предрешено исключением бардов из жреческого класса.
Поскольку, повторяем, «друиды» были общим наименованием для всех членов жреческого класса, внутренние категории распределения по специальностям, которые мы должны определить, выглядели так:

теолог, умозрительная религиозная роль которого включала в себя размышления, объяснения и комментарии к священным доктринам;
бард, или «поэт», замененный в Ирландии разновидностью прорицателя (филидом).
прорицатель (vatis в Галлии, faith в Ирландии), занимавшийся всей практической стороной жреческого знания: гаданием, магией.

Жертвоприношение, название которого в Ирландии и во всем островном кельтском мире стало обозначать евхаристию (ирл. iobart<idpart<*ate-berta- “жертвоприношение”), было общей привилегией всех друидов. 
Таким образом, распределение обязанностей прочерчивается вполне отчетливо и соответствует линиям, разграничивающим различные области специализации. Столь же отчетливы и уровни иерархии, и не существует никакой общей мерки, как мы это уже говорили, но повторим еще раз, для достоинства «ученого» и неясного положения ученика, находящегося на самых нижних ступенях жреческого класса. Но все они чувствовали свою солидарность и причастность к «друидам», противопоставлявшую их equites и ремесленникам, которых Цезарь, находясь в Галлии, спутал с плебсом. Именно в этом смысле и надлежит толковать фразу Цезаря, сказавшего, что в Галлии только два сословия идут в счет и пользуются уважением – это друиды и всадники.

          Дополнительное замечание касается gutuatri (в ед. ч. – gutuater), засвидетельствованных в упоминании Гирция (автора VIII главы «Записок о Галльской войне») и, поразительный факт, в четырех галло-римских надписях. Есть основания думать, что речь идет о друиде-«заклинателе» (gutu- значит «голос»; ср. ирландск. guth “голос”), а не об эквиваленте адхварью, ведийского жреца. Индоевропейский корень *gheu- здесь не присутствует. И если gutuater в эпоху поздних надписей именуется жрецом Марса, то происходит это по той причине, что слово считалось вторичным по отношению к мысли. Напомним еще раз, что Огмий сочетал в себе искусство письменности с даром красноречия.

ЖРЕЧЕСКИЙ КЛАСС:             

ПЕРВАЯ ФУНКЦИЯ: управление сферой сакрального и всем, что определяет отношения человеческого общества и божественных или сверхъестественных сил.

ВОИНСКИЙ КЛАСС:

ВТОРАЯ ФУНКЦИЯ: война и магия, все, что относится к использованию физической силы, жестокости, магии и хитрости, которые были направлены на защиту общества.

РЕМЕСЛЕННЫЙ И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ КЛАСС:

ТРЕТЬЯ ФУНКЦИЯ: ремесло, сельское хозяйство, скотоводство, торговля, в целом все, что не относится к первой и второй функциям. Ремесленный и производительный класс существует только во взаимосвязи с двумя другими. Он должен почитать их и снабжать всем необходимым. 

Эта схема соответствует исключительно человеческому обществу. По определению боги осуществляют жреческую функцию, тогда как совершенство иного мира подразумевает отсутствие в нем различия функций. Поэтому, на первый взгляд, в нем представлена только третья функция (мир, изобилие, наслаждение).

Женщины-друиды тоже были, но их деятельность не имела ничего общего с жертвоприношениями, равно как и с обучением или правосудием. Они были связаны с прорицаниями и пророческими видениями. У женщин не было собственно жреческих обязанностей, им также не пристало заниматься писаниной.

СТРУКТУРА КЕЛЬТСКОГО ЖРЕЧЕСКОГО КЛАССА

ДРУИД (галльск. *druis, ирл. drui) общий термин, 
обозначающий любого члена жреческого класса вне зависимости от его специализации. У любого друида было право совершать жертвоприношения.

БАРД (галльск. bardos, ирл. bard, валлийск. bardd, брет. barzh) «поэт», специализирующийся на читаемой вслух поэзии (а также песнях), содержащей хвалу или поношение. В Ирландии его место занял file «видящий», изначально прорицатель, который практиковал сатиру и магию.

ВАТ (галльск. vatis, ирл. faith) «прорицатель», отвечающий за всякую культовую и обрядовую религиозную практику, в особенности за предсказания и прорицания. Целитель также обычно был ватом.

У кельтов не было ни настоящих городов, ни храмов в классическом смысле этого слова. У них были святилища (nemeton), священные рощи, известные инициатические или духовные центры, не считая тех центров, которые не должны были быть известны никому, кроме нескольких друидов высокого ранга.

Королевская символика связана с камнем у всех кельтов. Друид же был связан не с камнем, а с деревом (в основном с дубом).

Жертвоприношение является основным обрядом кельтской религии, так же как и всех остальных религий, включая христианство, и нужно признать, что обряд жертвоприношения совершался строго определенным способом. Существуют множество разновидностей возможных жертв, человеческих и животных, искупительной жертвы и жертвы, которая должна снискать благосклонность богов. Немаловажен способ жертвоприношения:

Бескровное жертвоприношение (в интересах жреческого класса): повешение, утопление, захоронение;

кровавое жертвоприношение (в интересах воинского класса): убийство, кремация.

растительная жертва или жертвенное возлияние (в интересах производительного или ремесленного класса): молоко, вода или брага.

К этому можно добавить, что человеческие жертвоприношения не были монополией кельтов. Греки и римляне также совершали их: что мы узнаем из Илиады в рассказе о похоронах Патрокла (когда двенадцать воинов противника были оскоплены и принесены в жертву) или у Тита Ливия в описании обряда, совершенного в 216 г. до н. э. для защиты Рима от пунического завоевания, тогда две пары – грек и гречанка, и мужчина и женщина из галлов – были торжественно погребены живыми на Бычьем Форуме. Замечательно и необычно в этом случае то, что кельтское слово, обозначающее жертвоприношение, сохранившись во всех островных кельтских языках, стало самым христианским словом, обозначающим евхаристию

Античные авторы свидетельствуют, что человеческие жертвоприношения были весьма распространенной практикой. Особенно во времена опасности. Юлий Цезарь писал: «Все галлы чрезвычайно набожны. Поэтому люди, пораженные тяжкими болезнями, а также проводящие жизнь в войне и в других опасностях, приносят или дают обет принести человеческие жертвы; этим у них заведуют друиды. Именно галлы думают, что бессмертных богов можно умилостивить не иначе, как принесением в жертву за человеческую жизнь другой человеческой жизни». Для этого галлы прибегали даже к общественным жертвоприношениям. По свидетельствам Цезаря и Страбона, они сооружали огромные плетенные из ивы чучела-клетки, которые наполнялись живыми людьми и сжигались. Правда, жертвами обычно оказывались преступники, которым и так был вынесен смертный приговор. Кстати, друиды и кельтские вожди тоже могли стать кандидатами в жертвы. В одном из ирландских сказаний, племя десси одержало победу над врагом благодаря тому, что один из друидов позволил принести себя в жертву в облике коровы. Вождя же могли «отдать богам» в случае, если его правление сопровождалась военными неудачами для племени или какими-нибудь естественными бедствиями (неурожаем, голодом, наводнением). Такая же практика существовала у древних скандинавов, которые сжигали неугодного богам конунга.

У кельтов мужчины и женщины равны и в правах, и в обязанностях, и в делах

Важное место в традиции кельтов занимают различные способы украшения одежды. Одежда, как правило, весьма проста в покрое. Это компенсируется изысканностью вышивки, разнообразием цвета и обилием аппликаций, металлических и керамических бляшек и пряжек. Разумеется, в первую очередь это касается праздничной одежды, хотя и повседневная не лишена украшений. Как и у любого другого народа, вся эта красота – не одной красоты ради, а имеет глубокий магический смысл.

Кельты не занимаются магией.

Все кельты от рождения обладают Даром. 

Для кельта владение Силой и ее использование так же естественно, как дыхание.

Дети земли взывают к великим мертвым. Услышьте нас, наши предки, наша родня. Все, чьи кости лежат в этой земле, чьи сердца привязаны к ней, чья память хранит воспоминания о ней, древние племена этого места, мы приглашаем вас прийти. Все наши бабушки и дедушки, наши мертвые возлюбленные, семья крови и семья сердца; древние племена нашей крови, мы приглашаем вас прийти. Старшие и мудрые, которые ведут своих людей, мудрых женщин и мужчин древних дней, мы приглашаем вас прийти».

Дети Земли взывают к Духу Земли. Услышь нас, твоих соратников. Услышьте нас, наши союзники, родня камней и потоков, кристаллов и плодородной почвы, водоемов и источников. Духи Земли, мы призываем вас! Услышьте нас, наши союзники, родня зеленых побегов, трав и цветов, кустарников и могущественных деревьев, корня, стебля и плода. Зеленые духи, мы призываем вас! Услышьте нас, наши союзники, родня меха, перьев и чешуи, все, кто ходит или летает, плавает или ползает, мы призываем вас!»

«Услышьте нас, древние и яркие. К Сияющим, первым детям матери, мудрой и могущественной, любящей и успокаивающей. Боги и Богини, мы призываем вас. Боги и Богини этого места, древние и великие, известные или неизвестные нам. Боги этого места, мы призываем вас. Все божества, собравшиеся здесь, те, кому мы поклоняемся, те, кто благословляют наши жизни. О покровители и покровительницы, мы призываем вас».

«Грозный Владыка теней, бог жизни и податель жизни. Твое знание – знание смерти. Молю тебя, открой широко твои ворота, чрез которые все должны пройти. Пусть дорогие нам существа, ушедшие прежде, вернутся этой ночью, чтобы праздновать с нами. И когда наше время придет, как тому и должно быть, о, утешитель, дарующий мир и отдохновение, мы войдем в твою страну с радостью и без страха, ибо мы знаем, что отдохнув и набравшись сил среди наших любимых, мы родимся снова твоей милостью и милостью Великой Матери. Пусть наше новое рождение состоится там же и в то же время, что и рождение наших возлюбленных, и пусть мы встретим их и узнаем, и полюбим их вновь. Снизойди, молим тебя».

«Я зову Вечную Богиню, Мать, рождающую и питающую всякую жизнь, которая также Старуха – та, что перерезает нить, госпожа мудрости и тайны. Будь с нами, госпожа. Мы ждём тебя. Наполни воды, и через них прикоснись к богам и богиням во всех нас. Будь благословенна».

Они могли наполнить воздух лязгом оружия и оглушить врага криками сверхъестественных существ. Могли создать преграду вокруг войска, чтобы нападающие не могли прорваться через эту преграду

Магия заклинаний, приводящих в замешательство врагов, исцеляющих и пр.

Власть над стихиями

Некоторые друиды могли принять любую форму, какую пожелают

Заклинаниями пользовались также и барды, их этому тоже специально обучали

Использовалась музыка

Христианские авторы считали, что магия друидов обеспечивается силой дьявола

ДРУИДЫ Жреческая каста, процветавшая в Британии и Галлии. Это были Посвященные, допускавшие женщин в свой священный орден и посвящавшие их в таинства своей религии. Они никогда не доверяли свои священные стихи и писания бумаге, но, подобно древним браминам, запоминали их; для осуществления этого подвига требовалось, по утверждению Цезаря, двадцать лет. Также как парсы, они не имели образов или статуй своих богов. Кельтская религия считала святотатством изображать какого-либо бога, даже второстепенного характера, в человеческом облике. Неплохо было бы, если бы греческие и римские христиане поучились этому у "языческих" друидов. Три главных заповеди их религии были: "Повиновение божественным законам; забота о благоденствии человечества; претерпение со стойкостью всех бедствий жизни".

Тайна, окутывающая происхождение и религию друидов, так же велика, как и тайна их предполагаемых капищ для современного символиста, но не для посвященных оккультистов. Их жрецы были потомками последних атлантов и то, что известно о них, достаточно, чтобы допустить заключение, что они были восточными жрецами, сродни халдейским и индусским. Можно заключить, что они символизировали свое божество, как это делают индусы со своим Вишну, как поступали египтяне со своим Сокровенным Богом, или как поклонялись своему Божеству строители большого Кургана Змия в Охайо – именно под формою «Мощного Змия», эмблемы вечного божества Времени – Индусский Кала. Плиний называл их «Магами галлов и бритов». Но они были больше, чем это. Автор «Индусских Древностей» находит много сродства между друидами и браминами Индии. Д-р Борлаз указывает на близкую аналогию между ними и магами Персии; другие усмотрят тождественность их с орфическими жрецами Фракии – просто потому, что в своих Эзотерических Учениях они были приобщены к всемирной Религии Мудрости и, таким образом, являли ближайшее сродство с всеобщим экзотерическим культом.

Подобно индусам, греки и римляне – мы говорим о Посвященных – халдеи и египтяне и друиды верили в доктрину последовательности «миров», так же как и в семь «творений» (новых материков) и преображений поверхности Земли, и в семеричные ночь и день для каждой Земли или Глобуса. Где только встречается змий и яйцо, там несомненно, эта догма была налицо. Их Драконтии являются тому свидетелями. Это верование было настолько всеобщим, что, если мы будем искать его в Эзотеризме различных религий, мы найдем его во всех.

но они верили в целый ряд перевоплощений в этом самом мире; ибо, как говорит Диодор, они утверждали, что души людей после определенных периодов, перейдут в иные тела

Арлес, основанный за две тысячи лет до Р. X., был разграблен в 270 г. Эта столица Галлии, восстановленная 40 лет спустя Константином сохранила доныне некоторые остатки былого величия; амфитеатр, капитолий, обелиск, гранитную плиту 17 метров высотою, триумфальную арку, катакомбы, и т. п. Так закончилась кельто-галльская цивилизация. Цезарь, как варвар, достойный Рима, уже завершил разрушение древних Мистерий разграблением храмов и их посвятительных училищ, а также избиением посвященных и друидов. Остался Рим, но он никогда не имел ничего больше, как только малые Мистерии, тени Сокровенных Наук. Греческое Посвящение угасло

На Западе мы находим такую же древнюю магию, как на Востоке. Друиды Великобритании практиковали ее в безмолвных святилищах своих глубоких пещер; и Плиний посвящает много глав «мудрости» вождей кельтов. Семоты – друиды галлов – излагали как физические так и духовные науки. Они учили тайнам вселенной, гармоническому прогрессу небесных тел, образованию Земли, и превыше всего – бессмертию Души. В своих священных рощах – естественных академиях, построенных рукою Незримого Зодчего – в тихий полуночный час собирались посвященные, чтобы узнавать о том, кем когда-то был человек, и кем он станет. Не нужно им было искусственное освещение, ни жизнь пожирающий газ, чтобы осветить свои храмы, ибо ясная богиня ночи посылала свои самые серебристые лучи на их дубовыми листьями увенчанные головы; и их священные барды в белых одеяниях знали, как беседовать с одинокой царицей звездного свода.

В период расцвета Неоплатонизма этих бардов уже не было, ибо их цикл истек, завершил свой круг, и последние из друидов погибли в Бибрактисе и Алесии.

Друиды кельто-британских областей также называли себя змеями. «Я – Змей, Я – Друид!» – восклицали они. Египетский Карнак есть брат-близнец Карнаку Бретонскому, и последний Карнак означает «змеиная гора».

И, не будучи обремененным библейскими предубеждениями, он [восточный исследователь (ред.)] уверен, что, если кельтским и галльским племенам Britannical Ansulae, имевшим у себя перед глазами пример уже готовой римской цивилизации и знакомым с таковою финикийцев, которые начали торговать с ними за тысячу лет до христианской эры; и в довершение всего, не без помощи норманнов и саксов, за две тысячи лет до этого удалось построить свои средневековые города, даже отдаленно не сопоставимые с таковыми римлян; и у них ушло 2500 лет только на то, чтобы стать полуцивилизованными, тогда вместо гипотетического периода, милостиво приблизившего детство этой расы поближе к апостолам и первым отцам церкви, эти сроки следует отодвинуть к необозримо отдаленным временам

Учение Друидов зародилось много тысячелетий тому назад, на заре европейской истории. Первоначальная традиция пришла из чудесной Гипербореи. Она возникла среди человечества, которое пребывало в благодати постоянного общения с Высокими личностями. Эти Мудрецы духовно руководили человечеством, обитавшим в Гиперборее, или царстве Туле, что простиралось за нынешними ледяными нагромождениями Крайнего Севера и было покрыто необозримыми лесами мягкого климата. Но с течением времени наступило похолодание, как считают, из-за изменения положения земной оси. Золотой век человечества кончился — гиперборейцы вынуждены были перейти на великий архипелаг Атлантиды. Этот архипелаг, состоявший из цепи островов, сравнительно близко подходил к Америке своими Антильскими островами, с другой стороны приближался к Европе и Африке (рис.3).

Духовные руководители Атлантиды, предвидя неразумное использование природной (атомной) энергии, предупреждали народ о грядущей катастрофе. Некоторая часть населения своевременно переселилась в другие страны. Атланты, жившие недалеко от Африки, перебрались туда и основали египетскую цивилизацию. Те, что жили ближе к Южной Америке, основали великие империи толтеков, майя и ацтеков. Атланты переселились и на Европейский континент, принеся с собой религиозно-философскую традицию, впоследствии получившую название друидизма. На Канарских островах сохранились интересные свидетельства происхождения друидизма от атлантов. Научные, технические и практические достижения атлантов достигали высокого уровня — об этом свидетельствуют знания, принесённые ими во все страны, куда они переселились после погружения Атлантиды на дно океана. Но это были лишь остатки знаний, большая часть которых погибла.

Вначале многие духовные руководители древнейших кельтов были из среды атлантов, заложивших основание друидизма. По теософским источникам, древними кельтами являются поколения 4-й подрасы Арийской (5-й) Расы, а не Гиперборейской (более ранней, чем атланты). Белокожими были и прасемиты — 5-я подраса Атлантической (4-й) Расы, а также аккадийцы — 6-я подраса Атлантической Расы; остальные подрасы Атлантической Расы были желтокожими и краснокожими. Спасшееся население Атлантиды (её Северо-Запада), проникшее (через Берингию) в Центральную Азию на берега моря Гоби (ныне пустыню), возможно, положило начало зарождению Арийской (5-й) Расы. Прямые потомки желтокожих и краснокожих западных атлантов — это высокорослые китайцы, монголы, малазийцы, толтеки, ацтеки, майя, а восточных — высшие классы древних египтян.

В Бретани колонии атлантов воздвигли величественную цепь мегалитических монументов, которые и доныне вызывают удивление, оставаясь нетронутыми несмотря на тысячелетия своего существования. В одной только Франции насчитывается 6876 мегалитов: 4500 дольменов, 2200 менгиров, 106 кромлехов и 70 плоских плит. Мегалиты сохранились в Англии, Ирландии, Дании, Швеции, России, на Кавказе. В каждой местности установка каменных монументов и пользование ими проводились под руководством друидов, знавших об их скрытой огромной таинственной силе, а всякое кощунство дорого оплачивалось свершившими его.

«Мудрецы атлантов, их духовные вожди, установили территории для переселенцев с Атлантиды. На этих территориях они определяли теллурические токи, в местах перекрестий были основаны поселения и построены святилища. Остатками Гипербореи являются северная часть России, Финляндия, Швеция, Норвегия, часть Гренландии и Исландия. <...> Последняя катастрофа произошла 11446 лет тому назад, и человечество сохранило воспоминание о ней как о всемирном потопе. Часть жителей Атлантиды спаслась от катастрофы, достигнув Ирландии и Корнуэлла. Белокожие атланты, поселившиеся на Европейском континенте, застали там население на самой примитивной стадии цивилизации. Они постепенно, на протяжении веков, передавали аборигенам этой части Европы, древним кельтам, остатки своих духовных и практических знаний. <...> Они ставили дольмены в местах пересечений теллурических токов — двух или трёх, соответственно, на двух или трёх каменных подставках, глубоко погружённых в землю и покрытых большими плоскими камнями. Менгиры ориентировали вдоль подземных потоков магнетической энергии. Вертикальные каменные монументы играли роль детонаторов, аналогичных трансформаторам электрической энергии. Кромлехи — тоже мегалитические монументы; это камни, расположенные вокруг одного камня в центре.

Проходили тысячелетия. Кельты трудились и жили по заветам своего Учения12, и ничто не предвещало им грядущих судьбоносных исторических событий...» [4].

Во времена последней половины I тыс. до н.э. и до VIII в. н.э. Европа была ареной влияний Римской империи, кимвров13, тевтонов, арабов и полем междоусобных войн. Началась эра внедрения римско-католической церкви, которая жестоко преследовала друидов. Их учения объявлялись вне закона. Несмотря на несколько восстаний, организованных в эти столетия друидами, борьба оказалась неравной, многие деятели были сожжены на кострах. Коллегии друидов решили уйти в подполье и осуществляли свою деятельность под сенью бенедектинских монастырей, внешне оставаясь подчинёнными католической церкви. Таким образом в средние века друидизм выжил в тайне и тишине некоторых аббатств Франции и Англии, сохранившись до наших дней. Все эти века друиды оказывали своё негласное позитивное влияние на политическую жизнь европейских государств. Они не прекращают вести свои научные исследования в космогонии, космографии, математике, овладев при этом паранормальными способностями и возможностью воздействовать на природные стихии. Достижения наук XX столетия заставили друидов объяснить человечеству, что многие из открытий заключают в себе опасность всеобщего уничтожения. Это и привело к необходимости опубликовать их Учение в надежде уберечь человечество от неразумного использования неведомых сил природы. Главный смысл религиозно-философского Учения Друидов состоит в пояснении значения и действия сил природы — видимых и невидимых. «Друидизм учит кельта, что зрение позволяет ему видеть материальное, а слух и обоняние, которые преодолевают немало преград, ведут его уже к границам четвёртого измерения, куда человек проникает благодаря способности сверхчувственного восприятия» [4].

площадка с мегалитами — отражение культа природы и, возможно, представляет собою сцену для космических ритуалов.

капища, святилища на побережьях больших водных пространств. Некоторые из них использовались как посвятительные центры, как источники получения различного рода энергий, служили элементами связи между посвященными.

 

 

© 2001—2024 «Литан» — Центр Открытого  Сознания
Графика и дизайн: Ольга Генерозова
Тех. поддержка: Всеволод Кузьмин